Подъем античных амфор со дна моря

Сегодня мы, маленькая группа из четырех или пяти ныряльщиков, членов клуба "Club Alpin Sous-Marin"^* под руководством Мориса Рамара опять садимся в небольшую, довольно ветхую моторку. Морис занимает свой командирский пост, после некоторой возни с проводочками удается мало-мальски наладить контакт, и тяжелый старый мотор, наконец, начинает работать. С помощью его маломощных лошадиных сил мы потихоньку удаляемся от Канн, погруженных в утреннюю дремоту. Предусмотрительно обходим мелководье близ острова Лерин. Наконец добираемся до открытого моря. Легкое волнение тихонько покачивает нас вверх-вниз...

^* (Организованный в Каннах в 1946 г. первый клуб спортсменов-подводников (прим. переводчика).)

Каждый из нас заботливо собрал все свои пожитки. Баллоны еще вчера заправлены сжатым воздухом в гараже месье Бруссара, у которого мы всегда встречаемся. Построившись короткой цепочкой, помогая друг другу, передавая тяжелые вещи из рук в руки, мы довольно быстро переправили снаряжение с берега в лодку. Аккуратно составляем акваланги рядком один к другому.

Рис. 19. Хороший аппетит. Античная амфора только что очищена от грунта ныряльщиком. Эти античные транспортные сосуды были установлены на торговом судне между упаковочными корзинами, ящиками и мешками. В них перевозили зерно, вина, муку, масло. Вместе с везшим их кораблем они затонули 2000 лет назад близ скалистого берега Южной Франции. Едва лишь эти глиняные сосуды были освобождены из-под слоя грунта, к ним слетелись целые стаи рыбешек, чтобы поживиться легкой добычей (фото Тайе)

Цель нашего сегодняшнего путешествия - мыс Антиба. Между ним и островом Лерин посреди открытого моря вздымается крутой утес. На утесе - маяк, оповещающий проходящие мимо корабли о грозящей им здесь опасности. Несколько дней назад мы случайно узнали, что в этих самых местах, юго-западнее маяка, в древние времена о подводные скалы разбился во время бури и затонул со всем скарбом торговый корабль. Мы решили попытаться провести подводные археологические изыскания, о которых я, например, до сих пор знал только по книгам. Наш план заключался в следующем: вооружившись нашим подводным оборудованием, мы поныряем над плато, лежащим на глубине приблизительно 18-22 м. Под руководством месье Мориса мы попытаемся, систематически обследуя участок за участком, поискать там какие-нибудь следы исчезнувшего древнего великолепия, прежде всего амфор. В этих античных транспортных сосудах финикийцы, а затем и древние римляне перевозили вино, муку, оливковое масло и другие подобные продукты. Глиняные, изнутри глазурованные амфоры были снабжены специальным образом устроенным пористым двойным дном, благодаря которому можно было в лучшем виде доставлять драгоценные грузы к месту назначения через большие расстояния.

Рис. 27. Сокровища древности покоятся на морском дне. Мирным сном спят они у берегов Южной Франции. Грузы затонувших античных кораблей - желанная добыча подводных археологов и спортсменов-ныряльщиков (фото Тайе)

На борту царит оживление. Места очень мало, а каждому хочется поскорее подготовиться к спуску, чтобы уйти под воду сразу, как только мы прибудем на место. Вдвоем помогаем Морису надеть его резиновый костюм. Это не такое уж простое дело. Прежде всего потому, что пористая резина, из которой он сделан, очень легко рвется, поэтому за него нельзя даже слишком крепко ухватиться, иначе наделаешь дыр. Чтобы облегчить процедуру одевания, костюм изнутри просыпан тальком. Кроме того, тщательно "пудрится" сам Морис. Осторожно натягиваем на него нижнюю часть костюма. Затем, после того как "упакованы" руки, нужно просунуть голову через узкую горловину. Раз, два - оп! - готово. Из костюма появляется красная, как в бане, физиономия. Укрепив на поясе костюма балласт и одновременно равномерно распределив его, мы заканчиваем туалет Мориса. Смеемся. Это лучшая разрядка в такой ситуации.

Тела покрываются испариной. К сожалению, еще не наступило время окунуться в прохладные струи. С приглушенным мотором приближаемся к месту стоянки. Морис снова занял свой наблюдательный пост на носу, прямо над килем. Его острые глаза зорко вглядываются в глубину. Нужное место якорной стоянки он безошибочно выбирает сразу. Одну за другой он подает короткие команды своей жене. Затем бросает якорь на довольно длинном канате.

Мотор выключен, он еще, вздыхая, тарахтит на прощанье и, наконец, замолкает окончательно. Лодочка начинает медленно, почти незаметно вращаться вокруг якорного каната. Теперь пора готовиться к погружению.

Только у двоих из нас есть резиновые костюмы для защиты от холода. У остальных самое обычное снаряжение. Я мочу ноги в воде, потому что на мокрые ступни легче надевать ласты. Уже перед этим я как следует поплевал на стекло маски и тщательно размазал слюну по его поверхности, а затем хорошенько прополоскал маску свежей морской водой. Только проделав эту процедуру, я смогу без помех видеть сквозь стекло в море. Пока, зачерпнув полмаски воды, я кладу ее рядом с собой. Вес свинцового груза заранее рассчитан, и пояс с грузом подогнан для меня. При малейшей опасности его можно сбросить одним движением, дернув за специальную петельку. Застегиваю пояс с ножом, который я беру на всякий случай -отковырнуть устричную раковину, обрезать веревку, а главное, иметь возможность, если возникнет такая необходимость, устранить неполадки в моей камере для подводной съемки. Здесь же болтаются две пластиковые коробочки, какие в "цивильной" жизни используют домашние хозяйки для мытья салата. Сейчас в них мой запас лампочек для блица; при каждом шаге по лодке они сталкиваются, тихонько позвякивая.

После того как за пояс плавок заткнута на всякий случай запасная дыхательная трубочка, приходит очередь самой тяжелой и деликатной вещи - дыхательного аппарата, акваланга. На запястье надеваю водонепроницаемые часы и глубиномер.

Обремененные всей этой грудой снаряжения, мы один за другим, с большей или меньшей грацией перелезаем через борт и медленно соскальзываем в воду. Я еще раз должен воспользоваться посторонней помощью: товарищи подают мне в руки камеру для подводной фотосъемки, которая как-никак весит несколько килограммов. Это последняя вещь, кроме каната для подъема груза, которая опускается с нами под воду.

Наконец, справляюсь со всеми делами. Последние минуты сборов вряд ли можно назвать спокойными и приятными. Действительно, довольно мучительно находиться под палящими лучами солнца в полном снаряжении. Однако все эти неприятные ощущения бесследно исчезают за чертой водной поверхности. Здесь проходит ясная разделительная линия. Начинается совершенно новый мир. Перед нами разворачивается прекрасный спектакль, поставленный природой на подводной сцене. По опыту мы знаем, что каждый метр морского дна неповторим.

Там и тут звучит прихрамывающий ритм наших дыхательных вентилей. Где-то звук вибрирует почти пронзительно - недостаток, который исчезнет, когда дыхание станет равномерным. Там, в стороне, кто-то наклоняется, поворачиваясь боком, чтобы, сильно выдохнув, выдавить воду, попавшую в маску при неловком маневрировании.

Как семейство на воскресной прогулке, медленно скользим мы над морским дном. Сначала общее направление указывает нам якорный канат. Уже через 2-3 м наиболее чувствительные органы - уши, нос, глаза - начинают ощущать изменившееся давление воды. Сделав несколько замедленных глотательных движений, избавляюсь от этого ощущения, точно так же как в самолете или при выезде из длинного железнодорожного туннеля.

Некоторые из нас уже достигли дна. Каждый еще во время погружения облюбовал себе местечко, на котором надеялся найти богатую добычу. Морис одним из первых уже приступил к раскопкам, методично перекапывая выбранный квадрат. Опыт научил его, что, только действуя таким образом, можно мало-мальски надеяться достичь успеха при поисках.

Неподалеку от него пристраиваюсь и я, разгребая грунт голыми руками, разгрузившись предварительно от камеры и связки каната и положив их рядом с собой. Ногти незащищенных рук, конечно, моментально обломались, кроме всего прочего, еще и потому, что основательно размягчились от длительного пребывания в воде. Однако я остаюсь на месте, на котором только что заметил торчащий из грунта совсем маленький кусочек глиняной керамики. Эта находка вселила в меня уверенность, что именно здесь мне посчастливится и я откопаю целую амфору, погребенную под грунтом. Продолжая копать, я убеждался, что это действительно большой глиняный сосуд, у которого, как у большинства из них, к сожалению, отсутствовало стройное, прекрасных пропорций горло с элегантными ручками, Однако я слишком ретиво принялся за дело, забыв о глубине в 20 с лишним метров. Промежутки между вдохами и выдохами становятся все чаще. Согнутая поза утомила меня, начинает кружиться голова. Это заставляет меня все чаще делать перерывы в работе, чтобы хоть на мгновение переменить позу.

Наконец я выбираю время оглянуться на Мориса. Однако его не так-то легко разглядеть в воде, взбаламученной его раскопками. Из этой мути время от времени поднимаются характерные воздушные пузыри. За ними следят любопытные рыбешки. Но усилия Мориса хотя бы не бесплодны. Ему одному повезло, он откопал горлышко амфоры с оригинальной затычкой из большого куска пробки. На подобных затычках часто можно более или менее ясно разобрать не только имя владельца товара, но при благоприятных обстоятельствах еще и название гавани, из которой он был вывезен, и места назначения. Все эти данные представляют большой интерес для историков.

Немного отдохнув и отвлекшись, чтобы сделать несколько фотоснимков окружающего меня пространства, я возвращаюсь к почти оконченной работе. Когда наконец амфора лежит на дне, полностью освобожденная от грунта, я начинаю по всем правилам искусства привязывать ее к специально для этой цели захваченному канату. Это быстро говорится, но отнюдь не быстро делается. При круглой форме сосуда и довольно-таки жесткой веревке не так-то просто соорудить достаточно надежное крепление для успешного подъема. Снова вынужден я бороться с собственным дыханием, скрючившись в неудобной позе. В висках стучит, как во время болезни при высокой температуре. Я собираю всю свою волю, чтобы в последний момент не разрушить результаты почти законченной работы. Если развяжется хотя бы один небрежно завязанный узел, вся работа пойдет насмарку - амфора во время подъема может выскользнуть из оплетающих ее веревок, упасть на дно и разбиться.

Громким бульканьем обратив на себя внимание Мориса, договариваюсь с ним на общепринятом здесь, внизу, языке жестов, чтобы он, когда будет подниматься, захватил с собой наверх и конец моего каната. Сам же я намереваюсь с фотокамерой проплыть вокруг всей скалы, подняться с противоположной стороны и уже по верху вернуться к нашей лодке. Его рука поднята к маске как бы в воинском приветствии - он меня понял. Тогда я, не торопясь, отправляюсь в дорогу со своей камерой. Честно говоря, сегодняшнее напряжение и непрерывные погружения последних дней порядком меня измотали. С трудом концентрирую внимание, чтобы сделать несколько снимков. Веки как свинцовые. Больших усилий стоит мне правильно определить расстояние, диафрагму и выдержку и соответственно навести аппарат.

Запас воздуха у меня еще достаточный, вполне хватит на спокойную декомпрессию. Медленно скольжу вверх вдоль крутого склона скалы. У меня такое ощущение, что там, в глубине, где я только что, проплывая мимо, изумленно рассматривал морских звезд и ежей, промелькнуло что-то необыкновенное. Быстро возвращаюсь на пару метров - действительно, передо мной совершенно необыкновенная морская звезда. Она крепко держится за отвесную скалу своими светло-красными присосками. Вместо обычных пяти лучей у нее их целых шесть. Так совершенно неожиданно я нахожу еще одну диковинку для своей небольшой коллекции.

Обычно мы стремимся расходовать свой запас воздуха, как хорошее вино, до последнего глотка. Это дает возможность во время наших подводных путешествий спокойно заняться наблюдением морских обитателей. В настоящий момент, например, мои друзья заняты поисками лангуст в расщелинах скалы. К сожалению, мы не можем взять наверх свою добычу. Во Франции, в целях защиты морской фауны, запрещена какая бы то ни было охота на рыб с применением искусственных дыхательных средств.

Рис. 33. Этот гигантский рак, известный под именем лангуста, - весьма воинственный господин. Крошечные клешни его недоразвиты, зато огромные красные бичеобразные усы заставляют держаться от него подальше всех врагов, даже осьминогов (фото Боссарда)

Ловля этих ракообразных происходит следующим образом. Обычно лангусты сидят, забившись в расщелины скал, выставив наружу только свои длинные усики-"антенны", которые предупреждают их о приближении добычи или о появлении опасности. Стараясь не шуметь, осторожно приближаемся к животному и подсовываем одну руку под усики. Они быстро опускаются, затем, убедившись, что этот посторонний предмет не представляет опасности, снова поднимаются вверх, как шлагбаум. Тем временем мы потихоньку продвигаем руку все ближе и ближе к телу животного. Подобравшись достаточно близко, быстро хватаем усики у самого основания, там, где они толстые и крепкие. Одновременно выдергиваем лангуста из его укрытия.

Свободной рукой нужно сразу схватить сверху панцирь, но сделать это очень аккуратно. Плохо придется тому, чьи пальцы попадут на нижнюю сторону резко и сильно сгибающегося туловища. Пальцы будут не просто больно сжаты, но, если лангуст крупный, могут быть даже довольно чувствительно поранены.

Даже если, несмотря на все предосторожности, "антенны" обломятся и лангуст опять целиком спрячется в своей расщелине, игра охотника еще не полностью проиграна. Нужно только подождать немного у укрытия. Через некоторое время животное, не доверяя больше безопасности своего жилища, покажется из щели, чтобы отправиться на поиски лучшего убежища. В этот момент и можно его окончательно изловить, потому что пловец он неважный.

Я всплываю с противоположной стороны утеса. Уже пройдена полностью первая и почти окончена вторая декомпрессионная остановки. Отчетливо слышу я тихое бульканье и шипение волн, плещущихся о скалу над моей головой. Неожиданно в тишину врывается сильное гудение какой-то моторной лодки. Судя по звуку, мотор мощный, лодка приближается с большой скоростью. Действительно, неприятная помеха движется прямо к тому месту, где я нахожусь. Пока я поворачиваюсь, чтобы разглядеть, что к чему, тень лодки, столь опасной для нас, ныряльщиков, возникает точно над тем местом, где я несколько секунд назад намеревался высунуть из воды голову. Мгновенно инстинктивным движением откидываюсь навзничь, уходя обратно в глубину. Несмотря на то что на мачте нашей лодки вывешен знак "Внимание", опасность оказаться в моей ситуации остается. Мне лично это происшествие показало, что в местах, где есть оживленное лодочное движение, опасно подниматься после погружения вдали от того места, где под воду уходит якорный канат, вдоль которого несколько часов назад ты, как современный странствующий рыцарь, уходил в подводный мир для очередного, но незабываемого путешествия.