II. Марикультура

Рост мировых запасов продовольствия в последнее время отстает от темпов роста населения. Новая теория, возлагавшая надежды на мистическое увеличение производства продуктов питания при помощи технического процесса, имевшая целью опровергнуть расчеты сторонников мальтузианства, не оправдала ожиданий. Хваленое злаковое зерно, которое каким-то чудодейственным способом должно было увеличить мировое производство хлеба, дает обильные урожаи только в тех местах, где оно получает большие дозы все более растущих в цене удобрений и пестицидов. Ожидаемое чудо в отношении добычи рыбы - удвоение, затем утроение ее,- впервые предсказанное в 50-х годах, тоже не материализовалось.

Начиная с 1970 года, несмотря на быстрый технический прогресс, мировая добыча рыбы почти не увеличилась. Ежегодный улов колебался между 65 и 70 миллиардами тонн; из них около 55 миллиардов тонн добыто в море. Небольшой упадок был зарегистрирован в 1971 и 1972 годах. По предположению экономистов, непомерное вздорожание топлива может вызвать дальнейший спад. Цены на топливо сильнее всего бьют по крупным флотам таких стран, как Япония.

Предельный улов порядка 70 миллиардов тонн гораздо ниже тех прогнозов, которые делались до конца 60-х годов. Тогда специалисты предсказывали, что еще до конца столетия мировая добыча превзойдет 110 миллиардов тонн ежегодно. Теперь ихтиологи повсеместно придерживаются мнения, что за исключением одного сомнительного случая промысловый лов в настоящее время ведется на максимальном уровне, который д пускается возможностями естественного воспроизводства. На некоторые участках интенсивное траление и, возможно, непрерывное уничтожение важных хищников неизбежно приводит, с одной стороны, к постоянному перелову, а с другой - к почти полному разрушению самих экосистем. Сам человек как искусный хищник смог сохранить свое независимое положение по отношению ко многим эксплуатируемым им системам, но теперь появились ясные признаки того, что разграбление и отравление самых важных из экосистем - источников ресурсов - ведет к их полному истощению. В последнее время это стало справедливо не только в отношении некоторых лучших сельскохозяйственных почв, но и в отношении континентальных шельфов. В конце концов, человеку, этому умному всеядному животному, может быть, придется приспособить свои вкусы к более ограниченному меню. Не исключена возможность, что ранее не употреблявшиеся в пищу существа, обитающие в морях, различные черви, морские ежи и им подобные, вместе с их двойниками на суше,- благодаря своей стойкости против загрязнения войдут в пищевой рацион большой части человечества.

В общей тенденции к сокращению объема урожая, который человек собирает в море, возможно, имеется одно важное исключение. Это небольшие, похожие на креветку создания, имеющие научное название эуфау-зиид, но повсюду известные как криль. В исключительном изобилии криль водится в водах, окружающих Антарктику, образуя скопления, простирающиеся иногда на многие километры. Совсем недавно они привлекли внимание промысловых флотов. Экспериментальный лов антарктического криля стал впервые проводиться Советским Союзом, Западной Германией, Чили и Японией. Русские взялись за это дело с наибольшим размахом и энтузиазмом. Они предсказывают, что без ущерба запасам криля улов можно довести до 100 миллионов тонн в год. Начиная с 1973 года они выпускают в продажу криль в гомогенезированном виде под названием паста «Океан». По общему мнению, русские потребители плохо приняли переработанный криль.

Будущее криля на мировом белковом рынке зависит от многих факторов: кто будет есть его и кто будет доставлять его тем, кто будет вынужден потреблять его в пищу, так как у него не останется другого выбора. Выдвигается также экологически неоправданное предложение использовать криль в качестве белковой добавки в корм домашнему скоту. Эта идея неоправданна в том отношении, что. 10 (и больше) килограммов криля, которые могли бы оправдать затраченные на их добычу средства (скажем, на дизельное топливо для обычного антарктического траулера, правда, на атомных судах это соотношение изменится), дадут на выходе только 1 килограмм, скажем, свинины. Хуже того, при невысокой продажной стоимости криль пойдет в богатых странах на корм домашним животным, как это имеет место с изрядной долей добычи анчоусов.

Неопределенное будущее промысла криля беспокоит также тех, кто пытается спасти крупных китов от вымирания. Жизнь мигрирующих горбатых китов, небольшого количества оставшихся синих китов, финвалов и, возможно, нескольких других видов, видимо, прямо зависит от антарктического криля. Никто точно не знает, как эти большие гладкие киты находят свой корм. Они не фильтруют наугад морскую воду, как некогда считали, но ищут достаточно густые скопления планктона. Если люди уменьшат огромные запасы криля, который, как и самые последние киты, встречается только на окраинах света, тем самым мы приговорим этих гигантов к гибели; это равносильно тому, чтобы перебить их гарпунами.

Теперь мало кто из специалистов по прогнозированию рыболовства рекламирует криль. Нынче оптимисты переключили свой энтузиазм на марикультуры. Начиная с конца 60-х годов подводное сельское хозяйство в Соединенных Штатах превратилось из горсточки любительских садков, в которых разводили главным образом устриц и креветок, в крупную отлично оснащенную технически отрасль производства, получающую огромные денежные ассигнования от государства, федеральных властей и крупных корпораций.

Хотя марикультура намного отстала от агрикультуры, к середине 70-х годов уже появилось какое-то количество экологически грамотно и умело организованных морских ферм, которым не хватало совсем немного, чтобы стать рентабельными. Однако маловероятно, чтобы даже максимально быстрое развитие марикультур разрешило проблему угрожающего голода. Большинство фермеров заинтересовано в получении максимальной прибыли от рискованных капиталовложений. В настоящее время наиболее выгодно вкладывать деньги в разведение морских животных, пользующихся спросом на рынках, снабжающих рестораны: омаров, креветок, лосося и устриц, подаваемых на одной створке (даже створки должны быть определенного размера и формы, в противном случае устрица бракуется).

Как это ни парадоксально, то обстоятельство, что крупный бизнес вкладывает капиталы в марикультуры, способствует возникновению конфликтов между компаниями по поводу качества прибрежной воды. Например, компании «Вейерхауз» и «Юнион карбид» инвестировали большие суммы денег в разведение лосося в Пьюджет-Саунд. Сброс пестицидов и других химических веществ с предприятий обеих компаний может иметь вредные последствия для лосося. Однако если этот новый аквабизнес действительно станет прибыльным, виновники загрязнения прибрежных подводных ферм могут подвергнуться серьезной критике и даже быть привлечены к суду.

Существует надежда, что вне огороженных подводных пастбищ, принадлежащих корпорациям, лососи внесут свой вклад и в мировые запасы продовольствия, и, одновременно, в эволюцию наших знаний об океане. «Дикие» лососи - необыкновенные существа. Они странствуют далеко за пределами континентального шельфа, но, как бы далеко ни пролегали их миграционные пути, в конце концов они всегда возвращаются домой.

В настоящее время промысел лосося ведется как раз на той фазе его жизненного цикла, когда он находится в море. Это очень дорогостоящее дело, приводящее как к совершенно неоправданным затратам на топливо, оборудование и рабочую силу, так и к истощению природных ресурсов этой ценной рыбы. Недавно ихтиологи высказали сомнение в разумности погони за лососем через весь океан: ведь его можно поймать и с берега, применив метод, известный американским индейцам многие сотни лет.

У устьев лососевых рек индейцы ставили большие воронкообразные ловушки, образующие запруды. Они ловили рыбу, когда она была в превосходном состоянии, с нагуленным жиром, до изнурительного путешествия вверх по реке к месту нереста. Индейцы легко контролировали размер своего улова. В мелких реках при желании они могли поймать в ловушку целый косяк, но они брали только то, что могли использовать, а остальным рыбам предоставлялась возможность следовать дальше, для выполнения своей неотложной миссии.

По сути дела, индейцы занимались морским сельским хозяйством, то есть пассивно использовали океан как пастбище. Такое отношение к дарам океана особенно похвально, так как при этом обеспечивается сохранение вида. Еще одна причина, почему экономисты делают ставки на лосося,- это легкость, с какой некоторые виды лососей можно выводить из икры. Инкубаторы могут вместить сотни тысяч и даже несколько миллионов рыбок длиной до 20 сантиметров. В возрасте, когда лососи достигают такой длины, они обычно спускаются по рекам в море, и вот тут морские фермеры могут обратить себе на пользу невероятную обонятельную память, заложенную в нервной системе этой маленькой рыбы. Преимущество инкубаторной системы состоит в том, что малышей-лососей можно вырастить в любом месте, где имеется чистая холодная вода (лучше всего около 10 °С), а затем выпустить в заранее приготовленное место. Пробыв несколько дней в плавучих клетках, погруженных в воды устья реки, молодая рыба на всю жизнь запомнит специфический состав воды в этом месте. Замечательная особенность жизненного цикла лосося заключается в том, что рыба кормится и вырастает на открытых пространствах океана, а затем возвращается точно в определенное место, притом происходит это всегда также в точно определенное время.

Исследователи частных компаний и университетов в Соединенных Штатах выпустили инкубаторных лососей и получили высокий процент возврата как на Атлантическом, так и на Тихоокеанском побережье. Некоторые специалисты с западного побережья предлагают попытаться акклиматизировать Тихоокеанского лосося, особенно кижуча(Onchorynchus kisatch), в прибрежных водах северной части Новой Англии. Печально, но шансы на восстановление инкубаторным способом популяции блокированного со всех сторон атлантического лосося, Salmo salar, в Новой Англии плохие. Этот вид, когда-то встречавшийся вплоть до реки Гудзон, вследствие загрязнения и других препятствий лишился теперь доступа ко всем рекам, по которым прежде он поднимался на нерест, за исключением тех, которые текут в самой северной части штата Мэн. Атлантический лосось более трудно поддается выращиванию в инкубаторах, чем его тихоокеанский кузен. Он растет медленнее, требует в несколько раз больше места и более восприимчив к болезням, чем выносливый кижуч.

Япония приступила к осуществлению большой программы по разведению молоди лосося и выпуску ее в открытое море. В скором времени созданный в Хоккайдо инкубаторный комплекс будет производить до 1,3 миллиарда молодых рыб в год. Их будут расселять в относительно незагрязненные реки на островах северной Японии, а по возвращении после нагула осторожно отлавливать, используя метод ловушек.

По-видимому, восстановления и увеличения запасов лосося можно добиться только при условии тесного международного сотрудничества, более тесного, чем в области рыболовства и морского права. Запрещение промысла лосося в открытом море сберегло бы большие денежные средства и дало бы стимул очистить лососевые реки вместе с их эстуариями во всем северном полушарии. Может быть, эта мера помогла бы восстановить популяции «дикого» Salmo salar. Истинно международная программа по увеличению запасов лосося, включающая меры борьбы с загрязнением, устройство инкубаторов и развитие системы промысловых ловушек, с избытком возместила бы затраты, с которыми связан лов лосося в открытом море.

Несомненно, что наиболее смелую и дальновидную идею международного сотрудничества в этом вопросе выдвинули д-р Тимоти Джойнер и его коллеги из Национального управления морского рыбного хозяйства в Сиэтле, штат Вашингтон. Джойнер предлагает расселить «подростков» лососевых видов из северной части Тихого океана в далекие районы южного полушария, где благодаря отсутствию местных видов они не встретят никакой непосредственной конкуренции. Выпуск юных лососей нужно производить в максимально удаленных на юг точках, с тем, чтобы рыба могла достичь огромных скоплений криля в антарктических водах. Криль - превосходный корм для лососей, и Джойнер мысленно представляет себе, как после нагула рыбы возвращаются в астрономических количествах в точки выпуска, расположенные вдоль побережий Огненной земли, Окленд-ских островов и, может быть, острова Кергелен.

Если такое массовое производство лосося, которое Джойнер назвал первым шагом на пути к планетарной марикультуре, действительно пойдет, как задумано, появится все более усложняющаяся конструктивная система международных связей по рыболовству - главным образом между Чили, Аргентиной, Новой Зеландией и странами северного полушария. Однако остается открытым вопрос о стабильности пищевых цепей в антарктических морях. Потребление лососями криля может подорвать кормовую базу китов.

Хотя меры по увеличению запасов лосося являются, вероятно, наиболее динамичным примером крупномасштабной марикультуры будущего, есть более скромные организмы - мидии и бурые водоросли,- обладающие возможностью давать в океане огромные урожаи.

Мидии относятся к двустворчатым моллюскам; это родственники мий, гребешков и устриц. Мидии особенно удобны для разведения, так как наиболее перспективные виды живут в холодных водах, где моллюски относительно редко болеют и мало хищников. При определенной температуре воды мидии растут значительно быстрее, чем большинство других промысловых моллюсков.

Есть еще одно стратегическое преимущество в пользу разведения мидий. Во многих районах это самые распространенные в естественных условиях моллюски, и когда их личинки-велигеры переходят от планктонного образа жизни к оседлому, они проявляют тенденцию скапливаться вместе, группами. На хорошо организованной мидиевой ферме новый урожай буквально засевается рядом с готовым к сбору предыдущим урожаем. В отличие от многих других промысловых двустворчатых, мидии могут расти, прикрепившись к любому твердому субстрату. В отличие же от устриц, мидии не деформируются, когда им дают возможность образовывать плотные друзы, что наиболее экономично и удобно при разведении их в культуре. Они обычно прикрепляются пучком твердых нитей, биссусом, к опущенным в воду канатам. Благодаря этому культивирование мидий экономически очень выгодно, так как их можно разводить, используя весь объем водного пространства.

В настоящее время для культивирования мидий применяются свитые узлами канаты, вертикально свисающие с поплавков или плотов. Мидии растут гроздьями по всей длине каната. Продуктивность этих висячих морских садов кажется неправдоподобной. В Пьеджет-Саунд, на морской ферме Лумми-Индианз, штат Вашингтон, где также занимаются разведением лосося, с одного акра в слое воды толщиной от 20 до 30 метров собирают 150000 фунтов белка мидий.

В США мидии мало потребляются в пищу, но зато они очень популярны в Европе. Особенно ценится во всем мире вид Mytilus edulis. Приготовленная на пару, Mytilus имеет восхитительный ореховый аромат и входит во многие рецепты для приготовления блюд из морских продуктов. Специалисты по марикультуре, такие, как д-р Брюс Миллер из университета в Нью-Гемпшире, считают, что успешный сбыт мидий на американском рынке зависит от того, насколько американцы будут психологически подготовлены к тому, чтобы включить их в свой рацион, и от искусности рекламы, наподобие той, которая некогда «превратила» не пользующуюся спросом скумбрию в очень популярную теперь рыбу тунец.

Очень печально, что большая часть получаемого в настоящее время урожая мидий в Соединенных Штатах уходит на корм скоту. Но, как бы то ни было, как потребители фитопланктона мидии и другие двустворчатые моллюски представляют собой наиболее экономически выгодные и экологически удобные объекты для марикультуры. Однако, являясь фильтра-торами, они предъявляют большие требования к качеству воды. Хотя двустворчатые моллюски довольно стойко переносят присутствие загрязнений, они обладают способностью накапливать в своих тканях ядовитые и опасные вещества в больших количествах. Помещенные в чистую воду, зараженные мидии через некоторое время освобождаются от опасных микробов, но в тканях устриц многие химические вещества, особенно канцерогенные полициклические ароматические углеводороды (ПАУ) остаются навсегда. Вероятно, это относится и к другим двустворчатым моллюскам. Конечно, если утечка нефти произойдет вблизи мидиевой или устричной фермы, животные погибнут. Такое же разрушительное действие, возможно, будет иметь загрязнение пестицидами или ПХБ. Организация в будущем крупных хозяйств по выращиванию двустворчатых моллюсков с целью производства белков для питания людей станет возможной только при условии, что прибрежные воды будут очень чистыми.

Крупномасштабное культивирование бурых водорослей в открытом море развилось очень быстро. Финансирование, кадры, оборудование, материально-техническое снабжение обеспечивается военно-морскими силами США. В основе этой идеи лежит много причин, но создание нынешних ферм для выращивания бурых водорослей, по-видимому, связано с установлением арабскими странами эмбарго на вывоз нефти.

Специалисты военно-морского флота затратили много времени на разработку модульных поверхностей для прикрепления водорослей. Проектируемая система, образующая искусственный субстрат, состоит из нейлоновой сети, натянутой на легкую складную раму, достигающую нескольких сот метров в поперечнике. Предполагается, что все это устройство имеет форму круга с расходящимися по радиусам перекладинами; установленный в центре поддерживающий столб сделает устройство похожим на перевернутый зонтик. Круг, служащий субстратом, будет устанавливаться горизонтально на глубине около 20 метров от поверхности, образуя ложное дно для водорослей, которые будут расти вверх, как на естественном грунте. В будущем водоросли будут выращиваться в хозяйствах, организованных далеко от побережья, в зоне Калифорнийского течения.

На случай, если эти экспериментальные работы окажутся рентабельными, имеются далеко идущие планы. Мелкие модульные водорослевые фермы можно будет объединить в плантации различной конфигурации, простирающиеся на десятки километров. Сопротивление таких огромных „полей" водорослей движущейся воде сделает решение проблемы их закрепления трудным, если не вообще невозможным; и весьма вероятно, что возникнет необходимость позволить им свободно дрейфовать. Искусственные поля можно было бы смонтировать и заселить водорослями где-нибудь в северо-восточной части Тихого океана. Новые рощи можно будет держать на якоре, до тех пор пока сопротивление движению водных масс, увеличивающееся по мере роста растений, не достигнет предельных величин, после чего их можно будет освободить и предоставить Калифорнийскому течению медленно нести их на юг.

Когда-нибудь, в 80-х годах, этот воображаемый метод марикультуры в океане, возможно, станет похожим на смесь современного высокопродуктивного лесного хозяйства со старинным способом - отгонным животноводством. Огромные дрейфующие морские леса, вероятно, будут обслуживаться людьми на небольших, но мореходных судах. Они будут постоянно следить за направлением движения этого большого, погруженного в море препятствия. Время от времени водоросли придется отводить буксирами от морских путей и островов на подходах к южной Калифорнии. Затем выросшие бурые водоросли достигнут конца своего путешествия, возможно, где-нибудь у Сан-Диего. Сбор урожая и обработку можно будет производить на плавучих заводах, после чего складные поля будут возвращаться в исходный пункт.

Главной задачей этого грандиозного предприятия будет не производство продуктов питания или традиционно добываемых из бурых водорослей желатиновых продуктов. Интересы ВМС также не состоят в том, чтобы создать из водорослей прикрытие для подводных лодок. На бурые водоросли возлагаются надежды как на живой и быстро возобновляемый источник энергии. При помощи дешевые процессов ферментации и последующей очистки морские водоросли можно превратить в высокопроизводительное топливо. Полученные из бурых водорослей спирты и углеводороды с низким молекулярным весом могут с успехом применяться в двигателях внутреннего сгорания. Однако для производства одного барреля топлива потребуются тонны водорослей. Поэтому вопрос о рентабельности получения энергии из бурых водорослей еще далеко не решен. И все же просторы океана плодородны и бесконечно обширны, и для людей инициативных есть много других многообещающих возможностей. Например, бурые водоросли могут заменить нефть в производстве пластмасс и, кроме того, способствовать увеличению запасов рыбы и других съедобных морских организмов, привлекаемых возможностью жить среди громадных дрейфующих масс растений.

Но прежде чем мы очистим, вспашем и засеем целину океана, мы должны посмотреть вперед и спросить: готова ли прикладная биология действовать в масштабах планетарной марикультуры? Как долго сможем мы продолжать управлять редким доставшимся нам наследством Земли - многообразием жизни? Какое влияние окажет широкое распространение генетически выведенной в будущем породы суперлососей на некоторые морские экосистемы? Случится ли так, что „посадки" бурых водорослей, напоминающие лоскутное одеяло, когда-нибудь сделают Калифорнийское течение похожим на искаженный вариант хлебных полей штата Айова? И повлечет ли за собой высокоинтенсивное ведение морского хозяйства новую волну применения аквапестицидов, скажем, против покрытых раковинами и иголками вредителей, объедающих урожай, волну, которая осквернит весь вертящийся в океане круговорот жизни? Умозрительно не трудно себе представить, что миллиарды людей могут жить, питаясь мидиями, но жить подобно мидиям - еще менее привлекательная перспектива.