Вместе с "Береговиками"

За долгие годы водолазной практики мне не раз приходилось задумываться о силе человека, преобразующего природу. Это большое и необходимое дело, но всегда ли мы соизмеряем наши усилия, нашу мощь с природными возможностями? Хорошо ли мы знаем суть тех природных процессов, в которые так дерзко вмешиваемся?

Вспоминая, какую помощь оказывали гидростроителям геологи, географы-"6ереговики", я приходил к мысли о необходимости проведения комплексных научно-исследовательских работ в береговой зоне моря с привлечением водолазов-профессионалов. Кто, как не мы, посвятившие свою жизнь опасной и трудной работе на глубине, знакомые с коварным характером морской толщи, должны помочь в научных и практических изысканиях? И когда меня пригласили во ВНИ-ИМОРГЕО, в его Геленджикское отделение, возглавить водолазные работы, я пошел не колеблясь.

Задачи, стоявшие перед нашей геологической партией, были новыми не только для меня, но и для большинства членов коллектива. Комплексными работами на морском шельфе, в основном в прибрежной мелководной его части, у нас в стране в начале 70-х годов практически никто серьезно не занимался. Все приходилось начинать сначала. Не существовало методик, не было подготовленных людей. Нужно было работать и учиться - учиться предупреждать "болезнь" морских берегов.

А в личном плане нужно было победить и себя, свой недуг. Каждое погружение вызывало мучительную головную боль, но у меня не было выбора. Впрочем, он был - работать или оставить любимую работу, лишиться моря, навсегда уйти из подводного мира.

Но это было выше моих сил. И я снова и снова уходил в глубину. Недуг постепенно отступал. То ли организм победил, то ли мое неистребимое желание остаться с морем. Во всяком случае пришел час, когда погружения вновь стали для меня безболезненными и приносили радость. Избыток энергии искал выхода, а он был в активной работе.

В это трудное время очень ценной оказались помощь и поддержка начальника геологической партии Ефима Лосовика. Это был неторопливый, спокойный человек. Его уравновешенность и высокая требовательность способствовали созданию нормальной рабочей обстановки в партии, даже нерадивые старались тщательно выполнять свою работу. Как всякий профессионал, он уважал деловую хватку других. Мне с Ефимом работалось легко - не приходилось растрачивать моральные силы для "холостых выстрелов".

Я не раз сталкивался с водолазами-совместителями. Были среди них и такие, самоуверенность которых рождала в них чувство превосходства в водолазном деле даже над профессионалами. С этой категорией "всезнающих" подводников я не вступал в полемику, а испытывал их на практике. В процессе работы некоторые "ломались" и оставляли водолазное дело, другие, как говорится, на собственной шкуре осознавали всю сложность работы, совершенствовали свое умение, и у них появлялось чувство глубокого уважения к нашей профессии.

Первый полевой сезон был пробой наших сил, сезоном подготовки к работам на открытом шельфе. Работы велись в Геленджикской бухте и прилегающих к ней районах. Комплексный подход в изучении мелководной части шельфа себя оправдал. Мы убедились, что только совместные усилия географов, геологов и подводников, работающих над одной проблемой, способны принести успех в исследовании и преобразовании береговой зоны. Именно на инженерно-геоморфологических изыскательских подводных работах я понял в полной мере необходимость всесторонней профессиональной подготовки.

За летний сезон, проведенный на исследовательских подводных работах в районе Геленджикской бухты, сформировался костяк группы подводников, была отработана методика подводно-инженерно-геоморфологического картирования, составлена подробная карта бухты. Выявлены неплохие пески, пригодные для создания искусственного пляжа.

В Геленджике хороших естественных пляжей нет. Искусственные гравийные пляжи, созданные для отдыхающих, были не в состоянии принять всех желающих. Люди загорали в прибрежных парках, а то и прямо на набережной.

Наши работы показали, что есть все возможности создать здесь искусственный песчаный пляж. На протяжении всей линии берега, на глубинах от полутора до четырех метров, пролегает естественная подводная гряда из коренных пород и глыбового навала, который может послужить прекрасным и надежным барьером для насыпных песков.

Однако в Геленджикской бухте часто наблюдается береговое течение, в основном волнового характера. И если искусственному песчаному пляжу не грозит разрушение в направлении глубинной части бухты, то вдольбереговой перенос, несомненно, будет совершаться. Это в какой-то мере повлияет на глубины в районе Геленджикского порта, но при помощи современной техники можно периодически, не чаще одного раза в десять лет, проводить дноуглубительные работы.

Отрицательное влияние могут оказывать сильные ветры. Они будут выдувать мелкие частицы искусственного песчаного пляжа и создавать песчаные "сугробы". Этот процесс можно предотвратить, используя систему искусственного орошения.

Но все перечисленные отрицательные факторы незначительны по сравнению с полезностью искусственного пляжа. Инженеры нашей комплексной геологической партии после тщательных полевых исследований внесли обоснованное предложение о создании искусственного пляжа. Предложение было одобрено, началось строительство. Ныне город-курорт Геленджик стал обладателем прекрасного золотистого песчаного пляжа, который приносит радость многим тысячам граждан нашей необъятной страны. Создание искусственного песчаного пляжа в Геленджикской бухте - пример грамотной деятельности по преобразованию природы.

Мы работали с увлечением. И как ни странно, я не в обиде на судьбу за то, что мне пришлось пережить, и рад крутому повороту в моей жизни. Работая с интересными людьми, я многое познал и многому научился, а главное - приобрел новых искренних друзей. И если раньше меня мучили сомнения в правильности моего выбора, то после первого полевого сезона я уже не собирался бросать свое новое занятие, поняв, что и в морской геоморфологии необходимы профессиональные водолазные знания и опыт.

Летом 1971 года мы выехали в район поселка Большой Утриш, между Анапой и Новороссийском, для проведения работ по картированию подводного берегового склона.

Начальник цеха Новороссийского рыбозавода предоставил в наше распоряжение на весь период подводных работ вполне пригодное помещение, в котором во время путины жили рыбообработчицы. До осени оно обычно пустует. Теперь над головой была надежная крыша, а кроме того, легко решалась проблема приготовления пищи - в бараке было помещение, где размещалась кухня с газовой плитой; газовые баллоны мы привозили из Анапы.

Повезло и в другом - барак находился в 100 метрах от моря, в можжевеловом реликтовом лесу, и наша обычная процедура - переноска оборудования с берега в лодку и обратно - заметно облегчалась и занимала немного времени. Пресной воды было достаточно.

Состав нашего небольшого отряда сформирован из опытных полевиков-подводников. К нему были еще прикреплены два толковых студента-дипломника из Ленинградского горного института. Корректировка, описание и полевая обработка подводно-геологического материала возлагались на инженера-геолога Вадима Захарова, знающего специалиста, замечательного компанейского парня, только иногда до смешного рассеянного, что всех нас забавляло, а иной раз вызывало общее бурное веселье.

Техническое обслуживание аппаратуры и оборудования возлагалось на инженера-механика Леонида Попалазариди, человека симпатичного и доброго, влюбленного в свое дело, плюс ко всему еще и отличного кулинара, знатока восточной кухни. Все в отряде любили его.

А о Викторе Глумове хочется сказать особо. Мы тянулись друг к другу, и наше знакомство скоро переросло в добрые отношения, затем в дружбу, которая продолжается и по сей день. Мы познакомились в Геленджике летом 1970 года, и с того времени этот симпатичный парень стал постоянным членом нашей геологической партии в летний период полевых работ. Глумов - доцент кафедры Московского института геодезии, аэрофотосъемки и картографии. В отряде Виктор находился в постоянном поиске. В Геленджикской бухте он обеспечивал привязку^* наших подводных геологических маршрутов при помощи радиодальномеров и секстана.

^* (Привязка - нанесение маршрута на план или карту с помощью измерительных геодезических инструментов.)

Жизнь в общем шла нормально, хотя порой случались и казусы, но без этого в полевых условиях, по-видимому, невозможно обойтись. Обычно работу мы начинали в 7 часов 30 минут утра и заканчивали в 19 - 20 часов. На обед на базу не возвращались. Еду на берег приносил кто-нибудь из студентов. Вся наша жизнь в течение двух месяцев проходила на море. Стояла большая жара. Температура воды на мелководье порой доходила до 28 градусов, а вечерний ветер приносил горячее дыхание прогретых на дневном солнцепеке скал.

Все в отряде были неплохими подводниками, а к окончанию полевого сезона на Большом Утрише ребята овладели серьезным профессиональным подходом к водолазным работам. Инженерно-геологические подводные маршруты проходили от берега до глубин 25 - 30 метров. Подводные пары работали уверенно, и это меня радовало.

Работы, самой разнообразной, было много. Мы отбирали пробы грунтов, вели наблюдения за передвижками гравийно-галечного материала, измеряли углы склонов и азимуты простираний выходов коренных пород, наблюдали за песчаной рябью на дне, определяли ее состав и размеры, фиксировали температурные подводные скачки, скорость и направление течений, замеряли глубины по маршруту. Все наблюдения тщательным образом заносили в дневник, подводные маршруты и точки отбора привязывали к береговой реперной сети^*.

^* (Реперная сеть - совокупность реперов - знаков, закрепленных на местности (столб, рейка и т. п.) дополнительно к пунктам государственной геодезической сети для непосредственного обеспечения топографических съемок.)

Последние напутствия перед подводными съемками художественного кинофильма 'Акванавты'

Любопытные друзья

'Ты, волна моя морская, Своенравная волна, Как, покоясь иль играя, Чудной жизни ты полна!' Ф. И. Тютчев

Одна из многочисленных бухт Южного берега Крыма

Последние приготовления перед съемками кинофильма 'Люди и дельфины'

Это не диковинный цветок, а дальневосточный осьминог. Фото В. Л. Меншикова

Воинственный краб готов отразить любое посягательство на его владения. Фото Г. И. Зеленина

Подготовка скутера к старту перед съемками кинофильма 'Акванавты'

Космонавт и гидронавты на съемках кинофильма 'Через тернии - к звездам' Имитация космической невесомости под водой. Момент съемок кинофильма 'Через тернии - к звездам'

Черноморские бухты издревле надежно защищают рыбацкие баркасы от любой непогоды

Подводный скутер готов к приему каскадера (кинофильм 'Акванавты')

Эта бухта в Новом Свете неповторима по своей красоте. Фото Г. И. Зеленина

В Крыму есть места, где в крутых извилистых берегах море скрывает красивые гроты, арки, сквозные скальные проходы. В гроте. Фото Г. И. Зеленина

Тарханкутский полуостров - одно из лучших мест в Крыму для подводных киносъемок. У скал мыса Тарханкут. Фото Г. И. Зеленина

Установке подводной декорации 'Станция Дейтерий-1010' (кинофильм 'Акванавты') предшествовали месяцы напряженной работы. Двадцатитонная декорация готова к погружению

Оператор-постановщик А. Рыбин и механик съемочной техники А. Королев в перерыве между съемками кинокартины 'Пираты XX века'

На Тархан куте мы побывали в разные времена года и крепко полюбили этот притягательный край. Здесь обширная прогретая солнцем степь сливается с бескрайним морским простором. Южные утесы мыса Тарханкут. Фото Г. И. Зеленина

Идет подводная киносъемка. Фото Г. И. Зеленина

Для нас, водолазов, Тархан кут - это прежде всего море. Нигде в Черном море я не погружался в такие прозрачные воды, в такой насыщенный красками мир. Летом море состязается здесь в красоте с небом. Это настоящий карнавал красок!

Погружение на скутере. Фото Г. И. Зеленина

В чертогах Нептуна можно без устали путешествовать в поисках интересных кадров. Фото Г. И. Зеленина

Японское море. Перед съемками кинофильма 'Право на выстрел'

Просторы степи и моря особенно хорошо сочетаются на участке от мыса Тарханкут до Большого Костела. Ковыль здесь выше и шелковистее, степь рассечена оврагами и балками. Здесь, на побережье, воображение поражает уникальный памятник природы - Джангульский оползень. Фото Г. И. Зеленина

Для черноморских вод среди крупных планктонных животных типичны медузы, особенно медузы аурелии. Фото Г. И. Зеленина

Каскадер - рыцарь без страха и упрека уходит под воду

А вечером занимались камеральной обработкой материалов. Наносили все маршруты на карту, указывали на ней точки отбора проб и точки описания геологических объектов. Кроме того, мы сушили взятые под водой пробы пород, которые затем отправляли на основную базу для полной камеральной обработки.

Работу отряд закончил раньше намеченного срока, и мы переехали в станицу Благовещенскую. Там предстояли совместные исследования вместе с выездной геохимической лабораторией и с нашим базовым судном "Морской геолог", на котором работала бригада буровиков и отряд геофизиков.

"Морской геолог", бывший рыболовный траулер, был переоборудован для проведения морских геологоразведочных работ. С этого судна можно было проводить геофизические исследования, отбирать пробы грунта, вести гидрологические наблюдения. Водолазные изыскательские работы мы проводили с "Морского геолога" лишь изредка, но суда такого типа с соответствующей оснасткой, оборудованием и снаряжением могут быть отличной базой для геологов-подводников.

Вспоминается первый день в Благовещенской. Мы выехали на берег моря, в район проведения подводных работ. Когда мы вышли из машины, день угасал. Только легкий, чуть слышный шелест золотистых песков нарушал тишину. Загорелась первая вечерняя звезда, и бледный месяц смотрел в потемневшую гладь моря.

Хотелось молча наслаждаться природой. Думалось только о хорошем. Вскоре ребята уехали, а я остался один и решил вернуться в лагерь пешком. Черной кошкой неслышно подкралась ночь. Одиночества не было. Меня окружал мой верный друг - Природа. В эти редкие встречи мы открываем друг другу тайны, которые неведомы другим. Радость и бодрость вливаются в меня.

На следующий день море штормило, но мы подробно знакомились с обширным районом предстоящих работ. Рекогносцировка прошла по-деловому, с пользой. Наметили будущие подводные маршруты, разбили район работ на секторы согласно предполагаемым геологическим особенностям района. Из-за мелководности прибрежной зоны шельфа методику работ нам, подводникам, пришлось изменить.

Маршруты велись с точечными погружениями через установленные интервалы, а порой от точки к точке геолог-подводник проходил (проплывал) под водой. Маршруты с такими погружениями сильно увеличивают нагрузки на подводника. При частых погружениях нарушается работа вестибулярного аппарата. При выходе из моря подводник испытывает головокружение и озноб. Через два-три дня производительность его снижается, ослабевают защитные свойства организма. Нередко подводники даже летом болеют простудными заболеваниями, жалуются на боли в ушах.

Я с самого начала был противником подобной методики. Геологам же хотелось "покрыть" обработкой при помощи точечных погружений большую площадь (мне тоже этого хотелось). Я предложил изменить методику проведения подводных исследований, но настаивать не стал, решил дать им возможность убедиться "в плохих вкусовых качествах непропеченного пирога". Через неделю все меня поддержали, и мы вернулись к апробированной методике, по которой работали раньше на Большом Утрише.

Мы продолжали свои работы сравнительно недалеко от станицы Благовещенской, по береговой линии в направлении Железного Рога. Подводные маршруты проходили и над подводной банкой "Мария Магдалина", которая находится в нескольких километрах от берега. Небольшая глубина над банкой делает это место опасным для судоходства и рыбной ловли. Рыбаки часто портят здесь свои сети. А нас оно заинтересовало выходом коренных пород. Встреча с "Марией Магдалиной" не обошлась без казусов. Однажды вахтенный штурман с "Морского геолога" пренебрег створными знаками на берегу и посадил судно на мель. К счастью, грунт в том месте не был скальным и корпус судна не пострадал. Не потребовался даже буксир-спасатель, снялись с банки своими силами.

Кстати сказать, многие суда античного времени нашли именно на этой банке свою последнюю стоянку. Опытный глаз подводника находит следы их гибели и сегодня. Правда, время и море беспощадны, особенно на мелководье, но подводник-археолог при тщательном поиске может найти здесь немало интересного...

Наша работа в районе Железного Рога и Тамани имела рекогносцировочный характер. О присутствии в этих местах железной руды говорят только древние копи, но руда истощилась, и теперь лишь обрывистые берега привлекают иногда внимание металлическим блеском, оправдывая название Железный Рог.

На незначительных глубинах в этом районе можно увидеть удивительные гипсовые розы, а ближе к Тамани, в крутых глинистых морских берегах, встречаются культурные слои - свидетели некогда существовавших поселений, теперь скрывшихся под водой.

Земли в этих местах безлесные, с частыми солончаками и с редкими колодцами пресной воды. Много оврагов, выходящих своими руслами к морю. Иногда мне, подводнику, приходится испытывать горечь при погружении в когда-то интересные места, где 20 лет назад воды были чистыми, полными жизни.

Двадцать лет - мгновение для планеты, но для советского человека - это годы упорного созидательного труда. За эти годы наш народ немало сделал для того, чтобы жизнь нашего и грядущих поколений советских людей была счастливой. Но, активно изменяя природу, преобразовывая ее для своих нужд, мы не должны наносить ей глубоких ран, лишать жизни и обезображивать лик Земли. Потому что, поступая так, мы тем самым обкрадываем самих себя. Еще почти 150 лет назад замечательный русский поэт Ф. И. Тютчев, восставая против вульгарных механистических представлений о природе как о бездушной машине, писал:

Не то, что мните вы, природа:
Не слепок, не бездушный лик -
В ней есть душа, в ней есть свобода,
В ней есть любовь, в ней есть язык... 

Мы - дети Матери-Природы - всегда должны помнить, что природа - сложный и хрупкий организм, что богатства ее небезграничны. Мы уйдем, но будущим поколениям людей мы обязаны оставить природу богатой и красивой.