Подводный дом и море

Пионеры "длительного пребывания" стремились достичь своей цели как можно более простыми средствами. Им нужно было проверить, сможет ли человек жить под водой достаточно долгое время, останется ли он работоспособным умственно и физически. Они шли вперед кратчайшим путем, не тратя времени и денег на создание совершенной техники.

Первые подводные поселения были накрепко привязаны к поверхности, к обеспечивающим судам. Суда участвовали в постановке жилищ на грунт и в подъеме ИХ на поверхность. G их борта уходили в дом акванавты; На их палубах размещались командные пункты, оснащенные контрольными приборами и аппаратурой управления и связи, с них подавались под воду электроэнергия, воздух для вентиляции отсеков, пресная вода, доставлялась пища, на них базировались водолазы обеспечения. Даже кассеты баллонов аквалангов для подводных жителей доставлялись сверху.

Сами же жилища акванавтов были очень простыми по устройству. По существу, они представляли собой стальные корпуса-коробки разных форм и объемов, меблированные как обычные жилые помещения и оборудованные минимумом систем и приборов. В первых в мире подводных домах, кроме аппаратуры связи, освещения и обогрева, почти ничего не было.

Вскоре эпоха "проверки идей" подошла к концу, начался постепенный переход на более качественно высокую ступень. Перед исследователями встали две новые задачи: с одной стороны, освоить глубоководные зоны и подойти к границам шельфа, а с другой стороны- обеспечить человеку возможность производительно трудиться на морском дне, выполняя научные, хозяйственные и военные задания. Постепенно изменяется и география экспериментов. Если раньше стремились проводить погружения в закрытых, защищенных от непогоды районах морей и даже во внутренних водоемах, то теперь, можно считать, назрела необходимость выйти в открытое море, в "неудобные" и даже опасные акватории - к объекту научного исследования, к нефтепромыслу, к месту проведения аварийно-спасательных работ.

Все это не могло не сказаться на уровне сложности и совершенства подводной техники. Современный подводный дом превращается в особую разновидность обитаемого подводного аппарата, способного с минимальной поддержкой поверхности обеспечивать жизнь и труд человека на морском дне и, кроме того, способного переносить удары стихии во все периоды своего "плавания".

Путь подводного дома от пирса исследовательского института, от причала порта или военной базы до морского дна и обратно долог и труден. Организаторам и участникам работ нужно доставить дом в заданный район океана, опустить его на грунт, заселить экипажем, обеспечить жизнедеятельность акванавтов и их производительный труд в течение долгого времени, а затем эвакуировать экипаж, поднять на поверхность подводное жилище и наконец доставить его в целости и сохранности к месту стоянки. Как же удавалось решать эти непростые проблемы коллективам исследователей?

Описывая в предыдущих главах отдельные эксперименты, мы уже затрагивали те или иные технические вопросы. Здесь же нам хотелось в какой-то мере обобщить всю известную на сегодняшний день информацию, обрисовать задачу создания подводного жилища-лаборатории во всем ее многообразии, показать, какие технические решения в уже созданных конструкциях оказались удачными, какие - посредственными, а какие послужили (или могли послужить) причинами происшествий, аварий и катастроф. Итак, отправимся в "плавание" вместе с подводным домом.

Спуск и подъем лаборатории 'Силаб-1' производился с помощью мощного крана. Такой способ постановки подводных домов сложен, опасен и неперспективен

Казалось бы, проще всего доставить дом в намеченный район на палубе судна обеспечения. В этом случае даже дальнее путешествие по морю пройдет легко и гладко. Но чтобы спустить лабораторию на воду в месте погружения, необходим мощный подъемный кран. Если учесть, что вес подводного жилища зачастую составляет многие десятки тонн, а его длина достигает 10- 15 м, то эта операция в открытом море, на волнений, раскачивающем плавкран и баржу, на которой прибыл дом, выглядит вовсе не простой и безопасной. Таким способом транспортировался лишь один большой подводный дом. "Силаб-1". В дальнейшем с борта плавсредств обеспечения прямо на месте работ спускались кранами лишь небольшие домики типа "Медузы" водоизмещением около 10 т.

Не желая отказаться от преимуществ перевозки подводного дома на палубе судна, американские инженеры направили свои усилия на кардинальное решение проблемы спуска на воду. Они создали оригинальный сухой плавучий док, предназначенный для транспортировки по морю жилищ водоизмещением до 150 т. В таком доке-понтоне добиралась до места своей постановки подводная лаборатория "Тектайт".

Корпус понтона был разделен переборками на герметичные танки - цистерны водяного балласта. Когда вода вытеснялась из них сжатым воздухом, понтон всплывал, поднимая над поверхностью моря установленную в его грузовом помещении лабораторию. Если команда дока заполняла цистерны водой, он уходил под воду; при полностью залитых танках док ложился на грунт, а лаборатория оставалась на плаву,. Чтобы во время этой операции док не потерял остойчивости и не опрокинулся, водолазы, обслуживавшие эксперимент "Тектайт", установили жесткие направляющие ото дна до поверхности, которые не давали понтону лечь на бок при погружении. Весь процесс спуска оказался громоздким; потребовалось предварительное оборудование места постановки и участие большого числа людей, в том числе около 20 водолазов ВМС США.

В силу сложности, опасности и дороговизны "сухой" транспортировки от этого способа практически отказались. Сегодня подводная лаборатория путешествует на палубе надводного судна лишь до ближайшего к месту погружения порта. Мощные портовые краны спускают ее на воду, и остаток пути к месту погружения она преодолевает на плаву, на буксире судна обеспечения.

Первые буксировавшиеся лаборатории имели, с точки зрения моряка, самый нелепый внешний вид, по которому невозможно было даже определить, для какой стихии создана конструкция: воды, суши, воздуха или космоса. Если для лабораторий первых лет "эры подводной жизни", таких, как, например, дом-звезда "Преконтинента-2", это в какой-то мере простительно, то полное отсутствие мореходных качеств, скажем, у "Силаба-3" свидетельствует о явном пренебрежении ее создателей потенциальной опасностью, которую всегда таит в себе работа в открытом море. Уместно вспомнить о неудаче чехословацких акванавтов-любителей: их домик "Пермон-2" погиб в Адриатике еще до начала эксперимента, не выдержав ударов шторма.

По мере накопления опыта разработчики стали понимать, что буксируемая по поверхности подводная лаборатория - это все-таки судно, подверженное всем превратностям морского плавания. Один из лучших подводных домов мира-гавайский "Игер" - способен не только ходить на буксире по зеркальному морю, но и выдерживать приличный шторм. Сооруженная недавно в США подводная лаборатория "Принул" представляет обычную несамоходную баржу, в корпус которой встроены прочные отсеки, цистерны погружения - всплытия и другие необходимые элементы подводного дома.

Пожалуй, можно считать, что время экзотических компоновок прошло безвозвратно. Новые подводные лаборатории будут все больше походить на небольшие морские суда. Их проектировщики готовы уже сделать следующий шаг: придать им способность к самостоятельному передвижению на поверхности, а может быть и в глубинах моря. Пока за рубежом подводных самоходных лабораторий нет и даже в проекте их считанные единицы. Несколько слов об их устройстве и о планах постройки мы скажем в восьмой главе.

... Но вот долгое и трудное путешествие по морю окончено. Покачиваясь на волнах, подводный дом лежит в дрейфе над выбранной заранее площадкой на дне. Как же преодолеть этот небольшой, но, пожалуй, самый "труднопроходимый" участок - от поверхности до морского дна? Практика показала, что большое число происшествий и аварий случается именно на последних метрах пути. Следовательно, либо несовершенен использованный способ спуска, либо сама лаборатория обладает существенными конструктивными недостатками вследствие просчета, ее создателей.

На первых порах, когда еще дом прибывал к месту погружения на палубе судна, экспериментаторы широко пользовались самым примитивным способом погружения: кран судна обеспечения снимал с палубы загруженный балластом подводный дом и... просто ставил его на дно. Краном погружались на грунт "Преконтинент-1" и "Силаб-1", "БАХ" и "Хеброс".

Но так ли уже прост и надежен этот способ? Мы уже отмечали, что в условиях открытого моря грузовые операции с участием мощных кранов, да еще в сочетании с водолазными работами - дорогое и опасное дело.

При предварительных испытаниях подводной лаборатории "Силаб-1" на глубине 18 м из-за ошибки такелажников скорость спуска дома оказалась больше скорости подъема компенсирующего давления дыхательной смеси в его отсеках (как и у многих конструкций тех лет, корпус первого американского дома не был прочным, и его нельзя было заполнить сжатой смесью заранее - на поверхности). Через открытый водолазный люк внутрь "Силаба-1" хлынула вода и затопила дом; он оборвал стропы и упал на грунт. Аналогичная ситуация едва не привела к гибели лаборатории при попытке поставить ее на дно перед началом самого эксперимента (эта операция выполнялась без экипажа на борту). Из-за качки плавкрана и эластичности нейлоновых стропов дом проскочил компенсированную глубину и стал принимать воду в отсеки. Быстрые действия такелажников спасли его от затопления, но спуск пришлось прекратить. Лаборатория на палубе судна обеспечения вернулась на базу.

Главной причиной обоих происшествий был конструктивный недостаток самого "Силаба" - малая прочность его корпуса. Разработчики дома полагали, что медленный и осторожный спуск дома с помощью крана будет достаточно безопасным. Однако на деле вышло не так.

Гораздо более прогрессивным выглядит способ погружения, основанный на использовании собственных цистерн водяного балласта подводного дома. Плавая по поверхности, лаборатория обладает некоторым запасом плавучести - ее вес меньше суммарного объема всех водоизмещающих элементов конструкции. Чтобы погрузиться, акванавты или водолазы обеспечения впускают в цистерны главного балласта дома забортную воду. Как только плавучесть дома становится отрицательной, он покидает поверхность и уходит на дно.

Такой способ погружения далеко не нов - многие десятилетия подводные лодки уходят на глубину, заполняя водой свои цистерны. Но командир лодки никогда не ставит целью прямо с поверхности "упасть" на грунт. Перейдя в подводное положение, экипаж корабля "уравнивает" его плавучесть, выкачивая воду из специальной уравнительной цистерны. Покладка лодки на грунт - редкая и цежелательная операция. Прежде чем лечь на дно, лодка подходит к нему почти вплотную, как правило, на малом ходу, чтобы можно было маневрировать, используя гидродинамические рули глубины. Столь же осторожно садится на дно и исследовательский обитаемый аппарат.

У подводного дома нет движителей. Уйдя с поверхности, он "тонет" до тех пор, пока не ударится о грунт. Вот тут-то и узел проблемы: насколько сильным будет этот удар, как сделать, чтобы дом не разбился об дно, как обеспечить его мягкую посадку?

И в этом случае экспериментаторы на первых порах пользовались "простейшим" приемом: торможение при спуске обеспечивали. . . опять-таки грузоподъемные средства надводных судов. Так погружались многие глубоководные лаборатории, оснащенные балластными системами: "Силаб-2", "Преконтинент-3", "Силаб-3".

На сегодняшний день вопрос об автономном торможении подводного дома успешно разрешен. В конструкции лаборатории "Игер", например, использованы сразу три возможности: во-первых, акванавты могут быстро изменять величину отрицательной плавучести в ходе спуска, так же как это делает экипаж подводной лодки, с помощью уравнительных цистерн; во-вторых, сама гидродинамическая форма дома не позволяет ему разгоняться при вертикальных перемещениях в толще воды; наконец, для торможения лаборатории непосредственно у грунта используется гайдроп - подвешенный под ее днищем тяжелый груз, который первым ложится на дно (в этот момент отрицательная плавучесть дома скачкообразно уменьшается на величину, равную весу груза).

При погружении на грунт глубоководный дом подстерегает еще одна опасность: во время спуска течение может отнести не имеющую собственного хода лабораторию в сторону от намеченной площадки, иногда весьма малой по размерам. Поэтому приходится предварительно оборудовать место постановки направляющими тросами, растянутыми втугую между уложенными на грунт якорями и плавающими на поверхности буями. Спуск по направляющим или же с использова-нием оттяжек с надводных судов неудобен и небезопасен. Можно предложить кардинальное решение проблемы - дать подводной лаборатории хотя бы ограниченную способность самостоятельно передвигаться. Такое свойство еще больше сроднит подводный дом с самоходным подводным аппаратом. Подобные проекты уже есть.

Рассчитать и спроектировать балластную систему подводного дома в принципе не так уж сложно. Однако непрофессиональный подход к вопросу чреват большими неприятностями. Из-за ошибки в оценке плавучести утонул тотчас после спуска с берега на воду подводный домик "Мальтер". При спуске гаража "Ныряющего Блюдца" в эксперименте "Преконтинент-2" вследствие удара о грунт подломились ноги-опоры сооружения. Во время испытаний подводной лаборатории "Минитат" при пробном погружении произошла потеря остойчивости, и дом опрокинулся, набрав воду в отсеки.

Некоторые конструкторы подводных домов пытались решить проблему спуска по принципу: "тише едешь, дальше будешь". В его основе - не свободное погружение, а медленное неторопливое подтягивание ко дну, к тяжелому якорю, уложенному на грунт. Скорость спуска задается режимом работы лебедки, установленной на корпусе дома, и может регулироваться самими акванавтами. Так опускались в глубины "БАХ-2", обе "Медузы", кубинская лаборатория "Ка-рибэ". Сторонники этого способа полагали, что размеренное движение вниз позволит легко уравнивать давление смеси с забортным и даст гарантию безопасности при спуске дома, не обладающего прочным корпусом. Но эти надежды оказались неоправданными: пожалуй, не только умелые действия спасателей, но и изрядная доля везения помогли "акванавтам поневоле" пленникам "БАХа-2" остаться живыми и невредимыми после падения дома на грунт.

Несмотря на некоторые положительные черты, "якорно-лебедочный" способ вряд ли составит конкуренцию свободному погружению. Может быть, жизнеспособной окажется некая комбинация этих способов? Например, после эффективного торможения тяжелым гайдропом-якорем свободно "падающей" на грунт подводной лаборатории последняя будет проходить остаток пути до грунта, подтягиваясь к якорю лебедкой. Это позволит значительно увеличить безопасную скорость спуска и тем самым повысит точность "попадания" лаборатории в заданную точку даже при течении.

Свинцовый балласт на опорах подводного дома-звезды (эксперимент 'Преконтинент-2'). Водолазам обеспечения пришлось вручную уложить под водой около двух десятков тонн балласта

Наконец дом на грунте. Но море не оставляет в покое подводное жилище. Течение, которое мешало ему опуститься вниз, отзвуки волн, проходящих над ним по' поверхности, стремятся сдвинуть его с места, оторвать от грунта, опрокинуть. Если на глубинах за сотню метров в этом отношении можно уже не опасаться шторма наверху, то при мелководных постановках сильное волнение представляет немалую угрозу. Ведь океанские волны смогли даже оторвать корпус "Гидролаба" от оставшегося на дне лафета и едва не погубили лабораторию.

Во избежание раскачивания и ударов о грунт подводный дом должен быть жестко зафиксирован на дне, прижат к нему усилием в несколько тонн, а то и более десятка тонн. В практике первых лет предпочитали использовать для этой цели твердый балласт. Им загружали специальные бункера в лафете лаборатории, уже установленной на грунт или подготовленной к спуску под воду подъемным краном.

Иногда подводный дом раскрепляли на дне, привязывая его корпус тросами к уложенным на дно тяжелым массивам. Так фиксировались "Карибэ", обе "Медузы", "Тектайт-1".

В наиболее совершенных конструкциях ("Преконтинент-3", "Силаб-2", "Силаб-3", "Гельголанд", "Игер" и др.) усилие прижима создавалось за счет заполнения водой (после покладки на грунт) специальных цистерн фиксации. G точки зрения проектанта этот способ не так прост (цистерны должны выдерживать высокое наружное давление и иметь большой объем), но зато его эксплуатационные преимущества неоспоримы.

Есть еще один немаловажный момент, касающийся установки дома на грунт. Часто бывает трудно отыскать на морском дне достаточно ровную площадку, свободную от больших камней и скальных выходов. Но даже если это и удается, подходящий участок, как правило, имеет больший или меньший уклон. Чтобы лаборатория стояла на грунте без крена и дифферента, приходится или предусматривать в конструкции лафета опоры регулируемой длины, или. . . мириться с неудобствами жизни на наклонной плоскости (по словам Карпентера, акванавтам "Силаба-2" приходилось даже закреплять на печке посуду, чтобы она не сползала). Иногда конструкторы заранее отказываются от жестких опор и подвешивают обитаемый корпус над якорем или балластом на тросах, как это, например, было предусмотрено в "Силабе-3".

Пропустим пока несколько этапов долгого "плавания" подводного дома и рассмотрим этап всплытия, родственный только что описанным этапам погружения и фиксации на грунте.

Чаще всего процесс подъема подводной лаборатории выглядел как прямая противоположность процессам спуска и фиксации. Если загруженную балластом лабораторию опускали на грунт краном, то такой же кран обычно и извлекал ее из глубин на палубу обеспечивающего судна. Если производилась дополнительная загрузка дома балластом на дне, то перед подъемом водолазам приходилось опоражнивать бункера, подготавливая дом к самостоятельному всплытию или подъему краном. Из заполненных после спуска цистерн фиксации вода вытеснялась перед подъемом сжатым воздухом. Лаборатория, притянутая к лежащему на дне якорю встроенной лебедкой, всплывала на поверхность, постепенно вытравливая с барабана намотанный при спуске трос. Наконец, если дом уходил на грунт под действием сил отрицательной плавучести, приняв воду в цистерны главного балласта, он вновь поднимался на поверхность после их опорожнения.

Способ свободного всплытия выглядит, пожалуй, еще привлекательнее, чем способ автономного погружения. Лабораторию не надо тормозить, ей можно позволить выйти на поверхность с достаточно большой скоростью. Не нужно никаких мер против сноса течением - ошибка в определении точки всплытия в несколько десятков метров не играет никакой роли. Этот способ использовался очень широко.

Разумеется, свободное всплытие безопасно лишь тогда, когда корпус лаборатории прочен и давление внутри ее отсеков может сохраняться неизменным во время подъема. Печальным оказался опыт обитателей "Глокеса", пытавшихся поднять таким образом свое жилище на поверхность с открытым люком: дом дважды выскакивал наверх, приподнимаясь над уровнем моря, каждый раз черпал воду через водолазную шахту и, потеряв плавучесть, падал обратно на грунт.

Необходимо еще раз подчеркнуть, что длинный список аварий при спусках и подъемах подводных лабораторий мог бы быть значительно меньше, если бы их создатели не "упрощали" себе задачу, делая корпус непрочным, не выдерживающим в положении на плаву внутреннего давления, равного давлению на рабочем горизонте. Сейчас это уже совершенно очевидно.

Впрочем, случалось, что причиной непредусмотренных происшествий при всплытии, граничащих с авариями, бывали ошибки и другого рода, допущенные, например, при проектировании системы водяного балласта. При подъеме подводной лаборатории "Силаб-2" из-за начального наклона палубы 10°, вызванного неровностью дна, не были полностью продуты цистерны фиксации. После того как кран судна обеспечения оторвал дом от грунта, оставшаяся вода начала перетекать по цистернам в сторону водолазной шахты. Когда лаборатория подошла к поверхности, дифферент достиг уже 40° и продолжал расти. Осмотрев лабораторию, водолазы обнаружили, что внутрь водолазного отсека через дренажную систему почти опрокинутого дома начала поступать вода. Решительные действия такелажников и водолазов увенчались успехом: "Силаб-2" удалось поставить на ровный киль.

Итак, должным образом спроектированный подводный дом способен успешно преодолеть все трудности путешествия на морское дно и обратно. А как же его экипаж? Как люди преодолевают водную толщу, которая долгие дни, недели, а иногда и месяцы отделяет их от привычного мира земли и неба?

Первые жильцы прибывали в свои подводные квар тиры очень просто - ныряли с судна прямо к входной шахте с аквалангом за плечами. Очевидно, так можно заселять любой дом, установленный на глубинах до 30 - 40 м. При более глубоководных постановках свободное погружение становится опасным: если акванавт не сумеет сразу попасть в свое подводное жилище из-за какой-нибудь мелкой технической неисправности, обратный путь наверх с каждой минутой пребывания его на грунте становится все более трудным - быстро растет время необходимой декомпрессии.

Экипажи всех лабораторий программы "Силаб" преодолевали путь от поверхности до морского дна в водолазных колоколах, опускаемых с надводных судов. "Обеспеченный тыл" значительно повышал безопасность и возможности акванавтов. Благодаря колоколу они смогли сделать несколько попыток спасти "Силаб-3" - открыть входной люк, чтобы изнутри дома устранить утечку смеси; именно благодаря колоколу остался в живых напарник Кэннона Роберт Барт.

Способ заселения подводных лабораторий, использованный американским флотом, все же недостаточно хорош: ведь на месте постановки должно находиться большое специализированное судно с гипербарическим комплексом на "борту и многочисленным обслуживающим персоналом. С этим способом вполне успешно конкурирует способ компрессии экипажа подводного дома непосредственно в отсеках последнего. Заселение дома и повышение давления дыхательной смеси до уровня, близкого к рабочему, производятся в этом случае еще до спуска лаборатории на грунт, а иногда и до начала буксировки. Так компрессировались акванавты - участники наиболее глубоководных экспериментов: третьего опыта Кусто и рекордного погружения лаборатории "Игер".

Предварительное заселение выгодно с той точки зрения, что в этом случае процесс подготовки лаборатории к работе на дне во всех своих стадиях становится почти независимым от обеспечивающих надводных средств: это еще один шаг на пути к полной автономизации подводного дома. Однако, поскольку этап погружения подводного дома с поверхности на грунт на сегодняшний день все еще остается наименее надежным среди прочих этапов "плавания" подводной лаборатории, безоговорочное предпочтение способа предварительного заселения пока преждевременно. Кроме того, водолазные колоколы оказываются действительно незаменимыми, если смена экипажа подводного дома производится прямо на дне, без подъема лаборатории на поверхность.

В практике эксплуатации домов с якорно-лебедочным спуско-подъемным устройством также применялся способ предварительного заселения, но без компрессии на поверхности. Последняя осуществлялась при медленном движении лаборатории вглубь по мере роста компенсирующего давления атмосферы. Этот способ, по-видимому, не имеет будущего, как не имеют его и сами подводные дома без прочного корпуса.

Обратный путь акванавтов - с морского дна на поверхность - значительно более долог и труден: это связано с необходимостью проводить декомпрессию, длящуюся иногда многие сутки. Основываясь на классических положениях водолазной физиологии, некоторые исследователи были склонны считать, что глубины до 10-12 м безопасны в отношении декомпрес-сионного заболевания. Однако сейчас установлено, что при свободном всплытии с аквалангом с горизонта насыщения 10 м человек может заболеть кессонной болезнью (такие примеры в мировой практике уже есть). В рискованную ситуацию попали акванавты "Глокеса": они были вынуждены покинуть свое подводное жилище и подняться наверх без всяких выдержек на промежуточных глубинах; на их счастье, все закончилось благополучно. Французские акванавты в первых опытах заменяли декомпрессию десатурацией: продолжительное вдыхание богатой кислородом смеси (до 80% O2) создавало условия для рассыщения организма от азота и позволяло им без задержки выходить на поверхность.

При более глубоководных опытах декомпрессия становится совершенно необходимой и о свободном всплытии не может быть и речи. Допустимая скорость снижения давления азотно-кислородной смеси составляет около 10 - 20 м вод. ст. в сутки; после насыщения в гелиевой атмосфере можно подниматься наверх в темпе 30-40 м в сутки.

Известны случаи, когда экипаж подводной лаборатории декомпрессировался внутри своего жилища, по мере того как оно медленно поднималось из глубины на поверхность, подвешенное либо на тросе якорно-лебедочного устройства (обе "Медузы", "БАХ-1"), либо на тросе судна обеспечения ("Силаб-1", "БАХ-2"). Этот способ опасен и бесперспективен. Счастье безусловно сопутствовало пленникам "БАХа-2", когда предводимый Гансом Келлером кортеж спасательных судов с подвешенным под ними на тросе подводным домом три дня метался от одного берега Боденского озера к другому в поисках укрытия от ветра и волн. Экипажу "Силаба-1" так и не, удалось подняться до поверхности в стенах своего жилища. Когда дом достиг глубины 30 м, из-за качки плавучего крана резко возросла нагрузка на стропы. Пришлось перевести акванавтов в водолазный колокол и продолжить их декомпрессию в этом тесном стальном бочонке. Сам дом удалось поднять на поверхность лишь через несколько недель.

Эвакуация экипажа в водолазном колоколе с последующим переводом в палубную декомпрессионную камеру применялась в американских опытах по программам "Силаб" и "Тектайт". Этот способ имеет и положительные черты и недостатки. Перейдя в палубную камеру, акванавты чувствуют себя "почти дома", а ведь моральный фактор очень важен, и особенно на последнем, пожалуй, самом трудном и опасном этапе эксперимента. Высокая надежность бортового оборудования судна обеспечения, хорошие условия медицинского контроля за состоянием водолазов - немаловажные достоинства этого способа. Как только экипаж подводного дома перешел в барокамеру судна, ему уже не страшен никакой шторм. Но в то же время эвакуация в колоколе может производиться только в хорошую погоду: при высоте волны 1,5 - 2 м спускать колокол за борт опасно. Если при заселении дома шторм можно переждать, то отсрочка из-за погодных условий выхода акванавтов наверх иногда может быть просто недопустимой.

С точки зрения специалистов, привлекательным выглядит способ эвакуации акванавтов вместе с самим подводным домом с декомпрессией в его отсеках (так поднимались экипажи "Преконтинента-3" и "Игера"). В этом случае резко уменьшаются требования к надводному обеспечению, лаборатория становится более автономной, упрощается и удешевляется ее эксплуатация. Уровень комфорта в доме, как правило, гораздо выше, чем в палубной камере. Что касается медицинской помощи во время декомпрессии, то не представляет особого труда снабдить подводный дом такими же шлюзовыми устройствами для передачи внутрь мелких предметов и даже прохода врача, как в судовых барокамерах. Если на поверхности шторм, можно увести лабораторию в укрытие - лишь бы ее мореходные качества позволяли буксировать ее на волнении.

При многократной смене экипажей, участвующих в длительном подводном опыте, каждый раз поднимать дом на поверхность нерационально. Поэтому заслуживает самого пристального внимания способ, опробованный в эксперименте "Гельголанд": декомпрессия акванавтов в отсеках дома прямо на грунте. Конечно, требования к прочности конструкции в этом случае весьма велики: корпус дома должен быть спроектирован, как корпус подводной лодки. Акванавты сами снижают давление до нормального атмосферного уровня, затем быстро компрессируются и выходят в воду к ожидающему их водолазному колоколу. Повторная декомпрессия в колоколе достаточно коротка: ведь второй "спуск" на глубину постановки длится немногие минуты. Очевидно, в таком виде описанный способ неоправданно сложен. Но этот недостаток можно ликвидировать: акванавты, прошедшие декомпрессию на дне, могли бы покинуть свой дом путем "сухого" перехода в состыкованный с ним колокол или автономный транспортирующий аппарат. Последняя операция была успешно проведена в одном из опытов с подводной лабораторией "Гидролаб".

Стремясь повысить безопасность экипажа подводных лабораторий, экспериментаторы предусматривали иногда специальные капсулы для аварийного покидания дома. Такие устройства имелись на борту "Преконтинента-3" и "Игера". Если бы по каким-либо причинам, например вследствие пожара, даже кратковременное пребывание людей в отсеках дома оказалось невозможным, акванавты могли подняться на поверхность к судам обеспечения, укрывшись в маленьких самостоятельно всплывающих барокамерах.

Описанные выше этапы жизни подводного дома в наибольшей степени определяют облик лаборатории как разновидности подводного аппарата, созданного для работы в водной среде. Перейдем теперь к характеристике самых специфических черт подводного дома.