Гелиевый барьер? Нет!

Профессору Цюрихского университета Альберту Бюльману доводилось уже удивлять мир: его участие в работах Ганса Келлера в качестве научного руководителя в области глубоководной физиологии принесло ему широкую известность. У Бюльмана была своя точка зрения на проблему использования гелиевых смесей. Она расходилась с теорией, отстаиваемой Бра-уэром и Фрюктюзом. Кое-какие сомнения на этот счет были и у ученых Лаборатории физиологии ВМС Англии. Зная об этих сомнениях, а также о том, что в Элверстоке есть гипербарический комплекс с рабочей глубиной 400 м, Бюльман вошел в контакт с руководителями Лаборатории Хемпельманом и Беннетом и быстро нашел с ними общий язык.

Он предложил погрузить трех водолазов - швейцарцев - на "глубину" 350 м и проверить данные, полученные "Комексом". Англичане согласились про-

Ввести совместный эксперимент. Нефтедобывающая корпорация "Шелл", которой была вовсе не безразлична Проблема глубоководных спусков, обеспечила его фи- йансирование. В феврале 1969 г. Бюльман и три его водолаза приехали в Элверсток.

...Компрессия была очень быстрой, даже более быстрой, чем в опытах "Физали". На путь до 300-метровой "глубины" трое испытуемых затратили чуть больше часа. Последовала пауза, но не на час и не на два - почти трое суток прожили водолазы на этом горизонте, прежде чем отправиться дальше вглубь!

Скучать им не пришлось - им было просто некогда. Еще до погружения они начали выполнять обширную программу медико-физиологических тестов. В период Пребывания на "глубине" 300 м эти опыты выполнялись регулярно через равные промежутки времени. Их результаты давали возможность оценить и уровень умственной деятельности, и работоспособность мышечного аппарата - ведь по теории Брауэра гелий поражал центральную нервную систему организма, нарушая функционирование мозга и лишая человека способности выполнять тонкие координированные операции.

Тесты на мышечную координацию заключались в том, что испытуемый должен был взять с подноса пинцетом маленький шарик и опустить его в вертикально ориентированную тонкую трубу. При этом определялось время, затраченное на опускание известного количества шариков, и число "промахов". В условиях гелиевого тремора, когда руки трясутся крупной дрожью, эта детская забава превращается в подлинно сложную задачу. Среди других заданий были такие: расставить на листе бумаги множество точек, чтобы образовались очертания определенной фигуры, распознать буквенные индексы, выполнить несложные арифметические действия.

Кроме тестов периодически производились медицинские измерения и анализы: снимались электроэнцефалограммы и электрокардиограммы, брались анализы мочи и крови и т. п.

Приятное разнообразие в жизнь испытуемых вносил отсек, заполненный водой. Водолазы погружались под воду, используя дыхательные аппараты фирмы "Дре-гер", и выполняли различные задания. Иногда они просто купались и даже ныряли с задержкой дыхания - в воде, сжатой давлением трехсотметровой глубины!

Испытуемые вели дневники самоконтроля, тщательно записывая в него все свои ощущения, любые изменения в самочувствии, каждую мелочь.

К исходу третьих суток пребывания в камере начался решающий этап эксперимента. Давление смеси было поднято до уровня, эквивалентного глубине 350 м, и ... ничего похожего на ситуацию, типичную для опытов "Физали", не оказалось!

Брауэр и Вейрюн на этой глубине находились в полуобморочном состоянии, а все три швейцарца остались веселыми и деятельными. У Брауэра и Вейрюна появились угрожающие изменения в электроэнцефалограммах - у швейцарцев не было найдено никаких существенных отличил от фоновых записей. Брауэр и Вейрюн практически полностью потеряли работоспособность - у подопечных Бюльмана не произошло сколько-нибудь заметного ухудшения умственной деятельности, их физическое состояние оставалось на высоте (один из опытов, выполненных ими на "глубине" 350 м, заключался в подъеме над головой груза весом 25 кг 18 раз подряд в течение двух минут).

Весь эксперимент, включая декомпрессию, длился 168 ч - ровно 7 суток. Все это время испытуемые были окружены постоянным вниманием и заботой. Бюльман считал, что хорошее настроение людей в камере очень важно для успеха опыта, и обслуживающий персонал сделал все от него зависящее, чтобы поддержать на высоте моральное состояние водолазов. Даже пища, передаваемая через шлюз в камеру, приготавливалась с предельной тщательностью и обязательно с учетом индивидуальных вкусов каждого испытуемого. К организации досуга водолазов также отнеслись весьма серьезно. Они не знали нужды в книгах и настольных играх, у них были даже детские конструкторы, с которыми они возились, наверное, с неменьшим интересом, чем малыши. Когда началась декомпрессия, из гидротанка слили воду и установили там игорный футбольный автомат. Он пользовался большой популярностью.

Декомпрессия экипажа началась после 80 ч пребывания на базовой глубине. На первых ее ступенях водолазы дышали гелиокислородными смесями, затем перешли на смеси на основе азота. Все шло нормально до горизонта 10 м - на этой "глубине" один из испытуемых ощутил боли в коленном суставе. Пострадавшего тут же рекомпрессировали и начали снижать ему давление по индивидуальному лечебному режиму. Остальные участники опыта благополучно закончили "подъем" в заранее рассчитанный срок.

Насколько спокойно было воспринято сообщение Делоза о том, что обнаружен "гелиевый" барьер, настолько всколыхнул мир специалистов эксперимент в Элверстоке. Все были поражены даже не самой удачей Бюльмана, а удивительным несходством его эксперимента и опытов по программе "Физали". Появилась масса версий, трактующих возможные причины этого несходства: от различий в составе дыхательных смесей (на максимальной "глубине" в опыте "Физали-3" содержание азота составляло 4,5%, а в эксперименте швейцарцев-только 1,5%) и до большей комфортабельности камер англичан по сравнению с камерами "Комекса". Эти споры шли долго, и главный момент не ускользнул от внимания физиологов.

Среди тех, кто понял истинные причины успеха Бюльмана, был один из ведущих специалистов мира по гипербарической физиологии сотрудник Лаборатории физиологии ВМС Англии Питер Беннет. В споре "Комекс" - Бюльман он решительно встал на сторону швейцарцев. Внимательно следя за ходом эксперимента в Элверстоке, Беннет пришел к убеждению, что о "ге-лиевом" барьере говорить еще рано, а весь "секрет" заключается в режиме подъема давления.

Надо отдать должное и Брауэру. Завершив обработку результатов программы "Физали", он писал: "...возможно, изменение режима погружения водолаза, такое ... как акклиматизация на горизонте насыщения 270 - 300 м перед дальнейшим спуском, позволит преодолеть этот барьер". Но сам Брауэр не придал решающего значения своему предвидению. Может быть, он считал эффект, достигнутый в результате изменения режима компрессии, слишком малым.

Как бы то ни было, идея ступенчатой компрессии оказалась плодотворной. Ведь именно так и поступил Бюльман: всего за час он довел своих водолазов до уровня 300 м и, прежде чем отправить их дальше вглубь, дал им на акклиматизацию 72 ч - трое суток!

Итак, в феврале 1969 г. Беннет убедился, что предельная глубина погружения еще не близка, и решил провести "спуск" двух человек на "круглую" глубину 1500 футов (457,5 м). Как раз в это время в его лаборатории была введена в строй небольшая двухместная камера, рассчитанная на имитацию погружений на глубину 690 м.

Физиологи "Комекса", по всей видимости, почти одновременно с Беннетом поняли, что к чему, но. . . в их распоряжении не было камеры, в которой можно было пойти на глубины, существенно большие, чем достигнутые в опытах по программе "Физали". Переоборудование гипербарического комплекса фирмы, в результате которого ее водолазам стали бы доступными (теоретически) глубины 1200 м, только начиналось. Делозу оставалось лишь наблюдать за действиями англичан. А Беннет времени даром не тратил.

Подготовка к эксперименту началась в июле 1969 г. Несколько студентов-практикантов, работавших в лаборатории Беннета, согласились принять участие в опыте в качестве испытуемых. Группа добровольцев под внимательным наблюдением врачей приступила к выполнению контрольно-тренировочных погружений на все возрастающие "глубины" вплоть до 135 м. Во время этих спусков производились всесторонние медико-физиологические исследования, точно такие же, какие были внесены физиологами Лаборатории в план "большого погружения". Так специалисты получили "фон", позволивший в дальнейшем судить о степени отклонений реакций организма от нормы.

В конце тренировочной серии Беннет и его коллеги выделили из группы претендентов двух человек: идти на рекордный спуск предстояло двадцатишестилетнему Джону Бивену и Питеру Шарпхаузу, которому исполнился всего 21 год.

Утром 3 марта 1970 г. Питер и Джон, обклеенные всевозможными датчиками и одетые в голубые комбинезоны, вышли из физиологической лаборатории и, придерживая "хвост" тянувшихся за ними проводов, направились к камере. Это маленькое стальное убежище станет для них родным домом, их бесконечно далеким от родной планеты обитаемый миром более чем на две долгие недели...

Впервые в практике сверхглубоководных погружений Беннет применил метод многоступенчатой компрессии водолазов. Режим "спуска" Шарпхауза и Бивена выглядел так: уход на "глубину" 183 м и выдержка на этом горизонте в течение 24 ч, "спуск" со 183 м до 305 м и вновь 24-часовая пауза, "спуск" до 365 м и снова остановка на 1 ч, затем уход на "глубину" 396 м и вновь выдержка в течение суток. Таким образом, к заключительной части эксперимента водолазы подходили более трех суток.

Столь длительный спуск был необычным для водолазной практики. Ведь при расчете режима декомпрессии время, затраченное на погружение, в определенной пропорции включают во время пребывания на грунте. Чем дольше спуск, тем дольше должна быть декомпрессия, тем хуже обстоят дела с коэффициентом использования рабочего времени водолаза. Именно поэтому во все времена широко применялась стремительная компрессия водолазов - скорость нарастания давления порой достигала 30 м в минуту!

Такой метод компрессии рационален и безусловно оправдан при спусках на относительно небольшие глубины, при работе в режиме "без насыщения". Но при погружениях за 300 м человек волей-неволей попадает в этот режим, если не во время работы на глубине, то обязательно при выходе на поверхность. Ведь декомпрессия при сверхглубоководных погружениях длится многие сутки, а для практически полного насыщения организма инертными компонентами смеси требуется всего 20 - 30 ч. При спусках на очень большие глубины противопоставление погружений "с насыщением" и погружений "без насыщения" в значительной мере теряет свой смысл.

Сила привычки, вероятно, довлела над экспериментаторами, которые не задумываясь, нужно это или не нужно, хорошо это или плохо, "спускали" испытуемого водолаза на рабочий горизонт почти так быстро, как позволяли системы технических средств, в которых производилась компрессия колоколов или береговых камер. Ведь действительно, не имеет принципиального значения, длится ли погружение 7 сут при быстрой компрессии или, скажем, 9 сут при ступенчатой. В то же время работоспособность водолаза при медленном спуске возрастает весьма резко - теперь это можно считать доказанным.

Шарпхауз вспоминал потом, что по мере роста давления у них возрастала амплитуда мышечной дрожи - тремора. Однако за сутки пребывания на промежуточной "глубине" дрожь медленно унималась, и к началу следующего этапа "спуска" все практически возвращалось к норме.

Внимание, эксперимент! В гипербарической камере лаборатории физиологии ВМС Англии идет штурм гелиевого барьера

К середине дня 6 марта были завершены приготовления к последнему броску. Анализ записей электрокардиографа и электроэнцефалографа показал, что состояние обоих молодых людей удовлетворительное, несмотря на то, что они уже находились на никому еще не покорявшейся "глубине" - без малого 400 м. Поздно вечером давление в камере снова стало расти. Доведя испытуемых до отметки 421 м, физиологи Беннета сделали остановку на 1 ч, с тем чтобы провести серию контрольных исследований. Состояние испытуемых продолжало оставаться удовлетворительным. В ночь с 6 на 7 марта давление в камере достигло заветной величины - "глубина" полторы тысячи футов (457,5 м) была покорена.

Шарпхауз и Бивен выполняют медико-физиологические тесты на 'глубине' 457,5 м

Бивен и Шарпхауз оставались на этой "глубине" в течение 10 ч. Более 8 ч из этого времени они выполняли различные тесты и задания. Программа медико-физиологических исследований была еще более обширной, чем аналогичная программа Бюльмана. Тесты на мышечную координацию - опускание шариков в трубу и другие - дополнялись большим количеством разнообразных заданий на сообразительность, опытов по проверке кожной чувствительности и пр. Испытуемые на ощупь определяли разницу в размерах и текстуре поверхности шариков, раскладывал.и на специальной панели в заданном порядке деревянные шайбы и кружки, выбирали из набора различных предметов объект заданной формы и т. д. Кроме того, оба водолаза регулярно заполняли опросные листы, а Бивен вел подробный дневник самоконтроля.

На теле каждого испытуемого было закреплено свыше десятка датчиков, обеспечивающих дистанционный контроль за работой наиболее важных органов. Датчики электроэнцефалографа, вживленные в кожу головы, передавали сигналы электрической активности мозга, и дежурный врач-физиолог постоянно следил за изменениями параметров электрических полей, обращая особое внимание на появление тэта-ритмов, "ритмов сна", принесших столько хлопот в опытах "Физали". Однако ничего угрожающего так и не было обнаружено. Датчики электрокардиографа, приклеенные на груди, передавали информацию о режиме работы сердца. Частота и глубина дыхания определялись емкостным датчиком, температура тела измерялась термопарой. На один из пальцев руки у каждого испытуемого было надето кольцо-датчик, определяющий степень тремора. Артериальное давление Питер и Джон измеряли друг у друга вручную.

Медико-физиологические исследования выполнялись не только на "глубине" 457,5 м, но и на протяжении всего долгого "спуска". На каждой из 24-часовых выдержек испытуемые выполняли по 5 серий исследований, длившихся один час каждая. На одночасовых остановках также выполнялась эта стандартная программа тестов и измерений.

Если подвести итог, то окажется, что Бивен и Шарп-хауз провели на "глубине" 457,5 м 10 ч, на "глубине" свыше 361 м - 3,5 сут и на глубине свыше 300 м - 5,5 сут. Это было беспрецендентное погружение, окончательно развеявшее миф о гелиевом барьере.

Декомпрессия началась утром 7 марта, однако 8 марта обоих водолазов почему-то вновь вернули на предельный горизонт и сразу снова начали "спуск", но теперь уже по более плавному режиму. Проходили дни, все шло хорошо. Питер и Джон были бодрыми и веселыми, несмотря на то, что они уже две недели просидели в маленькой стальной бочке, в которой нельзя было даже выпрямиться, стоя в полный рост. У них не было никакой возможности уединиться, они были все время на глазах друг у друга, тем не менее между ними не было даже мелких ссор и стычек.

Утром 17 марта, почти перед выходом на "поверхность", Бивен почувствовал боль в колене. Обоих испытуемых рекомпрессировали, "погрузив: на 1,5 м, и перевели на дыхание обычным воздухом. 18марта в 16ч оба водолаза, живые и здоровые, покинули камеру.

Бивен вспоминал потом: "... Выход из камеры вылился в ошеломляющий триумф. Интервью прессы, радио, телевидения, . . . правда, очень короткие в силу необходимости немедленного медицинского обследования. . . Что касается моего и Питера состояния во время эксперимента, то честно могу сказать, что оно на сто процентов было отличным и с моральной и с физической точек зрения. Мы были уверены в успехе, ибо полностью доверяли группе обеспечения, проводившей эксперимент с большим знанием дела. Я думаю, что значение этого эксперимента заключается не только в превышении рекорда. Факты таковы, что это было не рассчитанное на случайный успех, а тщательно продуманное и подготовленное погружение. Оно было прежде всего исследовательским проектом, осуществленным для получения информации, столь необходимой для рядовых глубоководных погружений. Ну а если говорить о рекордах, то в этой области их установление тоже поставлено на научную основу".

Благополучно закончившийся эксперимент Питера Беннета дал старт еще одному этапу "гонки вглубь". У одних открывшаяся перспектива вызвала оживление и новые надежды, у других - опасения. В числе последних был и Рольф Брауэр.

Делясь своими мыслями во время визита в Москву, Брауэр говорил, что англичане подобрались к пределу глубины погружения человека слишком близко, и успех повторных погружений не может быть гарантирован. По его мнению, гелий при сверхвысоких давлениях оказывает дестабилизирующее действие на системы саморегулирования организма. Эти системы поддерживают динамическое равновесие в работе важнейших органов человека и в общем обмене веществ: они, например, управляют частотой дыхания и ритмом сердечных сокращений, сохраняют на постоянном уровне температуру тела. Брауэр считает, что в условиях высоких давлений гелиокислородных смесей способность организма к саморегулированию падает. Этот эффект он наблюдал экспериментально на животных.

В одном из опытов Брауэр подвергал обезьяну "тепловому удару" - резко повышал, а затем возвращал к норме температуру дыхательной смеси в камере с животным. При обычном атмосферном давлении дыхательной смеси температура тела обезьяны слегка возрастала, потом падала чуть ниже нормы, снова повышалась, но уже значительно меньше, и так после нескольких колебаний стабилизировалась на нормальном уровне. У обезьяны, находящейся под давлением 70 - 80 кгс/см² в гелиокислороде, картина изменения температуры тела была существенно другой. После "теплового удара" температура начинала колебаться с возрастающей амплитудой, и это, в конце концов, приводило к гибели животного. Брауэр считал, что аналогичным образом может нарушаться ход всех жизненных процессов организма; в наибольшей степени дестабилизирующее действие гелия будет сказываться на работе сердечно-сосудистой системы.

Однако не все физиологи были настроены так пессимистично. Многие из них полагали, что перегрузка организма человека при гипербарических опытах еще далека от предельной. Исследования в области сверхглубоководных погружений продолжали идти своим чередом.

Все ждали ответного хода "Комекса". И вот через несколько месяцев после успеха Беннета Делоз взял реванш: два его водолаза в эксперименте "Физали-5" были подвергнуты давлению, соответствующему глубине погружения 520 м! Этим "спуском" Делоз в какой-то степени сумел реабилитировать себя за поспешное заключение, сделанное им в 1968 г., - новый рекорд был также установлен на гелиокислороде.

В 15 ч в понедельник 16 ноября 1970 г. водолазы фирмы 26-летний Бернар Ройне и 22-летний Патрис Шемен начали "погружение". Физиологи "Комекса" Фрюктюз и Наке в полной мере использовали опыт своих английских коллег и даже внесли в их метод кое-какие усовершенствования.

"Спуск" испытуемых в "Физали-5" проводился не только по ступенчатому режиму, но и с переменной скоростью компрессии: сначала шел быстрый подъем давления, затем скорость "спуска" резко снижалась и по достижении очередного промежуточного уровня следовала пауза. После акклиматизации весь цикл повторялся вновь.

На следующий день водолазы вплотную подошли к "роковой глубине", оказавшейся два года назад непреодолимой для "Комекса". Но 17 ноября 1970 г. все происходило иначе. На ступени 350 м компрессия была в очередной раз остановлена, и оба водолаза... спали здоровым крепким сном. В среду они уже превысили рекорд англичан, проведя ночь на горизонте 460 м. Анализируя их электроэнцефалограммы, Наке не обнаружил никаких существенных отклонений. "Спуск" был продолжен.

19 ноября в 17 ч 23 мин Ройне и Шемен достигли "глубины" 518м. Давление, почти в 53 раза превосходящее нормальное, сжимало каждую клеточку их тела, а они были весьма веселыми и жизнерадостными. В течение часа снаружи камеры кипела работа: физиологи снимали электрокардиограммы и электроэнцефало,-граммы, делали уникальные измерения и записи, на ходу анализируя состояние испытуемых. Им удалось обнаружить слабые следы гипербарического нервного синдрома.

Наконец можно было приступать к подъему. Но водолазам не понравилось число 518 - не "круглая" цифра. Поэтому перед началом декомпрессии их быстро довели до "глубины" 520 м, затем Патрис и Бернар начали свой долгий путь назад - на "планету людей"...

И действительно, если вдуматься, водолаз, опустившийся на полукилометровую глубину, отдален от привычного мира намного больше, чем даже космонавт на околоземной орбите. В космическом корабле человека окружает искусственная, но все же привычная среда: атмосфера из воздуха или кислорода, давление, близкое к нормальному; рядом товарищи по полету, с которыми можно говорить обыкновенным человеческим голосом. Через каких-нибудь 10 - 15 лет и невесомость уже перестанет быть обязательным фактором: долговременные орбитальные станции будут оборудованы системами искусственной тяжести.

Люди же в гипербарической камере живут в поистине "нечеловеческих" условиях. Давление в десятки атмосфер заставляет использовать экзотические газовые смеси, в которых и кислорода-то содержится менее 1%. Сжатый гелий делает речь Совершенно неразборчивой, искажая голоса и превращая слова в паническое утиное кряканье. Комфортная температура сродни тропической (32 - 34°). Пока человек сидит на месте, ему жарко, а при движении - будто холодный ветер пронизывает тело. Но главное не это. Если космический корабль-спутник может сойти с орбиты и вернуться на Землю в считанные часы и даже минуты, то путь водолаза из глубины на поверхность неизбежно занимает многие сутки, а иногда и недели. Наверное, только водолаз-глубоководник способен до конца понять чувства астронавтов "Аполлона-15", потерпевших аварию на пути к Луне: до Земли многие сутки полета, и единственное место, где они могут выжить, - их не очень надежный корабль. Весь мир водолаза на глубине сотен метров - это его камера, его снаряжение и оборудование, и никакие силы не могут извлечь его живым и здоровым из-под давления, пока не истечет положенный срок декомпрессии...

Эксперимент "Физали-5" завершился в 12 ч 10 мин в субботу 28 ноября, всего на десять минут позже расчетного времени. Оба водолаза, пережившие рекордный спуск и девятисуточную декомпрессию, чувствовали себя превосходно. Анализ медико-физиологических данных, полученных в ходе опыта, показал, что даже на глубине 518 м их работоспособность упала незначительно.

Успех эксперимента был несомненным. По-видимому, возможные опасности были еще далеко. Но физиологи "Комекса" с очень большой осторожностью приступили к подготовке следующего этапа программы "Физали" - "погружения" на глубину около 600 м.

В этот момент "на авансцену" выступил знаменитый ветеран, имени которого давно уже не было слышно в "глубоководных кругах", - Жак-Ив Кусто. Долгое время его личные интересы и интересы возглавляемой им фирмы СЕМА не были непосредственно связаны с гипербарическими опытами. Лишь несколько лет назад Кусто решил построить небольшой, но вполне современный комплекс высокого давления и изыскал средства на его сооружение.

Комплекс СЕМА быстро вошел в строй. В 1970 г. в его отсеках начались "спуски" по программе "Сатурасьон", название которой подчеркивало ее направленность- изучение проблем, связанных с длительным пребыванием человека под водой. Если на первом этапе программы освоенная "глубина" была сравнительно небольшой - "всего" 250 м, го опыт "Сатурасьон-3", состоявшийся в декабре 1971 г., убедительно показал, что "есть еще порох в пороховницах".

Эксперимент был смелым. Водолазы провели сутки на "глубине" 400 м, затем компрессия была продолжена до горизонта 500 м. На этой, близкой к рекордной "глубине" испытуемые прожили целые сутки! Затем они вновь всплыли, "поднялись" до отметки 400 м и опять провели на ней сутки. Только вслед за этим началась декомпрессия.

Цели "Сатурасьон-3" несколько отличались от задач программы "Физали". Водолазы "Комекса" были первопроходцами, в их погружениях решался принципиальный вопрос - может ли человек выжить под гигантским давлением во много сотен метров водяного столба или нет. Серии же имитационных спусков, повторяющие однажды достигнутый результат или приближающиеся к нему, нужны были для того, чтобы уяснить некоторые частные, но очень важные вопросы функционирования организма на сверхбольших глубинах. Так, в задачи опыта Кусто входили: экспериментальная проверка теории компрессии, разработанной ведущим физиологом СЕМА доктором Шуто; изыскание оптимальных возможностей преодоления гипербарического нервного синдрома; определение напряжения углекислого газа в тканях организма водолазов; уточнение методов отбора исполнителей для сверхглубоководных "спусков".

Лишь 2 мая 1972 г. начался шестой этап программы "Физали". Кандидатами в рекордсмены были на этот раз Робер Журе и вновь ветеран программы Патрис Шемен. Компрессия, уже достаточно отработанная специалистами фирмы, шла ступень за ступенью без осложнений. На "глубине" 535 м водолазы сделали остановку на 18 ч. Путь до следующей паузы (на 565 м) занял около 10 ч. Опыты на велоэргометре показали, что даже под таким чудовищным давлением человек способен кратковременно развивать мощность до 130 Вт. Давление продолжало расти. Пройдены 600 м, 610 м, 620 м. Стоп! Физиологи отмечают нарастание признаков гипербарического нервного синдрома. Дальнейший спуск опасен. Давление в камере снижается, испытуемые переходят на "глубину" 610 м. На этом горизонте, выполняя программу измерений, тестов и анализов, водолазы пробыли около 80 мин! 23 мая 1972 г. они благополучно закончили декомпрессию.

В составе дыхательной смеси на максимальной "глубине" было всего 0,65% кислорода и 0,17% азота. Остальные 99,18% приходилось на долю гелия. Несмотря на то, что гелий в 7 раз легче воздуха, максимальная плотность газовой смеси в опыте "Физали" превышала нормальную плотность атмосферного воздуха почти в 10 раз! При каждом вдохе мышцам грудной клетки приходилось прокачивать через гортань, трахеи и бронхи в 10 раз большую массу газа, чем обычно. Еще на "глубине" порядка 450 м у водолазов появились нарушения сна: они просыпались от ощущения удушья. После нескольких глубоких вздохов все вставало на свои места. В периоды бодрствования - в состоянии покоя - испытуемые не ощущали никаких неудобств. Однако на "глубинах", близких к 600 м, спать они уже не могли. По-видимому, системы регулирования глубины и частоты дыхания, нормально функционирующие без участия сознания человека, в период сна оказывались неработоспособными из-за слишком высокой плотности дыхательной смеси. Преодолимы ли эти трудности? Пока нет ответа на этот вопрос.

В современных условиях стало правилом, что во всех опытах с сомнительным исходом, в том числе, разумеется, и в гипербарических экспериментах, дорогу человеку прокладывают животные. Положительные результаты, полученные на подопытных животных, конечно, не гарантируют безопасности идущего вслед за ними испытуемого человека. И все же, экспериментируя в барокамере с мышами, обезьянами и козами, можно получить приблизительное представление о том, чего следует ожидать и чего следует опасаться в опытах с человеком.

В гипербарических экспериментах дорогу людям прокладывают животные - козы, свиньи, обезьяны

За один лишь 1971 г. в одной только Франции было проведено более десятка имитационных погружений животных на "глубины" около 1 км. Очень часто животные гибли или в самой камере, или вскоре после декомпрессии. Однако были и удачные "спуски". В опыте "Букафонд-3" три козла побывали под давлением, соответствующим глубине погружения 800 м. Все

животные выжили, а опыт дал возможность выявить неожиданно сильное влияние влажности дыхательной смеси на сопротивляемость организма. В лаборатории подводных исследований ВМС Франции в период с 18 по 23 октября был проведен "спуск" свиньи на "глубину" 1200 м. Животное удалось благополучно декомпрессировать и, как сообщалось через несколько месяцев, этот абсолютный "рекордсмен-водолаз" продолжает жить и здравствовать.

Одолеет ли когда-нибудь человек километровую глубину? До сих пор еще нельзя ответить однозначно, да или нет. Изумительные возможности организма человека приспосабливаться к невероятным условиям внешней среды в последние годы раскрываются в таком темпе, которого не смогли предвидеть даже самые прозорливые и решительные экспериментаторы. Совсем недавно введен в эксплуатацию гипербарический комплекс американской фирмы "Тейлор", в котором можно имитировать спуск на глубину 670 м, однако он вот-вот устареет морально. Еще не вступил в строй новый комплекс-гигант ВМС США - гордость физиологов флота, но и он рассчитан на те же 670 м глубины. Лишь Делоз во Франции да западногерманский "Дрегер" пока во всеоружии: "Комекс" обладает камерой с рабочей глубиной 1200 м, в почти законченном комплексе "Дрегера" имеется гидротанк, рассчитанный на давление 100 кгс/см².

Что же остановит человека на пути в глубины моря? Станет ли гелий непригодным для дыхания раньше, чем чисто механическое воздействие гигантского давления нарушит обмен веществ в организме, сдвинет за пределы дозволенного природой химическое равновесие в клетках тканей? Или, может быть, решающее слово скажет возрастающая во много раз плотность смеси? Как бы то ни было, если думать о покорении глубины в 1 км, то, очевидно, уже сейчас следует побеспокоиться о замене гелия - этого достойного всяческих почестей газа, позволившего водолазам уверенно преодолеть "воздушный" барьер и выйти с мелководья сначала на шельф, а затем и на материковый склон Мирового океана.