12. "Архимед" и "Алвин" в рифтовой долине

В течение сорока пяти дней "Архимед" и "Алвин" с размеренностью метронома исследовали внутреннее днище рифтовой долины. Если верить злым языкам, прежде всего они состязались в количестве погружений и длительности пребывания под водой. Все это басни. Американский и французский экипажи состояли из серьезных людей, прекрасно отдающих себе отчет в том, что такое экспедиция "FAMOUS" и что такое скачки с препятствиями. Однако отсюда не следует делать вывод, что спортивный дух вовсе отсутствовал. И вечерами после очередного сеанса связи между судами невольно прорывались каверзные вопросы относительно километража пройденного пути, веса добытых образцов пород и т. д.

Ритм работы двух экипажей был различным. "Архимед" производил погружения один раз в трое суток, так как двое суток ему требовалось на перезарядку батарей. "Алвин", имевший возможность перезарядить свой батареи за одну ночь, мог уходить на дно ежедневно.

Но это теоретически. А в действительности все зависело от местных метеорологических условий. Сильный ветер и волнение на море неоднократно срывали скрупулезно составленные программы работ, ибо, исходя из соображений безопасности, и "Архимеду", и "Алвину", и "Сиане" разрешалось начинать погружение при высоте волн не более 2,5 метра. С 30 июня по 6 августа (по плану последний день работ в зоне погружений) "Алвин" осуществил 17 спусков под воду, разделенных на три стадии. Начав от подножия горы Венера, где в предыдущем году приземлился "Архимед", он методично обследовал всю южную часть дна, сначала вплоть до горы Плутон, расположенной в центре рифтовой долины, а затем до горы Уран. Кроме того, он совершил два коротких рейда на север, в зону, называемую американцами "French country" ("Французская земля").

"Архимед" покинул предназначенную для исследований зону последним. К этому дню, 3 сентября, он имел на своем счету 12 погружений, на три меньше, чем у "Сианы". Правда, некоторые заходы под воду были для "Сианы" не более чем, выражаясь языком английских авиаторов, "touch and go" (сел - взлетел). Батискаф же спускался на дно, как в собственные владения. Чем ближе подступала осень, тем протяженнее по времени и по расстоянию становились рейды в рифтовой долине. Если два соперничавших с ним подводных аппарата походили на зайцев, то "Архимед" выглядел черепахой, но черепахой неутомимой и с железным здоровьем. В середине августа, оставшись совершенно один в зоне, которую армада "FAMOUS" уже покинула, он с каждым новым погружением добивался все более высоких показателей: двенадцать часов, проведенных на дне, 23 августа, девять - 27-го, одиннадцать - 29-го и десять часов - 31 августа. К тому же это были самые глубоководные погружения за все лето - более 3000 метров.

В рифт и в трансформный разлом в июле и августе 1974 года спускалось рекордное число людей, но открытия и находки, само собой разумеется, уже утратили сенсационность и чисто зрелищный эффект.

Между тем научные данные накапливались изо дня в день, и упрощенные представления, возникшие после первых наблюдений, постоянно менялись и переистолковывались. Впрочем, драматическая напряженность по-прежнему сохранялась, правда, не столько на борту подводных аппаратов, сколько на надводных судах, где ученые предавались жарким спорам. Сколько умозрительных построений возникало за один вечер, и сколько их разбивалось на другой день, благодаря уточненным сведениям о ландшафте и анализу образцов пород, и сколько раз все это снова опровергалось, уступая место новым предположениям! Не успевали акванавты выйти наружу, как сводка о только что совершенном погружении передавалась в эфир и сразу же подвергалась обсуждению на каждом из трех кораблей, французских и американском.

Намечались "школы", возникали противоборствующие течения. При всей новизне увиденных на дне пейзажей, американцев больше всего поразили на диво свежие следы вулканизма на вершинах центральных гор Венера, Плутон и Уран. "Прекратим дальнейшие поиски,- предлагали они.- Эти приуроченные к разлому вулканы сидят на границе двух плит, Африканской и Американской, и эта граница очень узкая". В конечном счете границу можно охарактеризовать как тот разлом, который Джим Хейрцлер пересек 20 июля во время своего первого погружения и о котором он позднее с большим чувством сказал: "Я побывал на Американской плите, и я видел по другую сторону этой гигантской трещины Африканскую плиту".

Французы считали, что дело обстоит куда сложнее. При разработке программы своих действий они исходили из предположения, что центральные вулканы не являются единственными источниками вулканических излияний. Они полагали, что большое количество краевых возвышенностей у подножия внутренних стенок рифта отмечают места сильных вулканических извержений, и хотели это проверить.

Объектом для таких разногласий послужил крошечный район, "носовой платок" длиной в 6 километров и шириной в 3, на котором в течение 45 дней усиленно трудились 3 надводных и 2 подводных судна. Центральной точкой этого района оказалась гора Венера.

Океанографы выработали привычку вести морские исследования вдали от так называемых судоходных коридоров. Обычно целыми днями, а порой и неделями, они не видят даже дымка на горизонте. Здесь же, наоборот, рассвет ежедневно открывал взорам двух верных спутников. Первым начинал вырисовываться стройный силуэт самого крупного корабля - синего "Кнорра", а затем - странного крохотного "Лулу". "Кнорр" ревностно опекал "Лулу": обеспечивал съестными припасами, водой, запасными деталями, инструментами. Ученые наладили постоянную связь между двумя судами, и иногда они плавали рядком, пришвартовавшись друг к другу, являя собою новую версию сказки о лебеде и гадком утенке.

От лебедя "Кнорр" перенял плавность движений и известную величавость, которую он сохранял даже тогда, когда делал вертикальные разрезы рифтовой зоны в ожидании свидания с "Лулу". Не зная, что такое покой, он проводил время, зондируя поверхность дна и подстилающих его осадков своими великолепными приборами. В его лабораториях, сменяя друг друга, круглосуточно трудились 25 научных и технических работников, которые обрабатывали на электронно-вычислительной машине сведения, получаемые от сложных приборов, буксируемых или закрепленных на дне. Сейсмографы, опущенные непосредственно на дно рифтовой долины, регистрировали малейшие его сотрясения, порожденные толчками, которые происходят в этом районе из-за медленного расхождения плит. Множество микросейсм образуется, когда приоткрывается трещина, когда блок породы скользит вдоль разлома, когда происходит перестройка на глубине нескольких километров подо дном на уровне магматических камер, где между двумя извержениями дремлет лава.

Акустические буи расставлены на поверхности моря по триангуляционной системе, и это дает возможность определять точное место эпицентров микроземлетрясений. Хотя программа сейсмологических наблюдений представляла немалый чисто научный интерес, она имела также немаловажное практическое значение для безопасности судов. На море, как и на суше, ударные волны, исходящие от очагов землетрясений, могут иметь катастрофические последствия. В феврале 1969 года капитан одного торгового судна передал по радио, что он наткнулся на риф посреди океана в нескольких сотнях миль западнее Гибралтара... Сильный толчок нарушил работу энергосистем судна. А на самом деле под килем находилась 5000-метровая водная толща... Удар произошел от сейсмических волн, которые были вызваны сильным извержением подводного вулкана в нескольких десятках километров от судна.

Нам было известно много подобных случаев, и мы никоим образом не хотели подвергать наш подводный флот испытанию на прочность от действия ударной волны, да еще вдобавок на большой глубине. Правда, сейсмичность вдоль линии рифта выражается, как правило, довольно слабо, ее улавливают только сейсмографы, и все же опасность возрастания сейсмичности существует. Поэтому мы условились, что повышение микросейсмической активности следует расценивать как возможный признак приближения крупного землетрясения и в таком случае подводные исследования необходимо срочно прекращать.

Научно-исследовательское судно "Кнорр" не ограничивалось только регистрацией микросейсм. Его термисторы повышенной чувствительности, способные уловить перепад температур до одной сотой градуса, ежедневно буксировались над самым дном на протяжении целых километров с целью определения границ участков локального разогрева воды; увы, поиски таких аномалий, указывающих на гидротермальную деятельность, были тщетны.

Тепловой поток, поднимающийся из-подо дна, измерялся при помощи термометров, установленных в толще осадков на разной глубине. Таким образом "Кнорр" выявил множество точек то высокого, то слегка повышенного теплового потока. Первые явно расположены неподалеку от мест выхода гидротермальных вод, заключенных внутри вулканических пород; вторые, возможно, соответствуют тем местам, где происходит инфильтрация морской воды. Так, район трансформного разлома, куда погружалась "Сиана", оказался "горячим". Этот интересный факт, по логике вещей, должен был привести к открытию гидротермальных скоплений.

"Кнорр" также установил, что зона современной сейсмической активности очень узка и проходит вдоль трансформного разлома, в его самой глубинной части, что лишний раз было подтверждено наблюдениями "Сианы". В рифтовой же долине, наоборот, сейсмическая активность, видимо, сосредоточена у подножий внутренних стенок.

К проделанной "Кнорром" работе следует также причислить драгирование, отбор образцов вулканических пород, бесконечное фотографирование (получено более 100 000 снимков), осуществлявшееся стереокамерой, опущенной на тросе с поверхности. А также программы химического и палеомагнитного анализа...

Из всего сказанного явствует, что "FAMOUS"- это нечто большее, чем просто операция, производимая подводными аппаратами. Разумеется, подводники составляли основное ядро, ударную силу экспедиции, но их деятельность подчинялась исключительно сложной программе, которая включала также исследования по густой сети станций, проводившихся на поверхности океана, в водной толще или даже на дне самыми совершенными приборами, буксируемыми за судном или стационарно установленными на какой-то определенный срок.

Сколь сложны и многогранны были проводившиеся исследования, свидетельствует и тот факт, что в работах по программе принимало участие и исследовательское судно "Гломар Челленджер", прибывшее сюда, чтобы произвести бурение вулканических пород рифта как можно ближе к району, изучаемому подводными аппаратами. Его бур углубился в подстилающую дно породу на несколько сот метров. Добытые им керны прибавили, таким образом, к геологической карте, составленной на основании данных исследований с подводных судов, данные в третьем, вертикальном измерении. Металлическая буровая вышка "Гломара Челленджера" возвышалась над водной поверхностью на несколько десятков метров километрах в тридцати от района действий экспедиции "FAMOUS", там, где глубина океана достигает 3000 метров.

"Гломар Челленджер", к сожалению, вынужден был отказаться от работ в рифтовой долине, так как отсутствие там осадочного слоя не позволяло буровому инструменту войти в твердое дно. В конце концов пришлось отойти к более древнему ложу, во впадинах которого накопилась добрая сотня метров пелагических осадков. За период с июля по начало августа "Гломар" пробурил четыре скважины, из которых самая глубокая проникла в вулканическую кору на 500 метров. Бур прошел целый ряд вулканических слоев, разделенных скоплениями "брекчий" и осадков. Полученные сведения подтвердили наблюдения, сделанные во время погружений подводных аппаратов.

Контакты с "Гломар Челленджером", а также частый обмен радиоинформацией позволили обеим группам быть в курсе общих дел. Ученые "Гломар Челленджера" поняли, насколько важно для правильной идентификации образцов, добытых с помощью бурения, иметь карту дна в районе бурения. Программа "FAMOUS" помогла им вскрыть сложность поверхностной структуры дна, большое количество трещин и разломов, резкую смену типов лавы при переходе от одного вулкана к другому. Зато "ныряльщики" завидовали "бурильщикам", которые не только "щупали дно", но и проверяли свои предварительные предположения по моделям в трех измерениях.

В ходе работ обе группы еще крепче утвердились в убеждении, что подводные геологические исследования нельзя вести ни так, как это делают бурильщики, то есть только по вертикали, ни так, как это делают "сухопутные" геологи, то есть только по горизонтали. Подводная геология непременно предполагает детальное воссоздание структуры "дна подо дном", что достигается сочетанием двух вышеописанных методов - картированием поверхности дна и его бурением.

Эти две ведущие технологии геологических исследований в океане знаменуют собой конец эры монополии геофизики (метода изучения физических свойств Земли при помощи косвенных измерений, то есть измерений с поверхности). Отныне геология прочно заняла свое место среди наук об океане. Сегодня невозможно ограничиваться упрощенными схемами, построенными на основе косвенных измерений, которые по мере развития акустической техники, естественно, представлялись очень соблазнительными и полезными, но которые теперь уже недостаточны. Комплексное развитие наук необратимо, и это проявляется все отчетливее. Никто не отрицает высокую стоимость таких комплексных мероприятий, но научно-технические результаты говорят в их пользу.

"Лулу", безусловно, является тем судном, на котором острее всего ощущается страстное желание вырвать у рифта как можно больше тайн в наикратчайшее время. На этом суденышке личный состав так малочислен, что в дни погружений надлежащий темп работ может поддерживаться только благодаря неослабным усилиям четырех "ученых ныряльщиков". Каждое утро с самого рассвета один из них, выполняющий роль штурмана, включив электронно-вычислительную машину, опрашивает сеть акустических буев и, определив местоположение судна, направляет его к месту погружения. "Лулу", развернувшись носом к ветру, удерживает такое положение в течение двадцати минут - времени, требующегося для оценки скорости поверхностного течения, а следовательно, и величины сноса. Зная этот вектор и учитывая тот факт, что в этом районе рифта для глубинных течений характерна общая направленность к северу, вносят поправки в занимаемое положение, с тем чтобы подводный аппарат лег на дно в желаемой точке. Затем пилот и два научных наблюдателя поднимаются на борт "Алвина", и с помощью подъемного устройства он опускается на воду между двумя корпусами катамарана. Здесь все зависит от ловкости пилота, который, находясь в рубке по пояс - настоящий морской кентавр,- выводит аппарат на свободную воду при волнении, иногда достигающем 2,5 метра.

Через двадцать минут "Алвин" готов к погружению. Два ученых, оставшихся на поверхности, следят за его передвижением и наводят на цель с помощью очень точного метода акустической навигации (подобный же метод используют "Норуа" и "Марсель ле Биан"), сообщая подводному судну его местоположение каждые 30 секунд.

Система действий на дне у американцев разработана тщательнее, чем у французов. В начале кампании американские ученые начертили на карте большую букву "Т". Продольная линия буквы была ориентирована с севера на юг и, начинаясь с южной окраины горы Венера, следовала по центральной оси через горы Плутон и Уран. Поперечная планка буквы, ориентированная в широтном направлении, на местности составляла примерно 3 километра и пересекала внутреннее днище от западной до восточной внутренней стенки посредине между горами Венера и Плутон. В серии погружений предполагалось пройти всю букву "Т", делая по 1500 метров с гаком во время каждой вылазки. Эти 1500 метров в свою очередь были разбиты на четыре-пять отрезков. Делая "блошиные прыжки" между этими промежуточными пунктами, пилот собирал образцы коренных пород, осадков, а также брал пробы воды. Каждый такой переход длился от 20 до 30 минут.

Таким образом, среднее расстояние между двумя промежуточными пунктами равнялось 400 метрам, и "Алвин" проходил весь маршрут приблизительно за половину отведенного ему времени, а другую половину, то есть два - два с четвертью часа, тратил на сбор образцов.

Если сравнить трассы американских и французских погружений, то кажется, что американцы следовали тому геометрическому принципу, который соблюдается при разбивке парков во французском стиле, в то время как сами французы на этот раз словно специально избегали прямых линий и простых геометрических фигур, может быть, усмотрев достоинства и неожиданную прелесть в естественной извилистости "на английский манер".

То, что кажется "фантазией" французских подводников, на самом деле зиждется на строго научном расчете, направленном на то, чтобы дать научному наблюдателю возможность вволю поизучать структурные особенности дна. Жесткая регламентация американских погружений говорит скорей о системном подходе к изучению структур внутреннего днища как по площади, так и по профилям.

"Перекуры" на дне по американскому методу позволяют немного прийти в себя и научной группе, обеспечивающей навигацию на поверхности, и научной группе подводников... Не успеет гидролокатор дать на трассерном табло показание, что движение подводного аппарата приостановлено, как оба члена научной группы прерывают свою вахту и бегут выпить по Чашке кофе, без которого американца представить так же трудно, как Попея^* без банки со шпинатом.

^* (Попей - популярный герой американских мультфильмов.- Прим. перев.)

Об обстановке на дне научную группу наверху обыкновенно оповещает пилот "Алвина", а через двадцать-тридцать минут трассерное табло автоматически сообщает о том, что подводный аппарат возобновил движение, после чего снова начинается неусыпный контроль за ним.

17 июля, в день погружения за номером 526, около трех часов пополудни Боб Баллард и Джерри Ван Андел беседовали за чашкой кофе. А надо заметить, что Джерри Ван Андел - замечательный рассказчик, и время летело быстро. "Алвин" в тот момент стоял на месте: шел отбор образцов на восточной краевой вершине. И вдруг Боб Баллард обратил внимание, что аппарат не двигается уже 45 минут.

- Hurry up! (Поторапливайтесь!) Пора в путь. Иначе вы никогда не дойдете до основания восточной стенки,- передал Боб по акустической станции для подводной связи.

- We are trying! (Пытаемся!) - ответил пилот Джек Доннелли.

В лаконичности его ответа было что-то не совсем обычное, хотя и существовала договоренность не злоупотреблять акустической станцией, так как она создавала некоторые помехи в работе навигационной системы. Боб Баллард и Джерри Ван Андел почувствовали, может быть, инстинктивно, а может быть, по интонации голоса Джека, что произошло нечто чрезвычайное.

Между людьми, привыкшими разговаривать через 3000-метровый водный барьер, установилось нечто вроде шестого телепатического чувства. Ни к чему были пространные фразы, обе стороны понимали друг друга с полуслова. Впрочем, то же самое наблюдалось и у французов...

Боб Баллард и Джерри Ван Андел переглянулись. Снова вызвать Джека? Но что толку? Ему виднее, как поступать, думали они.

Что же произошло на дне? В неведении они находились недолго. Из микрофона раздался голос Джека Доннелли:

- Кажется, нам не всплыть...

О возможности такой ситуации вопрос никогда не вставал. Разумеется, он рассматривался в период подготовки к экспедиции и намечались меры по оказанию помощи; но это делалось абстрактно, порядка ради: считалось, что если аппарат застрял на дне - это еще не основание для паники. Но никто не взялся бы сказать, каковы шансы на успех в этом отчаянном положении.

...Джек тотчас же добавил:

- Я хотел бы переговорить с Вэлом, у нас тут затруднение...

Вэл Уилсон - главный пилот "Алвина", американский Кьенци. У него богатый опыт. Вэл уже находился в штурманской рубке рядом с Бобом и Джерри. Он взял микрофон и спросил, что случилось.

- Нас заклинило в трещине,- ответил Джек.

Трещины. За это погружение Джек Доннелли уже преодолел изрядное их количество. Перед каждой из них он останавливал аппарат и, посадив его днищем на внешний край углубления, брал пробу воды и замерял температуру. Делалось это с целью выяснить, нет ли где следов гидротермальной активности. Сейчас "Алвин" приземлился в наиболее глубоком месте центральной депрессии, держа направление к восточной стенке рифта.

В течение первого часа после прибытия на дно никаких интересных аномалий подводники не обнаружили. Билл Брайан считал, что применяемый ими метод неэффективен. Несмотря на то что подводный аппарат подходил к отверстым бортам трещин как можно ближе и иногда следовал вдоль самого их края 50 и даже 100 метров, это все-таки не давало возможности произвести отбор проб и замеры внутри трещины. По очень простой причине: большинство расселин было слишком узкими, чтобы регистрирующие приборы могли в них войти...

И вот, когда "Алвин" поднимался на вершину холма неподалеку от восточной стенки рифта, которая проглядывалась на экране гидролокатора, пилот неожиданно присвистнул:

- Полюбуйтесь,- промолвил он.- Ничего себе выемка!

Более широкая, чем другие, она простиралась перпендикулярно к продольной оси аппарата и, судя по всему, пролегла параллельно общему направлению долины.

- Последуем вдоль нее! - предложил Джим Мур.

Поначалу ширина выемки варьировала от 1 до 1,5 метра. Джек Доннелли легонько развернулся и нацелил "Алвин" вдоль этого миниканьона, держа киль вровень с его краями. Очень скоро расселина расширилась. Местами она достигала 5-6 метров. Трое исследователей посовещались и пришли к выводу, что да, стоит немного спуститься вниз. Ибо только в этом случае они могли бы выполнить точные и важные измерения.

Джек отклонил винты вниз, и "Алвин" начал медленно погружаться между двумя отвесными стенами, отстоявшими от его корпуса на 1-2 метра. Маневрирование было нетрудным и, по всей видимости, не таило опасности. Расселина казалась глубокой. Согласно высотомеру, под килем оставалось еще 30 метров воды.

Когда аппарат уравновесился, пилот повел его малым ходом. Стенки медленно уходили назад. Дно стало повышаться, и, как вскоре заметил Джек, очень неравномерно. Там и сям громоздились крупные глыбы скальных пород, явно обрушившиеся с вертикальных стен. Джек вновь пошел на погружение и аккуратно посадил аппарат на одной из этих темных глыб.

- Прибыли,- произнес он.- Можно начинать измерения.

Операция длилась тридцать минут. Билл Брайан и Джим Мур разочарованно констатировали, что температурная аномалия отсутствует и здесь. Следовало бы спуститься еще ниже. Но мешал каменный барьер, на который они сели. Внизу, в просветах между глыбами, просматривалась светлая вода, а еще дальше - ночь. Произвести замеры у самого дна не было никакой возможности. Оставалось только одно: выйти из каньона и поискать другую трещину, такую же по ширине, но менее глубокую.

Джек продул балластную цистерну и включил винт вертикального подъема. Иллюминаторы окутало облако ила. Билл Брайан взглянул на высотомер, висевший за спиной Джека Доннелли и над головой у Джима Мура, так что только он мог его видеть,- и сразу же в изумлении заметил, что цифры не меняются. Странно: высотомер всегда работал исправно. Значит, оставалось предположить, что аппарат не двигается.

- Джек, нам не подняться,- произнес он спокойным тоном.

Нужно по крайней мере землетрясение для того, чтобы голос Билла Брайана дрогнул.

Джек Доннелли, припавший к иллюминатору, уже и сам понял, что ни продувка балластной цистерны, ни включение винта вертикального подъема не дали результата. Однако из-за ила ему было ничего не рассмотреть. Он кратко ответил, что надо подождать, пока муть уляжется или пока ее не разгонит течением. Когда восстановится видимость, можно будет что-нибудь предпринимать...

Через несколько минут вода стала чистой - как поняли члены экипажа, благодаря течению. Снаружи все снова прояснилось. Между бортами аппарата и стенами расселины было, на взгляд, не меньше полуметра, а то и метра. Теоретически не существовало причин, мешающих всплытию...

И тем не менее...

В этот самый момент Джек принял решение поговорить с Вэлом Уилсоном. На поверхности тревога росла.

Вэл прежде всего посоветовал экономить энергию. К этой мысли Джек Доннелли пришел еще ранее. Он вырубил системы электропитания и оставил питание только гребным установкам. На весь обитаемый отсек осталась одна тусклая лампочка. Какие действия можно было предпринять в этой ситуации? Насчитывалось четыре варианта действий. Прежде всего не исключался вариант, что аппарат всплывет сам, без применения крайних мер. Если добиться этого не удастся, есть смысл сбросить батареи: освободившись от значительного груза, "Алвин" сможет вырваться из тисков расселины. Но если и такая мера окажется недостаточной, то придется прибегнуть к отделению обитаемого отсека от легкого корпуса. Специальное устройство позволяет пилоту отделить гондолу и рубку от остальной части судна, после чего обитаемый отсек и рубка, обладающие положительной плавучестью, поднимутся на поверхность. Но оба эти приема таили в себе опасность. Лишившись батарей, "Алвин" остался бы без единого ватта энергии и, следовательно, в случае, если бы сброс этого груза не дал эффекта,- совершенно беспомощным. Отделение тоже не давало полной гарантии успеха, потому что в тисках каньона мог находиться именно обитаемый отсек аппарата. В этом случае никакое отделение не помогло бы...

И последняя возможность - послать на помощь "Алвину" "Архимед". Вес, прочность и подъемная способность (после освобождения от балласта) делают его очень подходящим объектом для спасательных операций. Но подготовлен ли он, способен ли он сейчас пойти на погружение? Боб Баллард связался с "Марселем ле Биан" и осторожно выспросил у капитана судна де Фробервиля, произведена ли зарядка батарей (у "Архимеда" как раз был перерыв между погружениями). Де Фробервиль ответил, что через два часа "Архимед" будет работоспособен.

Заручившись таким обещанием, Вэл Уилсон продолжил разговор с тремя пленниками моря, находившимися ниже него на 2800 метров. Прежде всего надо было попытаться выбраться собственными силами, не прибегая к крайним мерам. Он предложил Джеку поработать бортовыми винтами враздрай, то есть одновременно одним вперед, другим - назад, а затем одним - вверх, другим - вниз, чередуя эти действия наподобие человека, который пускает в ход плечи, пробиваясь в густой толпе.

Методично, с удивительным спокойствием и хладнокровием Билл и Джим заполняли журнал, в который заносился перечень произведенных маневров и "реакция" подводного аппарата на каждый из них. Прошло два часа. Вэл запросил, удалось ли продвинуться: вперед? назад? вверх? На все три вопроса Джек невозмутимо ответил: - One inch! (Всего на дюйм!)

Скрежетала обшивка судна, крошилась порода, но "Алвин" не двигался. Он попал в западню. Самым серьезным и неприятным для трех узников было то, что они не знали, в какое именно место аппарата базальт вонзил свои клыки и насколько крепко он его держит. Просто хоть думай, что судно попало в какую-то невидимую сеть.

Вэл попросил двух геологов дать характеристику породы, слагающей стены, указать форму расселины, ее ориентацию, скорость течения, чтобы попытаться лучше понять, почему парализован аппарат. Геологи ответили, что сначала они шли против течения, которое направлено с юга на север. Во время приземления их, вероятно, отнесло назад, и они незаметно попали в узкую часть трещины, так как до этого, чем дальше они продвигались, тем расселина становилась шире. Затем геологи показали, что курс аппарата расходится с направлением расселины примерно на 30°; они, слава богу, определили это прежде, чем вошли в узкий коридор.

Значит, когда "Алвин" ложился на дно, его развернуло к северу. Так что под каменным выступом, безусловно, застряла его кормовая часть. Значит, бесполезно было стремиться всплыть вертикально, надеясь на продувку цистерн или на вертикальную тягу винтов. Это могло осложнить положение дел, в чем Вэл Уилсон соглашался с Джеком Доннелли. Трое акванавтов склонились над листом, где были зафиксированы уже проделанные "Алвином" маневры и их результаты.

Стало очевидным, что в результате некоторых маневров положение подводного аппарата как-то изменилось. Судя по этим данным, двигаться нужно было в направлении оси трещины. Через двадцать минут, чередуя работу бортовых винтов, Билл добился того, что судно сдвинулось с места. Не очень еще веря в это, он повернул винты на вертикальный подъем, чтобы попытаться сняться с грунта. Безрезультатно. Так он и думал. Теперь оставалось только продвигаться против течения. Заработал главный гребной двигатель. Тяга увеличивалась все более и более. Корпус завибрировал.

"Алвин" освободился рывком и, сделав еще один рывок, продвинулся вперед на целый метр. Пилот побоялся останавливать двигатель, чтобы встречное течение не затянуло аппарат вновь. С огромным облегчением он увидел, как стена медленно поплыла вбок. Тогда он снова решил прибегнуть к вертикальному подъему. Три человека, обливаясь потом, затаили дыхание.

- Поднимаемся,- возвестил Билл Брайан своим тягучим голосом.

Они действительно поднимались и через несколько секунд увидели верхние края трещины. Они победили.

Два с половиной часа "Алвин" оставался пленником рифта. Если бы его экипаж принял решение тотчас же после освобождения всплыть на поверхность, никто бы его за это не упрекнул, но с общего согласия подводники продолжили свой прерванный маршрут и, чтобы до конца выполнить задание, оставались на дне еще два часа.

Вот что называется настоящим мужеством...

Трещины, подобные той, в которой 17 июля застрял "Алвин", часто встречаются в Исландии и Афаре - частях срединно-океанического рифта, выступающих на поверхность. Исландцы эти углубления называют "гьярами". Гьяры - этот термин принят и всеми геологами - возникают в результате нарушения первично сплошной вулканической коры под действием сил, растягивающих две соседние литосферные плиты в разные стороны. Кора напрягается, растягивается, трескается и наконец окончательно рвется. Разрыв этот постепенно прогрессирует до тех пор, пока гьяры не достигнут крышки магматической камеры, находящейся под земной Корой на глубине нескольких километров.

Если давление в такой камере оказывается значительным, то жидкая лава, плотность которой приблизительно в десять раз меньше плотности застывшей горной породы, начинает поступать на поверхность, причем гьяры здесь выступают в роли щелей, через которые происходит извержение и на которых образуется продолговатый вулкан, маскирующий все следы тектонического растяжения. Так удается объяснить, почему при более или менее постоянной силе растяжения вулканические извержения носят эпизодический характер. Можно сказать, что происходит чередование образования трещин и извержения. Следовательно, вдоль одной и той же рифтовой долины можно найти как районы, где отмечается вулканическая деятельность, так и чередующиеся с ними районы дислокации. Исследования, проведенные батискафом в 1973 году, показали, что гора Венера является типичным продуктом вулканизма. Этот вулкан очень молод - ему максимум несколько тысяч лет, так что даже форма его еще не видоизменилась и не разрушилась.

Подробные карты дна, составленные военно-морскими силами США и судном "Д'Антрекасто", показали, что на оси внутреннего днища последовательно чередуются то удлиненные возвышенности типа гор Венера, Плутон или Уран, то "вдавленные" участки дна. Логично было предположить, что все сплошь возвышенности образовались на месте недавно еще существовавших трещин, как, например, гора Венера. А находящиеся между ближайшими вулканами "вдавленные участки", по мысли Джима Мура, возможно, представляют собой небольшие углубления сбросового происхождения, которым в дальнейшем предстоит стать вулканами.

При первых погружениях "Алвина" в рифтовую долину ставилась задача изучения "вдавленного" участка, находящегося между горами Венера и Плутон. По правде сказать, первое погружение от 30 июня прежде всего преследовало цель испытать в естественной морской среде новый титановый корпус, который еще ни разу не погружался в океан на большую глубину. И кроме того, главный пилот Вэл Уилсон и Ларри Шумейкер хотели выяснить, способен ли "Алвин" маневрировать на дне. Их серьезно беспокоили сильные течения, с которыми встретился в прошлом году "Архимед". Уже течение скоростью в 1 узел могло бы поставить под угрозу всю программу.

Уилсона и Шумейкера сопровождал Боб Баллард. Он уже давно "нагулял аппетит" после кратковременного погружения на борту "Архимеда" в 1973 году. Целый год он, по собственному признанию, умирал на своем ранчо от нетерпения, когда же можно будет очертя голову броситься в рифтовую долину на "Алвине", который превратился в "его" рабочий инструмент. По прибытии на дно американские акванавты убедились, что их опасения были неосновательны: корпус оказался вполне надежным, а течения - слабее предполагаемых. Но самое сильное впечатление в этом погружении произвела на Боба Балларда первая встреча с гьярами. Они скорее походили на небольшие трещины. Они были слегка приоткрыты - не более чем на несколько сантиметров, и их противоположные борта были незначительно смещены по вертикали: западный борт располагается на несколько сантиметров выше, чем восточный.

"Алвин" последовал вдоль этих трещин, чтобы определить их простирание и конфигурацию. Через несколько десятков метров трещина закрылась, а затем сменилась другой, ступенчато смещенной. Наблюдение было важно тем, что оно позволяло говорить о наличии видимого поверхностного растяжения во внутреннем днище, чего не мог выявить "Архимед" во время погружения в район горы Венера в 1973 году. Это, несомненно, были одни из самых ценных сведений, добытых американской стороной. Но Джима Мура более всего интересовало другое.

Джим, бесспорно,- один из самых компетентных вулканологов мира. За робкой его улыбкой и некоторой застенчивостью кроется ненасытная любознательность и неукротимая воля. Весь отдавшись изучению подводного вулканизма, он в особенности интересовался вопросом происхождения различных вулканических форм и, в частности, тех подушек, вокруг которых велось столько споров. Чтобы покончить с бесплодными дебатами, он и несколько его сотрудников решили заснять на кинопленку знаменитые подушки в процессе их образования.

Во время подводного извержения около Гавайских островов Джим, не будучи еще тогда опытным подводником, надел автономный скафандр и отправился наблюдать за лавой, которая изливалась в море на 40-метровой глубине. Спектакль, как мы уже ранее видели, был незабываемым, шум стоял невероятный, но опасность была, как утверждал ученый, невелика. Ему удалось приблизиться к месту действия почти вплотную, так что при желании он мог потрогать стеклянную корочку, которая пульсировала над изливающейся лавой. Опадали подушки, лопались трубы - лава "дышала", ее дыхание чувствительно отдавалось в теле подводника, некоторые толчки были почище ударов свинцовой дубинки... Тем не менее ничего серьезного не случилось. "Нет, это было не очень опасно",- спокойно добавлял Джим Мур...

То, что он наблюдал в 40 метрах от поверхности, теперь ему предстояло обозреть на несравненно большей глубине, в рифте, куда изливается 95 процентов лавы, ежегодно поднимающейся из недр Земли. "Как же я мог так долго быть вулканологом,- думал Джим,- и ни разу не спуститься в срединно-океаническую рифтовую долину?" В течение всей кампании 1974 года он восторгался изяществом и хрупкостью экструзивных вулканических образований.

Его восхищало бесконечное разнообразие почковидных наростов, возникающих на расплавленной лаве; он вновь открывал те же связи между типами вулканических форм и характером склона, которые так поразили французов в 1973 году: чудовищные шары на вершинах и уступах, трубы и словно выпущенная из шаров требуха на крутых склонах, и осыпи, образующие откосы у подножия склонов.

В ходе экспедиции он мало-помалу разработал утонченную классификацию подушек и других вулканических экструзий. После этого он должен был найти ответ на вопрос, который терзал нас на протяжении года. Какую форму принимает лава на вершинах вулканов, где она изливается наружу? Спустившись вместе с петрологом Биллом Брайаном на гору Плутон, Джим открыл ряд структур (которые тогда же получили название "стогов"), вершины которых всегда находились примерно на одной и той же глубине, а именно 2500 метров.

Эти структуры напоминают стога и полусферической формой, и размерами. Эти стога высотой несколько метров состоят из причудливо перепутанных трубообразных подушек, которые каскадом ниспадают от вершины до широкого круглого основания. Невольно представляешь себе отрубленную голову гигантской Медузы, которую в честь богини Афины Персей возложил на гору Плутон. Локоны в виде навек окаменевших змей как бы возвращают этой Горгоне бессмертие, Которое изначально было даровано двум другим ее сестрам...

Структура подобного типа уже встречалась ранее, но на горе Плутон вершины целого ряда стогов везде располагались на одинаковом уровне, между тем как высота окружавших их лавовых образований была различной. Разумно предположить, что лавовые источники связаны с общим магматическим резервуаром, который питает их через разветвленную сеть подводящих каналов. Высота, на которую поднимается лава в конце радиальных каналов, зависит от внутреннего давления в резервуаре. Нетрудно заключить, что эта высота должна быть одинаковой независимо от длины канала. Действовал закон сообщающихся сосудов...

Во всяком случае, не вызывало сомнений, что гора Плутон, подобно горе Венера, является молодым вулканом, хотя первая, видимо, уже более основательно затронута тектоническими преобразованиями, в частности на западном склоне, буквально разодранном. Но первые же погружения показали, что депрессия между горами Плутон и Венера не является впадиной, возникшей в результате обрушения дна. Она просто-напросто оказалась зоной, защищенной от вытекавшей из обоих вулканов лавы.

Эта зона представляет собой сплошное поле трещин. Некоторые из встретившихся трещин достигали нескольких метров в ширину и более 10 метров в глубину, то есть были примерно такими, как та, в которой 17 июля застрял "АЛвин". Часто они были заполнены обломками коренной породы и осадочными отложениями. Там и сям противоположные стенки трещин с острыми гранями отстояли одна от другой настолько близко, что едва не перекрывали расселину. Явное доказательство того, что трещины возникли благодаря силам растяжения и что они не имеют ничего общего со сдвигом, параллельным направлению их оси. Дно одной из таких трещин оказалось до того широким, что Боб Баллард и Джим Хейрцлер ухитрились провести над ним "Алвин".

Американские ученые были поражены таким разительным проявлением растяжения. Им показалось, что по мере удаления от оси рифта амплитуда вертикальных смещений противоположных бортов трещин все более возрастает, а это способствует образованию сбросов.

Во внешних частях внутреннего днища вертикальная амплитуда некоторых встреченных сбросов составляла от 10 до 20 метров. У их подножия располагается раскрытая трещина, часто доверху заполненная разрушенными или даже погребенными под осыпями подушками; местами блоки запрокинуты на 5-10°.

Разломы и трещины повсюду вытянуты в том же направлении, что и рифт. Меняется только плотность дислокаций. У подножия внутренних стенок вулканическая кора кажется буквально разбитой и рассеченной на отдельные блоки. Блоки разбросаны в полном беспорядке. Настоящий хаос!

Седиментолога Джерри ван Андела эта тектоника очаровала не меньше, чем Боба Балларда. Джерри, голландец по происхождению, начал свою трудовую деятельность в нефтяной промышленности и приобрел там солидные практические навыки и умение не отдаваться во власть бесполезных эмоций. Решив оставить изучение опускания дельт Камарга^* и Ориноко, он несколько лет назад присоединился к лагерю тех, кто занят изучением вулканического рельефа рифтовой зоны. Его редкостная склонность к бахвальству, зычный смех и, конечно, познания очень скоро сделали его примечательной личностью. Прическа и благородная одутловатость лица придают ему сходство с императором Титом (от него же Джерри перенял также уверенность и властность).

^* (Название дельты французской реки Рона.- Прим. перев.)

Как бывший геолог-нефтяник, он сохранил привычку отмечать на картах сейсмические разрезы крупной штриховкой и теперь щедро покрывает ею разломы в осадочном чехле. Перейдя в стан вулканологов, он счел вполне естественным сохранить верность карандашу и пристрастился наносить разломы на топографические профили рифта. Ему приятно было каждый раз открывать, что плотность разломов далеко превосходит его ожидания. Но наибольшее впечатление произвело на него открытие обрыва у основания западной внутренней стенки рифта.

Все началось в маленьком грабене у подножия внутренней стенки. Идя на подъем, "Алвин" постепенно переходил от плоского дна, покрытого осадками, к огромному откосу высотой более 60 метров. Он представлял собой нечто вроде очень большого камнепада, который можно встретить в горах. Размеры отдельных глыб достигали 1-2 метров. Нет сомнений, что осадочный чехол отсутствовал на них по той причине, что откос постоянно сотрясали подземные толчки, которые сопровождают поднятие внутренних стенок. Эти же толчки заставляют скатываться по склонам груды глыб, оторвавшихся от обрыва. Откос был "очень свежим", как выражаются геологи. Он не изобиловал жизнью. Видно было, что это не то место, где приятно вкушать жизнь. Выше стена представляла собой обрыв высотой почти 500 метров. Он образован серией вертикальных обрывов высотой в несколько десятков метров, обрывы эти разделяются между собой довольно узкими ступенями, наклоненными под углом 30-40°. У основания поверхность внутренней стенки покрыта породами, которые были раздроблены между двумя блоками при их скольжении, образовав нечто вроде "замазки", в которой утонули угловатые глыбы всех размеров. На этой "замазке" заметны вертикальные борозды, оставшиеся от трения двух блоков друг о друга. Лучшего доказательства подвижности коры в этой зоне, пожалуй, не найдешь!

Наверху расположены монолитные породы, которые остывали на глубине и, естественно, не имеют форму подушек. Наконец над монолитными породами вырастает почти 200-метровый слой подушек, образующихся при контакте лавы с водой.

Таким образом, эти гигантские разломы вскрывали настоящий разрез верхнего слоя океанической коры мощностью до нескольких сот метров, что приблизительно соответствует глубине бурения, произведенного "Гломар Челленджером". Здесь наблюдатель воочию видел границу между поверхностными потоками лавы и более монолитными глубинными породами. Для геолога такая возможность имела первостепенное значение: он мог легко установить горизонтальную протяженность структур, обнаженных вдоль разлома, чего нельзя достичь бурением.

Именно это позволили сделать "Алвин" и "Сиана", совершившие соответственно четыре и одну вылазки в район западной внутренней стенки. Они столкнулись с породами, очень похожими на те, что были найдены на внутреннем днище, но - в отличие от последних - эти породы постепенно поднялись вертикально вверх вместе с осадочным чехлом на несколько сотен метров, причем осадочный чехол остался ненарушенным; мощность этого чехла показывает, что возраст пород, образующих внутреннюю стену, составляет по крайней мере 100 000 лет.

Что касается "Архимеда", то он в начале кампании 1974 года занялся продолжительным исследованием восточной внутренней стенки. Вместо высокого вертикального обрыва у основания восточной стенки батискаф во время погружения обнаружил узкие ступени, почти полностью погребенные под обломочными осыпями. Осыпи выглядели очень "свежими", казалось, их образование еще продолжается. Сами же ступени, наоборот, давнего происхождения: они покрыты примерно метровым слоем осадков. Кажется, что все окутано снежным покровом. Ясно, что здешним коренным породам, как и на западной стене, более 100 000 лет. Даже на самих обрывах обнажается только поверхностный слой подушек. Восточная стенка, следовательно, менее интересна, чем западная, потому что она не выявляет глубинную структуру вулканического слоя коры.

Возникла также серьезная проблема, связанная с топографией самого рифта. Некоторые члены американской группы считают, что долина возникла в результате провала крыши находящегося в нескольких километрах под землей лавового резервуара после его постепенного опорожнения. Если это так, то долину следует расценивать как эпизодическое явление. Но не существовала ли она всегда, с момента первого раскола континентов и рождения Атлантики? В этом случае встал бы вопрос о постоянно действующем внутреннем механизме, способном поддерживать или восстанавливать на протяжении веков огромную разницу уровней между внутренним днищем и прилегающими горами. Нельзя сказать, что у такого механизма нет аналогов - например динамика волн на поверхности моря. Но чтобы лучше вникнуть в суть этого явления, прибегнем к другому сравнению: представим себе, что стенки рифта до некоторой степени могут быть уподоблены "эскалаторам", которые постоянно (или скачками?) увлекают на вершины соседних гор кору, образовавшуюся во внутреннем днище. Эту смелую гипотезу предпочли французы.

Весь обмен идеями, все дискуссии вращались вокруг объяснения образования внутреннего днища. Наблюдения, произведенные американскими учеными, показывали, что чем дальше от осевых вулканов - гор Венера и Плутон, тем более развита трещиноватость. Это подтверждает, полагают они, что возраст дна постепенно увеличивается по мере удаления от оси внутреннего днища - как к востоку, так и к западу. Следовательно, непрерывность лавовых потоков нарушается, исчезают самые тонкие проявления вулканизма, обломки подушек образуют откосы у подножия сбросов, мощность осадочного чехла постепенно нарастает и появляется все больше признаков жизни.

Исходя из наблюдений 1974 года, французская сторона считала, что общая схема не столь уж проста. Французы детально изучили три краевые возвышенности, которые расположены на внутреннем днище между горой Венера и внутренними стенками. Один из таких холмов, гора Меркурий, показалась им столь же молодой, что и лежащая юго-восточнее гора Венера. Гора Меркурий, с точки зрения французов, хотя и является разломным очень "свежим" вулканом, но уже перенесена на первую ступень эскалатора, которой можно считать западную внутреннюю стенку.

Во всяком случае, американцы и французы сошлись на том, что ширина таинственной пограничной зоны, разделяющей Американскую и Африканскую плиты, невелика, порядка 1 километра, как, например, в районе трансформного разлома. Эта оценка явилась итогом наблюдений, проведенных "Архимедом" в конце августа во время пяти блистательных погружений на стыке рифта и трансформного разлома.

Там сочетаются два движения - дифференциальное скольжение и расползание плит к востоку и к западу.

Открытые Франшто, Шемине и Экиньяном на глубине несколько более 3000 метров структуры, возникшие в результате наложения этих двух различных, хотя и обусловливающих одна другую, сил океанической коры,- эти структуры представляют собой феномен совершенно исключительный.

Именно они позволили ученым довольно легко оконтурить зоны деформаций.

Неясным до настоящего времени остался вопрос, связанный с временной эволюцией этих пограничных зон. Чтобы окончательно решить, которая из гипотез верна, придется подождать, пока будет определен точный возраст образцов пород, а также сделана карта химического состава. Недостатка в образцах пород нет. Они были взяты тремя подводными аппаратами в 250 точках.

Но для того чтобы развеять все сомнения, необходимы годы работы. Два петролога - Билл Брайан и Роже Экиньян - уже впряглись в эту лямку.

3 сентября 1974 года "Марсель ле Биан" и "Архимед" покинули район исследований. Они оставались там последними. "Норуа" с "Сианой" ушли из зоны еще 17 августа. А еще ранее, 6 августа, взяли направление на Бостон "Кнорр" и "Лулу" с "Алвином".

Операция "FAMOUS" подошла к концу.