Новый дом для беломорской мидии

И опять, в который уж раз, погружаюсь, словно впервые. Во льду, подо мной, - два ряда вмерзших плотов, они по шесть штук протянулись между мысом Картеш и островом Феттаха. Обращаю последний взгляд к острову, обозначенному небольшой горсткой сосенок среди белого покрова. Да, уже нет среди нас Феттаха Бакировича Мухамедиярова - верного товарища и помощника в первых экспедициях. Но память о нем жива: вот и субстраты из сетей применяют, и канаты, удерживающие новые дома для моллюсков, закреплены за берега острова, носящего его имя. Жизнь продолжается.

Почти тридцать лет прошло с первого, памятного мне, погружения в глубину Белого моря, а судьба благосклонна - вновь и вновь дает возможность нырнуть с аквалангом в его воды. Недавно, дважды, в апреле 1982 года и в июле 1983-го, я фотографировал подо льдом и в открытой воде подводные фермы мидий.

ББС у мыса Картеш за это время превратилась в крупное научное учреждение, и теперь морским биологам, гидрологам и химикам помогают легководолазы-аквалангисты, имеющие здесь постоянную базу. В 82-м я погружался с этой базы в прорубь с подводным фотоаппаратом, спокойный за свое обеспечение: рядом стоял теплый домик на полозьях, в котором легко и удобно переодеваться аквалангистам, прорубь была обустроена и задание было вполне определенное.

Культивирование мидии в Белом море ранее не проводилось. Вследствие своего внутриконтинентального положения оно замерзает, претерпевая резкие смены температур зимой и летом. Море это студеное, но, тем не менее, именно здесь, на Севере, достигнут успех в создании подводных ферм для мидии. Начатый в 1975 году Зоологическим институтом АН СССР научный эксперимент по ее культивированию с возможностью промышленного использования полностью удался. В Чупинской губе у мыса Картеш организовано самое крупное в стране мидиевое хозяйство. И очень важно, что начало ему положили совместные усилия морских биологов ЗИН АН СССР и производственников Всесоюзного промышленного объединения "Севрыба" из Мурманска.

Мидия. Чем же она так привлекла ученых и промысловиков? Почему она традиционна в рационе народов, живущих вблизи моря? Да, она вкусна и калорийна. Но что же еще?

Назовем некоторые сравнительные цифры: продуктивность крупного рогатого скота на выпасах составляет 0,3-0,4 тонны с гектара, а продуктивность мидии при ее культивировании в сотни раз выше и достигает 300 и даже 600 тонн с гектара, что дает чистого веса ценного мяса от 30 до 60 тонн. Затрат требует только постройка и эксплуатация фермы, расходов на корм никаких. Ко всему, мидиевое хозяйство безотходно, все идет в дело: мясо - на консервы, а створки раковин - на подкормку птиц. Ценно и то, что мидии, выросшие на искусственных субстратах, отличаются от "диких" сородичей внутренней чистотой и одинаковыми размерами на каждом отдельном субстрате.

Что же представляют собой фермы для мидий, созданные на биостанции у мыса Картеш? В основу их положен метод подвесной марикультуры со "скользящими" субстратами. Основой, на которой развиваются моллюски, служат трехметровые полосы капроновых сетей - субстраты, - прикрепленные к деревянному бруску-коллектору. Последний крепится в нижней поверхности понтона-плота из полиэтиленовых труб. Ряды плотов выставляются в удобное место морского залива или пролива, туда, где ферме не страшны ветры и штормы, подвижки льдов и судоходство.

Перед погружением под лед надо тщательно проверить снаряжение, любая неисправность оборудования или небрежно подогнанное снаряжение могут обернуться бедой

Когда я нырял в первый раз в прорубь к культурным мидиям, имея только теоретическое представление о них, была ранняя весна. Снег на ледяном покрове моря уже был рыхлым, и мы проваливались в него, добираясь к месту. Наконец, я у майны. Края проруби укреплены досками, рядом стоит теплый домик на полозьях - раздевалка для водолазов. Все подготовлено, надежны снаряжение и страховка. Невольно вспоминаю наши первые шаги по льду Белого моря: как будто все то же самое, но уже нет той торжественности - погружение кажется будничным.

Но вот я наконец подо льдом. Вокруг - лабиринт из смутно видимых, бархатистых на ощупь, перламутровых колонн. Колонны (трудно найти более подходящее название этим чудо-гирляндам) в строгом порядке свисают вниз от поверхности льда. Это и есть субстраты с тысячами моллюсков, накрепко засевших на новом для них основании.

Никак не могу сосредоточить внимание на главном: надо работать, фотографировать, а любопытство тянет меня то в одну, то в другую сторону. Всплываю по одной из колонн вверх до нижней кромки льда: пластиковых труб, из которых связаны плоты, не видно - их поглотил лед, но брусья с субстратом, облепленные мидиями, видны хорошо. Расстояние от утолщений - наростов из моллюсков - на полосах сетей до льда метра два-два с половиной. Это важно, ведь субстраты - "скользящие". Авторами специально было задумано опускать их и поднимать в зависимости от времени года. Это - одно из многих простых решений, которое нашли биологи для успешного культивирования мидий на Белом море.

Студеной зимой оно сурово испытывает своих обитателей. Шесть месяцев приливная вода поднимает и опускает огромные ледяные поля, и беда тем морским обитателям, которые попадают под этот безжалостный пресс. Множество мидий, обитающих на банках-отмелях, гибнет от такого соприкосновения. Гибнут моллюски и от переохлаждения: часть их вмерзает в нижний слой льда, гибнут они в естественных условиях и от главных врагов - морских звезд.

Но и весной мидиям приходится туго. Огромные массы пресной талой воды стекают с побережья в море и, перемешиваясь с разрушающимися ледяными полями, превращаются в опресненную снежно-ледовую кашу. Этот слой может достигать толщины двух метров, а такая ванна не менее пагубна для мидий, чем ледовый плен. До двух недель бедствуют моллюски, сжав створки раковин.

Из наблюдений за мидиями ученым стало ясно, что их колонии обитают в относительно тонком слое морской воды - природа дает моллюскам очень узкие рамки для развития. "Скользящие" субстраты позволяют расширить эти рамки: зимой мидий опускают немного вглубь, избавляя от ледового плена, а летом поднимают в прогретые слои. Но это не все. Весной гирлянды моллюсков на короткое время поднимают в опресненную воду для избавления от звезд. Мидии безболезненно переносят непродолжительное пресноводное купание, а вот морским звездам это не по нутру - они и двух часов не выдерживают, отваливаются с гирлянд, падая на дно.

Капроновые субстраты никогда не касаются грунта, поэтому взрослые звезды попасть на них не могут. Однако личинки звезд, как и мидиевые личинки, в первые дни жизни парят в верхних слоях воды, отыскивая свободное место для дальнейшего существования. В этих поисках они встречают и вполне пригодные для них полоски из сетей, приготовленные для мидий. В удобных "квартирах" начинают новую оседлую жизнь не только мидии: здесь и звезды, и актинии, и асцидии. Но последних очень мало, да и конкуренцию в питании они составляют мидиям незначительную. Другое дело - звезды астериас рубенс. Эти морские хищники доставляют немало хлопот хозяевам ферм: дай им волю - они полностью уничтожат все население фермы. Вот здесь и срабатывают "скользящие" субстраты: манипулируя с ними, можно согнать всех звезд, поселившихся на чужой жилплощади.

Морские биологи с ББС при культивировании мидий у мыса Картеш умело используют природные условия Белого моря, ослабляя, а подчас исключая вовсе отрицательные воздействия природных сил. Более того, влияние положительных факторов, в основном летних, используется здесь максимально. Культивируемые мидии на беломорских фермах не подвергаются пагубному воздействию приливов и отливов, периодически осушающих естественные мелководные поселения моллюсков и лишающих их в это время пищи. Кроме того, поселенцы фермы летом постоянно находятся в слое воды, хорошо прогретом и обильно насыщенном кислородом. И еще, мидии, живущие на подвесных субстратах, которые никогда не касаются дна, избавлены от всевозможных паразитов с грунта. Не требуется им и тратить энергию и "строительный материал" на нейтрализацию песчинок, попадающих на их мантии при возбуждении мелководий приливо-отливными течениями.

...Фотографируя, я плавал от одного плота к другому. Находить направление движения среди лабиринта безмолвных колонн мне помогали светлые полосы, хорошо видимые на ледяном потолке. Перед погружением мы с напарником Сашей Нестеровым расчищали площадку для будущей майны. Снег, лежащий на льду, снизу был пропитан талой водой. Лопаты оставляли в нем четкие борозды, которые заполнялись водой, образуя неглубокие каналы. Эти каналы и натолкнули нас на мысль использовать их для разметки арены подводных работ. Уточнив с руководителем погружений Эдуардом Евгеньевичем Кулаковским, ведущим тему по культивированию мидий на ББС, места расположения плотов, мы соединили их линиями каналов.

Обследовав очередную группу мидиевых гирлянд, я плыл к следующей, придерживаясь направления путеуказующей полосы. Погода нас не баловала, было сумрачно, сумерки царили и подо льдом, поэтому плыть приходилось почти на ощупь, ориентируясь по белевшим на мутно-сером покрове льда светлым полосам.

Я погружался без страховочного фала, что было несколько рискованно: веревка могла запутаться за бесчисленное множество прочных капроновых субстратов, и тогда пришлось бы ее перерезать и выбираться к проруби вслепую. Поэтому линия моего маршрута была замкнутой: начав путь от проруби, я должен был плыть только вперед по часовой стрелке и, совершив полный оборот, возвращаться к исходной точке - светлому пятну в поверхности льда.

Все так и происходило: закончив съемку, я возвращался и выныривал из окна во льду, как тюлень, к неизменной радости напарника: он поджидал меня у края майны в полном водолазном снаряжении, готовый в любую минуту прийти на помощь.

Изредка я шевелил ряды колонн - надо было узнать, крепко ли держатся подопытные моллюски на капроне сетей. Лампа-вспышка высвечивала одну картину за другой: моллюски плотной массой покрывали полосы сетей, кое-где я различал светлые пятна на однотонном их фоне. Подплывая к такому пятну, очередному инородному включению во владения мидий, я ожидал, что это звезда, но опасения не оправдывались: перед маской в очередной раз оказывалась актиния.

Зато на дне, под мидиевой фермой, я обнаружил значительные скопления пятилучевых разбойниц. Чуяли морские звезды, что где-то рядом есть пожива, а вот где - обнаружить не могли. Хотя кое-что им и перепадало "на зуб": мидии иногда обрывались с насиженных мест. Природа сама регулировала плотность поселения моллюсков.

В следующее погружение мой напарник пошел сам. В отличие от меня он должен был доплыть только до первого плота и, сделав несколько снимков, возвращаться обратно. Я пустил его под лед на "поводке" и был за него спокоен: дальше плота уплыть он просто не мог-длина страховочного фала была мною заранее ограничена.

Через год, теперь уже летом, я снова побывал на биостанции у мыса Картеш. Опять мы были вместе с Сашей Нестеровым, ведь мы с ним уже знали многих обитателей подводной фермы "в лицо", знали и то, что летом будет намного легче и безопаснее погружаться.

Голубая вода залива отражала изображения скал и утесов, остров Феттаха был весь в зелени. Вокруг плотов, казавшихся теперь не такими загадочными, какими они были подо льдом, царило оживление, проплывали шлюпки, загруженные деталями новых - промышленных - ферм, устанавливаемых "Севрыбой". На рейде, вблизи плотов, стоял рыболовный сейнер, другое промысловое судно разгружалось у причала биостанции. На берегу моря были организованы участки, на которых собирали коллекторы и оснащали их субстратами - голубые и зеленые полосы сетей мелькали в руках рабочих.

На шлюпке подплыли мы к стоявшему у фермы сейнеру, на нем поднимали одну из гирлянд мидий. На тросе кран- балки раскачивалась трехметровая "гусеница". Да, убедительно выглядели здесь, на поверхности, скопления моллюсков. Выращенных мидий достали из морской воды теперь уже не для научных целей, их ждало вполне прозаическое будущее - холодильные камеры сейнера и доставка в порт, туда, где из них приготовят опытную партию консервов.

В то посещение мы много плавали в месте расположения подводной фермы, обследовали первую, экспериментальную установку, фотографировали и под водой, и вблизи плотов. Совершили несколько заплывов и к промышленным хозяйствам. Там перед нами простиралась подводная нива с многочисленными рядами тонких "саженцев" - жгутов из капроновых сетей, на которых еще не успели поселиться подводные обитатели. В лучах солнца, пробивавшихся с поверхности, сине-зеленые жгуты уходили вглубь и терялись во тьме. Картина была впечатляющая.

Мне удалось сделать не менее сотни подводных снимков непосредственно на ферме. Я плавал под водой и фотографировал современное мидиевое хозяйство - плод совместных усилий морских биологов и промысловиков. Мой фотоаппарат, над которым я работал два года, конструируя его и усовершенствуя, выдавал снимок за снимком.

О многом рассказали снимки. Создатели фермы впервые увидели своих питомцев в естественном состоянии, под водой, воочию убедились, что их теоретические предпосылки подтвердились на практике.

Некоторые из этих фотографий попали в книгу, и автор рад, что их смогут увидеть не только специалисты.