ЗНАМЕНИТЫЙ ПОРТ-РОЙАЛ

Знаменитый Порт-Ройал

1. Предмет напоминал утиное яйцо. Поскольку он весь был облеплен кораллами, аквалангист не сразу сообразил, что это, вероятно, часы. Мужские карманные часы, потерявшие свою форму, с крышкой, словно припаявшейся к корпусу. Они пролежали на морском дне, быть может, с того злополучного дня, когда произошло несчастье, и вот теперь, спустя двести семьдесят три года, вновь оказались в руках человека. Не так-то просто было очистить их от кораллов, открыть. На все это потребовалось немало времени. Роберту Марксу повезло:

Стэн Джюйдж, добровольно помогавший ему в его изысканиях, не только славился как мастер на все руки, но и располагал набором самых различных инструментов, в том числе и для починки часов. Корпус часов был серебряный, на циферблате и на внутренней стороне крышки легко читалось имя часовщика: «Арон Гиббс, Лондон».

Год изготовления Гиббс не указал. Железные стрелки не сохранились. А вот цифры почти не стерлись.

В общем находка была великолепной. Но вот восстановить по следам от стрелок когда, в котором часу остановились часы, - а подобный прецедент уже был - на этот раз не удалось. Не помогли и рентгеновские лучи.

Существенного значения это в конечном счете не имело. Просто было интересно перепроверить время, которое ученые сумели прочитать на часах, найденных экспедицией Линка в 1959 году.

Они были не серебряные, а из сплава латуни и меди, поменьше размером и более круглые. В них тоже не оказалось стрелок. И все же рентгеновские лучи засвидетельствовали, что часы остановились в 11 часов 43 минуты.

Судя по сохранившимся сведениям, именно в это время и произошла катастрофа.

2. Утро 7 июня 1692 года выдалось в Порт-Ройале ясным и тихим. Небо было безоблачным и голубым, море спокойным, совершенно спокойным - это потом подтвердили многие свидетели. Зеркальная гладь его была почти неподвижной. Лишь рыбачьи лодки нарушали время от времени этот покой, да, пожалуй, еще и акулы, молниеносно рассекавшие воды в поисках добычи. Как всегда, оживление царило возле барок, возвращавшихся со свежей водой, набранной в Медной реке (Рио-Кобре), Воздух был немного влажным, как, впрочем, на протяжении нескольких предшествующих дней. Первые месяцы года были жаркими и душными, а май принес дожди, и настолько 'сильные, что они нарушили нормальную жизнь города. В июне дожди прекратились, но отсутствие ветра мешало кораблям выйти из гавани, и это, разумеется, не улучшало настроения местных жителей.

Порт-Ройал. Часы. Форт-Генри

И не удивительно.

Расположенный в самом центре Карибского моря, на пересечении торговых путей, оплот авантюристов и пиратов, коммерсантов и плантаторов, Порт-Ройал, находившийся на самой оконечности длинного песчаного мыса, существующего и поныне и образующего одну из сторон обширнейшей гавани (в ней, как уверяли современники, могло разместиться хоть полтысячи судов); знаменитый Порт-Ройал, слава о котором гремела и в Новом и в Старом Свете; грозный Порт-Ройал, чье имя заставляло бледнеть от ужаса и зеленеть от ненависти всю колониальную администрацию захваченных испанцами американских земель; разбойный, развратный, грешный «город-контрабандист», «город-вертеп», «пиратское гнездо», как его в сердцах именовали враги, он был самым тесным образом связан с морем, зависел от моря, был просто немыслим без моря.

Погода не только влияла на дела. Старожилы, да и не они одни, знали: именно в безветренные, тихие дни жди землетрясений. А землетрясения случались тут едва ли не каждый год. И хотя особенно сильных вроде бы не запомнилось, но радости от них было мало. Даже у видавших виды морских волков, привычных к бурям и штормам Атлантики, захватывало дух, когда земля начинала ходить под ногами.

...Где-то в конце мая заезжий астролог словно назло предсказал, что вскоре случится землетрясение. Не побоялся такое сказать и, может быть, имел свой расчет: вот, мол, истины ради готов сообщить и плохие вести.

Астролог вскоре убрался восвояси, но слова его не забылись, да и как было им забыться, если всего лишь четыре года назад подземный толчок разрушил три дома и повредил изрядное число других. Но город продолжал жить своей жизнью, такой же шумный, буйный, громогласный, как всегда, с королевскими складами, ломившимися от бесконечных заморских товаров: гвоздики, перца, камфоры, муската, шелка, хлопчатобумажных тканей, сандалового дерева, сахара; пил, гвоздей, молотков, зеркал, посуды; с арсеналом; с купеческими конторами и депо; с доками, где ремонтировали и оснащали корабли; с мастерскими гончаров и ювелиров, сапожников и портных, с тремя рынками - мясным, овощным и рыбным; с игорными домами, в которых порой за одну ночь проигрывались целые состояния.

Восемь тысяч жителей насчитывалось в Порт-Ройале и две тысячи домов, включая глинобитные хижины и деревянные развалюхи. Но много было двух-, трех- и даже четырехэтажных каменных особняков. Были здесь и дворец губернатора, и две большие тюрьмы - мужская и женская. И серо-коричневый собор св. Павла (местные власти давно уже собирались привезти для него из Англии большой колокол), и три массивных прибрежных форта: на северной стороне - Карляйл, на северо-западной - Джеймс и на юго-западной - Чарлз.

Порт-Ройал. Общий вид

3. ...Он проснулся как всегда рано, Порт-Ройал. Гася ночные фонари, успели совершить свой привычный обход фонарщики. Там и сям потянулся дым из печей - повара принялись готовить для своих господ завтрак.

Внизу, возле порта, прямо на мостовой предлагали свою нехитрую снедь лоточники: жареную рыбу, устрицы, креветки, фрукты, овощи; расхаживали булочники с большими плоскими корзинами на голове.

На своих постах находились и дозорные в фортах. Согласно некоторым сведениям, невдалеке от Ямайки появилась французская эскадра, а это означало, что в любой момент она могла оказаться под стенами Порт-Ройала. Вряд ли, конечно, французы отважились бы атаковать гавань, но следовало все же быть начеку.

Время шло, и вот уже, плотно позавтракав, отправились в свои склады и лавки купцы, а в учреждения - чиновники колониальной администрации. Дети состоятельных родителей принялись за уроки: гувернеры и учителя обучали их счету и письму, в некоторых случаях даже латыни.

...Шумит под солнцем южный город, кого только не увидишь на его улицах: солдат, идущих строем по мостовой, матросов, успевших уже обойти с полдюжины кабаков, почтенных негоциантов, едущих по своим делам, чернокожих рабов, привезенных из далекой Африки... Слышна английская, испанская, французская, фламандская речь - пиратская вольница, изъяснявшаяся на странной смеси этих языков, чувствовала здесь себя как дома. И упаси бог, если ей приходило в голову позабавиться. Выкатить на улицу бочку с вином и заставить всех прохожих пить под угрозой расправы до тех пор, пока не свалятся, было одной из самых невинных «шуточек» пиратов.

В порту сгружались привезенные по морю товары, попавшие в Порт-Ройал нередко вопреки желанию и первоначальным намерениям владельцев, а также и те, что были доставлены по с}гше: всю Ямайку превратили англичане в гигантскую плантацию, на которой сахар изрядно потеснил все другие тропические культуры.

В Кингсхаусе, резиденции губернатора, шло заседание совета по делам Ямайки, на котором присутствовал исполнявший обязанности губернатора Джон Уайт.

Время постепенно близилось к обеду, а за ним, как и полагалось, должна была последовать сиеста - послеобеденное отдохновение от трудов, часок-другой дремоты в гамаках.

...Внезапно где-то около двенадцати часов дня последовали три сильнейших подземных толчка.

А затем настало царство хаоса.

4. Трудно сказать, когда на Ямайке впервые появились люди. Известно лишь, что Колумб нашел на острове довольно многочисленное население - индейцев араваков. Откуда они приплыли, ученые спорят и по сию пору: одни доказывают, что из Флориды, другие уверяют, будто из Венесуэлы. И поныне неясно, населяли ли они песчаную косу, на которой впоследствии был выстроен Порт-Ройал. Но зато твердо известно, что араваки называли эту косу Кагуа. И есть основание считать, что если они и не селились на косе постоянно, то, вероятно, посещали ее часто: залив близ будущего Порт-Ройала и в последующие века славился рыбой и здесь во множестве водились устрицы и крабы.

В 1494 году во время своего второго путешествия Колумб обследовал северное побережье острова. Затем он отправился в плавание вдоль южных берегов Кубы и вновь вернулся на Ямайку, бросив якорь в большой бухте милях в двадцати к западу от косы Кагуа. Араваки гостеприимно встретили неожиданных пришельцев. Испанские моряки получили вдоволь свежей воды и провизии и продолжили свой путь.

В последний раз Колумб побывал на Ямайке в 1503 году, во время четвертого путешествия в Новый Свет. Обстоятельства сложились так, что он провел здесь более года, прежде чем за ним и его спутниками пришли корабли с Эспаньолы - нынешнего Гаити.

5. Испанские колонисты принялись обживать остров с 1509 года. Впрочем, первоначально их насчитывалось немного. Ямайка была удивительно живописна: «Самый красивый изо всех островов, которые я видел в Вест-Индиях»,- засвидетельствовал Колумб, но конкистадоров влекли другие страны. Мексика, Перу - вот куда шел основной поток. На Ямайке, кроме плодородных земель, поживиться было нечем, а земли эти следовало обрабатывать. Превращенные в рабов араваки вымерли быстро. Пробовали ввозить рабов из Африки, из других мест. Спрос, однако, всегда превышал предложение, рабочих рук не хватало, и, следовательно, селиться здесь испанцы не видели особого резона.

И все же с годами население росло. К Новой Севилье (городу, возведенному по приказанию сына Христофора Колумба - Диего Колумба) и двум другим маленьким городам - одному на северном побережье, а другому на юго-западе - в 1534 году присоединилась Вилла-де-ла-Вега, ставшая новой столицей. Не слишком величественно выглядела эта столица, она не шла ни в какое сравнение ни с Лимой, ни, скажем, с Картахеной - городами на материке. В 1582 году в Вилла-де-ла-Веге обитало пятьсот человек - вместе с детьми и невольниками. И было в столице четыре каменных здания: одна церковь, два монастыря и резиденция губернатора. Все остальные строения - глинобитные хижины и деревянные дома.

6. Большие конвои, или, как их именовали испанцы, флоты, доставлявшие орудия, утварь, одежду из Европы и возвращавшиеся из Нового Света, груженные золотом и серебром, как правило, шли мимо Ямайки, и лишь изредка какой-нибудь отставший или отбившийся от эскадры корабль бросал якорь в Пуэрто-де-Кагуайя, маленьком порту в устье Медной реки, славившейся своей отменной ключевой водой. Корабли могли подходить здесь вплотную к песчаному берегу, и для погрузки и разгрузки не были нужны ни шлюпки, ни каноэ.

Тщетно пытались немногочисленные энтузиасты обратить внимание испанской короны на стратегическое значение Ямайки - в самом центре Карибского моря, на ее возможности - прекрасно произрастали тут сахарный тростник, бананы. Собственно говоря, в Мадриде это понимали. Но много земель захватила Испания, и все, что могло хотя бы на время отвлечь весьма негустые людские резервы и требовало каких-то дополнительных затрат, для Мадрида не существовало. «Золотой век» империи был уже позади. После разгрома Великой Армады приходилось думать лишь об одном: как бы удержать захваченное и мало-мальски «освоенное». Кстати говоря, чем дальше, тем труднее приходилось недавним полновластным хозяевам Нового Света.

...На Ямайке не было испанских войск, на северном побережье отсутствовали вообще какие-либо укрепления. На южном берегу незамысловатые частокол и земляной вал защищали Пуэрто-де-Кагуайя и вершину холма Рендерсон-хилл, находившегося у входа в гавань, напротив будущего Порт-Ройала: здесь круглые сутки несли службу дозорные, в их обязанность входило давать сигнал тревоги в случае приближения вражеских кораблей.

7. Да, все сложнее становилось с годами положение Испании. Иноземные корабли все чаще вторгались в воды, где некогда безраздельно господствовал испанский флот, иноземные державы захватывали опорные пункты на непосредственных подступах к Американскому континенту. Взгляните на карту: на юго-запад от Больших Антильских островов Кубы, Эспаньолы, находившихся в руках Испании, вы увидите целую россыпь небольших островов - Малые Антильские. В своем большинстве они и в XVI веке, и в первой четверти XVII века входили в зону испанских владений. В 1623 году англичане захватили острова Сент-Киттс, годом позже - Барбадос, в 1628 году - Невис, еще четыре года спустя - Монтсеррат. Голландцы утвердились на Кюрасао, осели на Подветренных островах, совсем рядом с венесуэльским побережьем. Теснить испанцев на главных морских дорогах принялись и французы: в 1648 году они овладели Гваделупой и Мартиникой.

Забегая немного вперед, заметим: у северных берегов Эспаньолы находится неприметный островок Тортуга. Вот на этом маленьком острове в конце 20-х годов XVII века обосновались буканьеры. В 1639 году они стали единственными владельцами острова.

Конечно, появление англичан, голландцев, французов у самых ворот Нового Света, в непосредственной близости от главных торговых путей, не устраивало Испанию. Но все ее попытки взять реванш и изгнать лихих конкурентов окончились неудачно. И было непонятно, как противодействовать дальнейшему нажиму соперников.

8. А он все усиливался. Едва только Оливер Кромвель в 1654 году нанес окончательное поражение сторонникам Карла I, он тут же приступает к реализации давно задуманного плана. По его мнению, интересы Британии (сиречь интересы английских купцов) требуют того, чтобы Англия усилила свои плацдармы в Вест-Индии. Следовательно (Кромвель - человек действия), не худо бы нанести Испании новый удар и захватить, допустим, Большие Антильские острова или хотя бы один из них.

Кромвеля ничуть не смущает то обстоятельство, что в данный момент Англия находится в мире с Испанией. Какое значение имеет этот официальный мир, если всем, в том числе разумеется и испанцам, ведомо, что оба государства находятся в непримиримой вражде.

Но дабы соблюсти декорум, хитрый дипломат не преминет направить Испании ноту. В ней Кромвель, заранее зная, что испанская монархия, в чьих руках все еще находится чуть ли не вся Южная и Центральная Америка, не пойдет на такие «новшества», потребует свободы торговли с Новым Светом и свободы вероисповедания.

Испания, разумеется, отказывается. Но именно это и нужно Кромвелю. Теперь он может приступить к осуществлению своего «Западного плана».

В декабре 1654 года из главной базы английского флота Портсмута отправляется в далекий поход эскадра под командованием Уильяма Пенна, известного адмирала, и, в ту пору это была редкость, довольно образованного человека.

На кораблях около четырех тысяч морских пехотинцев. На острове Барбадос, куда эскадра прибывает в январе 1655 года, Пени и командующий сухопутными силами Роберт Венейблз сумели усилить свое войско чуть ли не вдвое. Они завербовали в армию всех тех, кто пожелал освободиться от кабальных договоров, с помощью которых их завезли на этот остров. Еще тысячу двести человек удалось заполучить таким же способом на других, принадлежавших англичанам островах.

Объектом для нападения Пени и Венейблз избирают Санто-Доминго, столицу и главный порт Эспаньолы. На дворе - март месяц.

Специалисты впоследствии напишут, что в долгой истории английских колониальных войн этот поход оказался одним из самых неудачных. Моряки напутали с местом высадки, и пехоте пришлось пройти не шесть миль, как предполагалось по диспозиции, а более сорока, большей частью по пояс в болотной жиже. Испанцы успели подготовиться. Три дня штурмовали городские стены англичане и в конце концов вынуждены были отступить.

9. Вот тогда-то, сообразив, что не сносить им головы, если они возвратятся в Европу не солоно хлебавши, Пени и Венейблз решили попробовать еще одну, «утешительную» кампанию. На сей раз была выбрана Ямайка.

...10 мая 1655 года, на рассвете, английская эскадра подошла к острову. Горстка испанцев, занимавшая форт в Пуэрто-де-Кагуайя, оказала лишь незначительное сопротивление, а затем те из них, кто остался в живых, сбежали в Вилла-де-ла-Вегу. Днем позже англичане заняли и этот городок.

Военные действия продолжались. Северная часть острова, западные его земли и горная гряда в центре находились в руках испанцев. Англичане властвовали лишь на южной прибрежной полосе.

10. Именно в те годы и было положено начало Порт-Ройалу. Англичане мгновенно оценили и ключевое значение оконечности мыса Кагуайя, и то, что любое судно, намеревавшееся войти в гавань, должно проследовать непосредственно мимо него: чуть дальше от берега много рифов. Не последнюю роль в выборе сыграло и то обстоятельство, что здесь была прекрасная пресная вода.

Мыс теперь назывался на английский лад - Кэгуэй. На обращенном к морю берегу англичане соорудили окруженный валом форт и установили несколько десятков снятых с кораблей пушек. В 1657 году в Порт-Ройал из Вилла-де-ла-Веги перебралось и начальство: здесь оно могло чувствовать себя спокойнее от налетов испанских отрядов.

11. Вернуть потерянное испанцы так и не сумели. Не помогла война, объявленная Испанией Англии, не удалось осуществить высадку десанта с Кубы: у англичан было важное преимущество - сильный флот. В 1658 году произошла решающая битва. Испанцы были разбиты наголову.

Ямайка стала английской. С 1661 по 1668 год английское население Ямайки возросло в шесть раз и стало насчитывать восемнадцать тысяч человек.

Кэгуэй переименовали в Порт-Роайл. Отстроенный теперь в камне форт получил в честь новоиспеченного короля новое имя: форт Чарлз, и именно в Порт-Ройале, а не в Вилла-де-ла-Вега, оставшейся официальной столицей, обосновался с 1661 года гражданский губернатор.

И тогда же примерно в Порт-Ройале во все большую силу стали входить и пираты. Остров Тортуга послужил им верным плацдармом. Сначала они захватили значительную часть Эспаньолы - десятки пиратских селений насчитывались тут в укромных бухточках и прибрежных лесах, затем обосновались на острове Провидения, что находится возле берегов Центральной Америки, и на острове Невис, в северной части Малого Антильского архипелага. Они чувствовали себя так вольготно, вошли в такую силу (по примерным подсчетам, их насчитывалось двадцать - тридцать тысяч человек), так укрепились на морских путях, ведущих из Карибского моря и Мексиканского залива, что порой прерывали всякое сообщение между Испанией и ее американскими колониями.

...В гавани Пуэрто-Бельо на галеоны грузилось перуанское золото и серебро, которое доставлялось по суше сначала в Ном-бре-де-Дьос. В Веракрусе или в Сан-Хуан-де-Улуа грузились мексиканские сокровища. Затем обе флотилии соединялись в Гaване, а оттуда через Багамский канал - пролив, отделяющий Кубу от Багамских островов, - проходили в Атлантический океан.

Вот в этом Багамском канале - а в нем насчитывается великое множество всяких укромных островков - и поджидали свои жертвы пираты.

Большую часть Золотого фонда составляли неповоротливые, громоздкие трехмачтовые «грузовики»; именно на них перевозилось золото. Таких кораблей насчитывалось обычно несколько десятков, и золота и серебра они везли много: тонну-полторы золота и пятнадцать - двадцать тонн серебра.

Конечно, испанцы охраняли свои сокровища: по меньшей мере треть флотилии составляли могучие, хорошо вооруженные фрегаты. Но у пиратов были верткие многопушечные корабли, а уж по части всяческих засад и абордажных схваток мало кто мог с ними сравниться. К тому же в Карибском море часто случались неистовые штормы, и рассеянные ураганами корабли легко становились добычей разбойников.

Когда англичане вторглись на Ямайку, пираты получили еще одну базу: их пригласили туда. Английское правительство придерживалось старой как мир политики, суть которой сводилась к тому, что враги моих врагов мои друзья.

Они выступали по сути единым фронтом: джентльмены удачи и джентльмены, гревшие руки на колониальных захватах.

12. Город рос быстро. Это сюда приходили караваны английских купеческих кораблей, груженных утварью, орудиями, одеждой, посудой, стеклом, бумагой - предметами, необходимыми всем, в том числе и жителям испанских колоний. И это сюда стекались серебряные испанские реалы, золотые эскудо, драгоценный жемчуг, полученные в обмен на товары, а то и просто награбленные флибустьерами. И роскошные ткани, и драгоценные камни. И церковная утварь. И рабы.

Любопытная деталь: многие морские разбойники заключали с английской короной своего рода соглашение, обязуясь отдавать десятую долю добычи. Получив соответствующее свидетельство, они считались уже не пиратами, а каперами. В чем разница? А каперское свидетельство давало «право» грабить испанские торговые корабли: двадцать фунтов в английскую королевскую казну, и, пожалуйста, привози награбленную добычу в Порт-Ройал.

Одним из самых знаменитых среди них и в то же время едва ли не самым жестоким и коварным был Генри Морган. Он родился в Уэллсе в семье зажиточного крестьянина, но еще юношей оставил отчий дом и отправился на поиски приключений. Они не заставили себя долго ждать. В Бристоле Морган нанялся на судно, пришедшее из Барбадоса. Это его вполне устраивало, ибо он как раз и хотел попасть в те края. Несколько лет работал он на сахарной плантации и, быть может, там и погиб бы от изнурительного труда, болезней, как и десятки тысяч других, если бы не одно непредвиденное обстоятельство. Когда адмирал Пени и генерал Венейблз вербовали в свою армию всех, кто пожелал освободиться от кабальных договоров и от рабства, он завербовался в отряд Венейблза: участвовал в штурме Санто-Доминго, в захвате Ямайки. В 1666 году он уже первый помощник Мансфельдта, голландца родом, в ту пору предводителя каперов Порт-Ройала. А еще через год (к тому времени Мансфельдт умер) Морган занимает его место.

Порт-Ройал. Исследуя дно. Оловянные ложки. Колокол. Обломки сосудов. Пуговица

...Один за другим последовали разбойные набеги на Пуэрто-Бельо, на карибском побережье Панамы, куда, как мы уже упоминали, свозили перуанское золото и серебро (1668 год), на Маракайбо и Гибралтар (ныне в Венесуэле) - здесь Моргану удалось вдобавок на обратном пути разгромить поджидавшую его испанскую эскадру (1669 год), на Панаму (1671 год)...

Тысячу двести человек провел Морган через гористый перешеек, огромное по тем временам войско, и, хотя у испанцев в Панаме был втрое больший гарнизон, победу одержали пираты. Они перебили в городе всех, кто им сопротивлялся, ограбили и сожгли его. А потом принялись рыскать по округе.

Из Пуэрто-Бельо Морган вывез двести пятьдесят тысяч реалов, очистил все склады и прихватил триста негров-невольников. В Панаме добыча оказалась еще большей: семьсот пятьдесят тысяч реалов. Чтобы их увезти, понадобилось сто семьдесят пять мулов, целый караван.

Говорят, на обратном пути Морган закопал на одном из скалистых островов Карибского моря часть добычи, которую он якобы утаил от остальных участников набега. И действительно, известно, что, возвращаясь в Порт-Ройал, Морган отстал от остальной эскадры. Но закапывал ли он клад или не закапывал, а если закапывал, то свою ли «законную» долю или какую-нибудь иную, этого, разумеется, достоверно никто не знает. Следует заметить, однако, что очень не просто было бы ему и вообще кому угодно утаить часть добычи.

Однако и по сей день продают на Западе карты с изображением острова и того места, где якобы зарыт клад. И до сих пор эта легенда, нашедшая в какой-то степени свое отражение в знаменитом «Острове сокровищ» Стивенсона, держит в плену многих доверчивых искателей кладов.

...Испанский король довел до сведения Карла II, что в том случае, если виновные не понесут наказания (а с Испанией в то время не было войны), он начнет военные действия.

Пришлось сместить губернатора Ямайки, а Моргана доставить в Лондон в цепях.

Но судить его не судили, да и не собирались судить. Более того, Морган был посвящен в рыцари, а в 1674 году, когда немного уменьшилась напряженность в отношениях с Испанией, его снова отправили на Ямайку, на сей раз как ее вице-губернатора!

В 1682 году Морган ушел в отставку. Умер он в 1688 году. А четыре года спустя воды Карибского моря поглотили его могилу. Это случилось в памятное утро 7 июня 1692 года.

13. ...Один за одним последовали три сильнейших подземных толчка. Затем на город хлынули волны.

Предоставим слово очевидцу.

«Дома, которые еще минуту назад казались такими крепкими, даже самые высокие дома, были в одно мгновение поглощены разверзшейся землей. Они исчезли, они провалились, и можно было подумать, что они никогда тут не стояли. Никогда в жизни не слышал я, и не дай мне бог еще раз услышать такие вопли, такие стенания, и вряд ли может что-нибудь более ужасное предстать перед глазами человека, чем то, что предстало перед моими. В одном месте целая толпа людей, уносимых неистовыми волнами, в другом - вздыбленная улица с рушащимися домами, в третьем - колышащаяся набережная, на которую с плеском и шумом накатывалось море. Множество людей погибло, унесенное бешеными потоками воды, были и такие, кто, полузадохшийся, еле живой, сумел все-таки выбраться из этого водоворота: их попросту выбросило назад и кое-кому удалось зацепиться за трубы домов, за остатки кровли или стен! Были и такие, кого засыпало землей по плечи, и, страшно сказать, так и не сумев освободиться от земляного плена, они стали добычей бродячих собак.

Многим удалось спастись, пустившись вплавь, других подобрали лодки и корабли.

Несчастье коснулось даже мертвых: землетрясение разрушило городское кладбище».

Когда полчаса спустя вновь щедро засверкало солнце и безоблачно заголубели небеса, от территории Порт-Ройала осталось не более десяти акров. Сохранилась в лучшем случае лишь десятая часть городских зданий, в своем большинстве совершенно непригодных для жилья. Исчезли форт Карляйл и форт Джеймс, а также множество судов. По приблизительным данным, погиб каждый четвертый житель Порт-Ройала, в общей сложности не менее двух тысяч человек...

14. Десять лет назад, в ноябре 1965 года, по приглашению ямайских властей сюда приехал Роберт Маркс, один из молодых, но весьма опытных подводных археологов. Цель его приезда была проста: продолжить исследование затонувшего города. Продолжить, ибо за несколько лет до того здесь весьма любопытных результатов достигла экспедиция под руководством известного американского изобретателя (он, в частности, сконструировал один из первых вариантов подводных домов) и охотника за подводными сокровищами Эдвина Линка.

Собственно говоря, Линк тоже был не первым. Летом 1957 года добрую неделю пытались найти следы затонувшего города группа аквалангистов Люмьер - Дюпон, двое мужчин и одна женщина. Им повезло лишь в последний день: они обнаружили кирпичную арку и десять ступеней, которые вели к входу в одно из зданий. Шаря в иле, покрывающем дно, они нашли остатки глиняного сосуда и несколько кирпичей, черепицу и штук десять характерной «луковичной формы» бутылей из-под рома.

Группа Линка тоже первоначально принялась за поиски около форта Джеймса и тоже вначале безрезультатно. Они попытались использовать маленькую помпу и убедились, что она явно непригодна, поскольку слой ила и песка над остатками здания был достаточно велик.

Впрочем, это была лишь разведка.

В 1959 году участники экспедиции Линка возвратились на специально сконструированном корабле «Морской ныряльщик». На этот раз у них на вооружении был довольно мощный эжектор (труба, к нижнему концу которой подводится воздух; поднимаясь вверх, пузырьки воздуха всасывают воду и песок) и ряд других приспособлений, в том числе хороший компрессор. Взяли на борт и эхолоты, хотя в общем они не очень пригодились.

Свой раскоп Линк начал там, где, по его расчетам, должны были находиться королевские склады. Предполагалось, что там могли сохраниться какие-нибудь ценности. Надежды эти, однако, не оправдались. Конечно, в момент катастрофы в пакгаузах помимо обычных товаров - хлопка, сахара, черной патоки наверняка находились и драгоценности. Но ведь с того времени два с половиной века прошло! Довольно долгое время здание находилось сравнительно неглубоко, и уж кого-кого, а ныряльщиков в Порт-Ройале всегда было предостаточно. Среди них многие еще в XVII веке умели пользоваться подводным колоколом. А потом, даже если кое-что и сохранилось, то попробуй сыщи монету или, допустим, драгоценный камень под слоем ила и грязи, под грудами битого кирпича, в остатках здания длиной добрых восемьдесят метров и шириной двадцать с лишним метров!

Ничего, кроме великого множества разбитых бутылей и черепков от глиняной посуды, Линк и его аквалангисты здесь не нашли, хотя и затратили на поиски целую неделю.

Тогда они перенесли поиски поближе к тому месту, где находились руины форта Джеймса.

Здесь дело пошло веселее.

Вначале появился латунный черпак, а вслед за ним несколько оловянных ложек, оловянная тарелка. Затем две дюжины знакомой луковичной формы бутылок из-под рома. Потом кости животных. Впечатление было такое, что аквалангисты угодили то ли на кухню какого-то дома, то ли в таверну.

В общей сложности Линк и его «команда» провели на Ямайке десять недель. Они подняли со дна большой глиняный поднос, затейливые глиняные курительные трубки, что были в моде в XVII веке, медные кастрюли, медный подсвечник и много других предметов, в том числе небольшую пушку.

И они нашли часы, о которых мы упоминали вначале, те самые карманные часы, которые помогли уточнить время катастрофы. Их изготовил около 1686 года Поль Блонден, французский часовых дел мастер, живший в Нидерландах.

Все это было обнадеживающим. Линк, однако, так и не сумел продолжить свои раскопки: в 1959 году началась пора ураганов, а в последующие годы он уже сюда не вернулся, занят был другим. Его преемником и стал Роберт Маркс.

15. Ныне нелегко обнаружить в Порт-Ройале следы былого. Их сохранилось немного. Старого Порт-Ройала давно уже нет. Там, где некогда процветал, быть может, самый крупный порт Карибского моря, остались лишь несколько зданий и пустыри. И остались форт Чарлз и несколько старых стен.

...Впервые Роберт Маркс приехал сюда весной 1954 года восемнадцатилетним юнцом. День был пасмурным, дул северный ветер. Но желание провести разведку было столь велико, что, взяв такси, он сразу же отправился к берегу. Видимость под водой была скверной, и дело кончилось тем, что он поранил руку о морского ежа. Не удалось ему толком ничего обнаружить и тогда, когда рука зажила. С тем он и уехал искать сокровища на одном затонувшем испанском галеоне.

Потом, уже после первых находок, сделанных группой Люмьер - Дюпон, он вновь приезжал в Порт-Ройал. «Я понял,- напишет он,- что затонувший город - это настоящая золотая жила исторических реликвий. Моей заветной мечтой стало организовать в Порт-Ройале мало-мальски масштабные раскопки».

...Годы ученичества были позади. Теперь, во всеоружии знаний, он мог приступить к осуществлению своей мечты.

16. Два месяца кряду по семь, по восемь часов в сутки проводил он в воде, изучая район будущих изысканий. Но случилось так, что ему пришлось изменить первоначальные планы. Выяснилось, что компания бизнесменов решила в связи с увеличивающимся наплывом туристов построить в Порт-Ройале гостиницу и пирс. Возвести пирс собирались там, где некогда располагались рыбный и мясной рынки и дома многих зажиточных граждан. И следовательно, поиск необходимо было начинать именно в этом месте, и, чем скорее, тем лучше.

В помощники себе Роберт выбрал двух местных жителей: профессионального ныряльщика Кенута Келли и В айна Рузвельта, прекрасно справлявшегося с техникой. В экспедиции участвовали также жена Роберта, аквалангист-археолог, и упоминавшийся уже нами мастер на все руки Стэн Джюйдж и его дочь.

Любопытная деталь. Вместо аквалангов члены экспедиции пользовались так называемым акванавтом. Сам по себе прибор этот нехитрый. В плавающую на поверхности неширокую трубу вмонтирован небольшой воздушный компрессор. От трубы отходят шланги, по которым воздух поступает к находящимся под водой ныряльщикам. Вот, собственно, и все. Но это освобождало аквалангистов от тяжелых баллонов с воздухом и давало им возможность оставаться под водой целыми часами.

Эжектором решили пользоваться небольшим, четырехдюймовым, с сеткой: опыт показал, что насос делал свое дело и не всасывал такие предметы, как луковичные бутылки и всякая утварь. С ним работали вдвоем: один орудовал на дне с трубкой, другой же шел сзади, наблюдая за тем, чтобы не потерялась ни одна из находок.

17. В первый же день Роберт обнаружил под водой обрушившуюся стену. Вот от нее-то и пошел счет находкам. От нее, поскольку, как и предполагали исследователи, именно за этой стеной, словно в сейфе, сохранилось немало интересного.

Первой появилась на поверхность целехонькая оловянная ложка, затем большое плоское оловянное блюдо и четыре оловянных тарелки.

В тот же день нашлась и первая монета - серебряная испанская монета достоинством в восемь реалов.

...Поиск шел на глубине пяти-шести метров и достаточно успешно. За месяц удалось разыскать три больших подноса, двенадцать тарелок, шесть ложек, одну вилку, одну большую пивную кружку, суповую миску...

В пору было хоть сервировать стол. Нашелся и медный котел, нашлись две сковороды, подсвечник из желтого металла, латуни, два чугуна, железная решетка, на которой жарили мясо.

А затем одна за другой сыскались шесть стен с перекрывающими их балками и целая груда кирпичей, около четырех тысяч,- остатки какого-то здания.

Куда угодили аквалангисты? На кухню господского дома?

В таверну?

Ответ, во всяком случае возможный, подсказали выгравированные инициалы, находившиеся на двух блюдах, одной вилке и двух ложечках: сверху - буква С, вероятно начальная буква фамилии, ниже - буквы I и R, находившиеся на некотором расстоянии друг от друга. Если бы это были начальные буквы имен владельца, рассудил Роберт Маркс (два и больше имени, как известно, отнюдь не редкость на Западе), они, наверное, стояли бы ближе. Более вероятно другое: это инициалы владельца и его жены.

Осталось проверить догадку. По карте - а в распоряжении исследователей была составленная Институтом Ямайки карта старого Порт-Ройала с обозначением имен домовладельцев - получалось, что примерно в семидесяти метрах от того места, где были найдены блюда и ложки, находился дом некоего Ричарда Коллинза. Не исключено, что у него была жена Ирэн или, допустим, Исабел.

И вероятно, этот Коллинз либо сам владел таверной, либо сдавал в аренду часть дома какому-нибудь кабатчику.

Во всяком случае возле дома и на ближних подступах к нему аквалангисты разыскали много битых бутылок, кружки, кубки, луковичные бутылки и... более пятисот глиняных курительных трубок.

Вот эти-то трубки, пожалуй, более всего подтверждали версию о таверне. Бутылки и кубки, не говоря уже о посуде, могли, разумеется, быть и в частном доме. Но такое количество трубок, изготовленных (это видно по клеймам) разными мастерами и в большинстве обкуренных,- вряд ли. А в таверне, где у каждого постоянного посетителя могло быть по нескольку своих излюбленных трубок, это было бы вполне естественно.

Где-то в конце месяца аквалангисты увидели на дне великолепный табачный лист. Упавшие кирпичи вдавили его в ил, где остался он законсервированным на два с половиной века и казалось, сохранил даже свой аромат.

18. Июнь выдался ненастный: часто шли дожди, «раскоп» занесло илом, и надо было часами расчищать его. Из-за дождей значительно хуже становилась видимость под водой, труднее было работать. В довершение где-то в середине месяца, когда на несколько дней установилась погода, случилось небольшое землетрясение. Роберт Маркс вместе с Келли находились в этот момент под водой.

Сначала они решили, что в силу каких-то причин начал вибрировать насос, но, когда, поднявшись на плотик, ощутили мелкие толчки и увидели, как с моря одна за другой надвигаются - и достаточно быстро - две довольно большие волны, за ними еще две, тут уж сомнений не осталось. Несколько дней спустя произошло еще одно землетрясение, послабее.

Порт-Ройал оставался Порт-Ройалом.

Потом во множестве пожаловали акулы. Роберт однажды даже угодил рукой в нечто твердое, с кожей, напоминавшей наждачную бумагу, метнувшееся вверх и оказавшееся самой настоящей акулой. То ли рыба была из пугливых и сама шарахнулась от невиданного чудовища, облаченного в резиновый костюм и со стеклами на лице, то ли просто была сыта - так или иначе встреча закончилась вполне благополучно для безоружного аквалангиста.

А работа шла вопреки дождям, акулам и землетрясениям. Одну за другой находят аквалангисты стены и аккуратно поднимают на поверхность кирпичи - это нужно для задуманной реконструкции здания. Немало времени было потрачено на то, чтобы поднять на поверхность целую секцию стены: исследователи задумали изучить особенности каменной кладки времен старого Порт-Ройала.

...Снова подносы, бокалы, но вот и нечто новое: две, на этот раз серебряные, ложечки, да не простые, а с выгравированной розой, королевским гербом Тюдоров. Вот керамические кубки, чаши, медные подсвечники и подсвечники из латуни, медные пуговицы, пряжки от туфель, перевязи, шляпы, гвозди, кастрюли, корабельные приборы, молотки, топоры, кирки, ножи, шпаги, наконечники пик, бесконечное число изделий из стекла, дерева, кожи, костей. Находок становится все больше и больше, и всех их просто не перечислить.

Но как не упомянуть о двух тонкой работы мраморных кубках, о кусочке мела и кусочке графита, о широком, плоском карандаше (им можно было писать!) и обломке грифельной доски, на котором были начертаны цифры: «1, 8, 10, 12»...

Все эти находки нуждались в уходе. С керамикой, костью, стеклом дело обстояло относительно просто: достаточно было их хорошенько промыть водой. Медные, латунные, свинцовые изделия тоже сначала мыли, а затем, чтобы снять зеленоватую патину, налет на поверхности, появившийся от многолетнего пребывания в воде, как следует чистили губкой из тонкой металлической паутинки. Дерево, которое обычно после того, как его высушивают, уменьшается в объеме едва ли не в четверть, умащивали специальным воском.

Но были еще и изделия из серебра, железа и олова. И здесь многое надо было изобретать. Оказалось, например, что очистить оловянные изделия от коралловых наростов проще всего, положив их в ванночку с какой-нибудь не очень сильной кислотой. А следы коррозии лучше всего уничтожались, если на несколько минут поместить очищаемый предмет в ванночку, наполненную горячей водой с содой, или же подвергнуть его электролизу.

А в общем все это было нелегко, в особенности когда речь шла о металлических предметах. Тем более что находки-то были разные, и чуть ли не каждый раз необходимо было особое решение. Как напишет впоследствии Роберт Маркс, «тут было над чем поломать голову».

19. Дожди продолжались и всю первую половину июля. Но именно в июле аквалангисты набрели на интереснейшие находки. Сорок пушечных ядер, орудия для конопатки судов, части корабельной оснастки - обломки рангоута и такелажа свидетельствовали о том, что здесь покоятся остатки какого-то корабля.

Судя по размерам киля и шпангоуту, судно это было водоизмещением не менее двухсотпятидесяти - трехсот тонн. И, судя по тому же шпангоуту, подводные исследователи имели дело с военным кораблем, а не с торговым. Об этом свидетельствовали и найденные неподалеку достаточно крупного калибра пушки. К тому же многое позволяло с уверенностью сказать, что этот военный корабль был английским.

...Документы свидетельствовали: во время землетрясения 1692 года пострадал только один военный корабль - английский фрегат «Лебедь»!

20. 6 июня 1692 года из двух английских патрульных кораблей в море находился лишь один «Гернси». Другой, «Лебедь», лежал на берегу днищем кверху: судно кренговали и килевали, то есть, попросту говоря, чистили его днище и бока.

Но потом судно спустили на воду. Это случилось на следующий день. Спустили его по личному приказанию исполнявшего обязанности губернатора Джона Уайта. А причина была простая, о ней мы упоминали: близ Норт-Ройала появилась французская эскадра и «Гернси» явно требовалось подкрепление.

В свидетельствах очевидцев порт-ройалской катастрофы упоминалось о том, что нахлынувшей волной «Лебедь» подбросило вверх и унесло чуть ли не в центр города. Там он грохнулся на крыши зданий.

Так вот, на воду «Лебедь» спустили, а балласт загрузить не успели. Он составлял для корабля такого водоизмещения минимум сто тонн. Именно этим и объясняется, очевидно, что приливная волна, последовавшая за землетрясением, занесла корабль в город. Мачты, такелаж, пушки - все сместилось от удара и было унесено волной. Но сам корабль затонул далеко не сразу. На нем нашли спасение не менее двухсот человек.

...Под толщей воды покоятся ныне его остатки. Их пока так и не подняли наверх. Но Роберту Марксу очень хочется осуществить свой замысел: достать обломки киля и другие деревянные части, поднять пушки, оставшуюся часть рангоута, реконструировать корабль и поместить его для всеобщего обозрения в специально оборудованном бассейне - так, как это сделали с «Вазой».

21. В один прекрасный день Роберт вдруг увидел плотно увязший в иле деревянный, с железными полосами и уголками довольно большой сундук.

Неужели в сундуке сокровища?

И действительно, в сундуке хранилось сокровище, только несколько необычное. На соломе аккуратненько лежали двадцать один флакон для лекарств и две керамические медицинские кружки.

Не служило ли это доказательством того, что где-то неподалеку находилась аптека?

Затем последовала еще одна прелюбопытнейшая находка.

По сохранившимся документам исследователи, конечно, знали, что лакомым товаром на мясном рынке в старом Порт-Ройале были большие черепахи. Этих черепах отлавливали на находившихся неподалеку Каймановых островах. А чтобы мясо было всегда свежим, черепах привозили живыми и держали в специальных садках, заполненных сантиметров на тридцать водой.

Но право, никто из участников экспедиции не думал, что им удастся обнаружить остатки этих садков. И потому в первый момент даже не поняли, что именно они разыскали. А садков было два, и они были расположены рядом: два продолговатых бассейна длиной метров четырнадцать и шириной метров шесть. Каждый из них ограждало по меньшей мере с две дюжины деревянных столбиков, несколько заостренных кверху. Кое-где сохранились и перекладины. Нашли аквалангисты кости черепах и даже целые скелеты. Судя по ним, черепахи были крупные, килограммов на сто живого веса.

...Уже в октябре нашлась еще одна стена, и возле нее латунный подзеркальник с остатками стекла, оловянные блюда, оловянные ложки. Нашли аквалангисты и великое множество трубок, и луковичные бутылки из-под рома, серебряную с двумя ушками чашу для дегустации вина, оловянную воронку, две большие оловянные пивные кружки и две маленькие.

Очень похоже, что здесь находилась еще одна таверна!

А двумя неделями позже Роберт и его помощники вдруг увидели корабельный балласт. Рядом сыскались обломки киля и остатки шпангоута. Несколько поодаль нашлась целая коллекция корабельного оборудования, а также костылей, шипов, гвоздей, небольшая пушка, ядра, мушкетные пули и великое множество обломков испанских глиняных кувшинов для перевозки оливкового масла.

Итак, судно, и, вероятно, испанское. Неясным было только, когда оно затонуло.

Роберт возлагал надежду на пушку, думал, что специалисты сумеют определить, к какому веку она относится. Но те только разводили руками.

Уже все было привыкли к мысли, что корабль испанский, когда вдруг нашелся корабельный циркуль с французским клеймом. Конечно, это не могло служить полным доказательством того, что судно было французским, но ведь и испанские кувшины для масла тоже могли оказаться на любом судне, не обязательно на испанском.

22. Вот ведь как повернулись дела. И тогда исследователи вспомнили, что в одном из документов им встретилось упоминание о некоем корабле, захваченном у французов и стоявшем на якоре близ рыбного и мясного рынков Порт-Ройала, и что во время землетрясения и последовавшего за ним наводнения судно это затонуло! Когда Роберт Маркс еще раз принялся перечитывать документ, то оказалось, что судно стояло на якоре как раз в том месте, где нашли его остатки!

Сумели аквалангисты определить и месторасположение мясного и рыбного рынков. Рынки эти граничили друг с другом. Ориентиром служили рыбьи кости и кости различных животных. И было понятно: вот здесь находились рыбные ряды, а тут, к северу, мясные.

Между рынками возвышались стены, расположенные под прямым углом друг к другу.

23. Все полнилась коллекция найденных в октябре трубок - число их перевалило за четыре сотни, на поверхность было поднято и много медицинских склянок и банок - здесь действительно, видно, землетрясение разорило аптеку. Но наверное, где-то рядом с ней находился склад или магазин керамики: кругом было много битых черепков, но немало нашлось и совершенно целых глиняных кубков, чаш, блюд - более двадцати различных типов.

В одной из ваз сохранилось масло! Хотя оно и было на шестьдесят с лишним лет моложе того, что шведские водолазы нашли на «Вазе», возраст его следует признать достаточно почтенным. И оно в общем оказалось съедобным.

А еще через две недели исследователи нашли дом.

24. Вначале они увидели стену, которая возвышалась над поверхностью дна сантиметров на тридцать. Когда же принялись ее расчищать, заметили еще одну стену. Потом выяснилось, что стены эти соединены и что есть еще одна стена, параллельная первой, и другая, параллельная второй. Итак, замкнутый параллелепипед стен, при ближайшем рассмотрении оказавшийся стенами здания. Длина здания была семь метров, ширина - пять метров. Высота стен - три метра, толщина - сантиметров шестьдесят.

Дверь сорвало, но остались дверные петли. Пол был из базальтовых плит, а само здание внутри разделялось кирпичной стеной на две отдельные половины.

Снаружи стены были оштукатурены. Окон найти не удалось.

Может, их все-таки в конце концов и разыскали бы. Но случилось непредвиденное. Простоявшие более двух с половиной веков стены ночью рухнули. И когда на следующее утро аквалангисты спустились под воду, они убедились, что не могут ничего изменить. Роберт Маркс вполне откровенно писал: если бы он с самого начала знал, что перед ним коробка здания, он попытался бы по-иному вести раскопки.

Он попытается это сделать, но, увы, опять безуспешно.

...Все повторялось. Сначала Роберт увидел стену, потом разглядел, что тут не одна стена, а коробка здания. Оно имело более десяти метров в длину, шириной было пять-шесть метров, высота его составляла два с половиной метра. Нашлась и дверь на одной из длинных стен. На параллельной стене было два окна и еще одно - маленькое в самом конце стены. Так же как и в первом здании, перегородка делила дом на две части. Стены были оштукатурены, пол цементный.

Исследователям и на этот раз не повезло. В конце концов стены обрушились. Видимо, нанос размывал их основу.

Так или иначе, но рухнули не только стены. Рухнули надежды сохранить здание. Единственное, что Роберт успел сделать,- это зарисовать найденную стену.

...Именно тогда под обрушившимися стенами второго здания Роберт Маркс и нашел напоминавший по форме утиное яйцо предмет, оказавшийся на поверку часами, изготовленными в Лондоне мастером Ароном Гиббсом.

25. Уже близились последние дни, когда вновь пошли интересные находки: четыре очень хорошо сохранившиеся серебряные монеты достоинством каждая в восемь реалов. На них были четко видны дата - 1684 год и буква L, свидетельствовавшая о том, что их изготовили в Лиме.

А чуть позже Роберт разыскал пятьдесят монет - целый клад! Все они отлично сохранились, даже не верилось, что они столько лет пролежали на морском дне. Некоторые из них относились к 1653 году, были среди них и несколько монет 1690 года. И родословную свою монеты вели не только с Монетного двора в Лиме, часть из них появились на свет в Потоси (там находились знаменитые серебряные копи). А четыре монеты изготовили в Мехико.

В конце декабря экспедиция принялась свертывать свою работу.

...Установить границы и конфигурацию и площадь города, погрузившегося под воду несколько сот лет назад,- задача, казалось бы, фантастическая. Но ее осуществили, и вполне успешно. Удалось разобраться в том, почему Порт-Ройал оказался под водой.

Вывод исследователей таков: Кэгуэй - это ведь, собственно, песок и ил, покоящиеся на небольшой подковообразной гряде. Во время землетрясения в гряде появились трещины: песок пополз, увлекая за собой и дома...

Остается добавить: правительство Ямайки недавно объявило о создании проекта возрождения Порт-Ройала.

Проект этот рассчитан на двадцать лет. Ил и песок будут смыты брандспойтами, и специальные суда со стеклянным полом дадут возможность обозревать легендарный город.