Глава седьмая. Давайте помечтаем!

На глубине

С тех давних времен, когда всемирно известный английский физик и астроном Галлей вместе с четырьмя смельчаками целых полтора часа пробыл под водой на глубине около 17 метров, находясь в сооружении, представляющем водолазный колокол, прошло без малого 300 лет. В колокол, где находился Галлей, воздух подавался с поверхности воды в бочонках, которые имели краны в верхнем и нижнем днищах. Гидростатическим давлением он вытеснялся из бочонка и поступал к людям, находящимся под колоколом.

В первый подводный дом "Диоген", установленный на дне моря в 1962 году под руководством широко известного французского исследователя Жак-Ива Кусто, воздух с поверхности накачивался компрессором. Правда, два акванавта прожили в нем на глубине 10 метров уже не полтора часа, а целую неделю.

Неужели почти 300 лет понадобилось только для того, чтобы заменить бочонки компрессором?! Конечно, нет! Ни Галлей, ни его подводные соратники и не помышляли о том, чтобы хоть на минуту покинуть убежище, в то время как французские акванавты часами плавали в воде, производя различные работы на грунте, и возвращались в подводный дом "Диоген" действительно как домой. Да, почти 300 лет нужно было, чтобы достичь уровня знаний и развития водолазной техники, которые мы имеем сейчас.

До самого последнего времени освоение океана не было для человечества таким жизненно важным делом, как сегодня. Непрерывно увеличивающаяся потребность в продуктах питания, сырьевых и энергетических ресурсах заставляет людей обратиться к океану - источнику всевозможных благ. Наступит пора, когда люди научатся работать под водой почти столь же продуктивно, как на поверхности земли. Давайте поинтересуемся, как же представляется это недалекое будущее некоторым специалистам в области техники освоения глубин.

Один из многочисленных энтузиастов изучения "гпдрокосмоса", Ю. Киклевич, в своей книге "Ихтиандр" подвел итоги деятельности группы специалистов различных профессий, работающих в интересующей нас области. Он не без основания считает, что "увеличить время пребывания человека в воде можно только при одном условии - если будет создана совершенная индивидуальная система жизнеобеспечения". "Удобные для работы, сна, приема пищи и для прохождения декомпрессии по мере подъема на поверхность скафандры, - говорит Ю. Киклевич, - возможно, станут одним из основных средств обеспечения длительной, до нескольких суток, жизни под водой". "Представьте себе такую картину, - пишет Киклевич. - Вертолет высаживает в заданной точке океана несколько акванавтов, например ученых или ремонтников, одетых в эластичные скафандры с ранцами на плечах, и здесь же опускает плавучий радиобуй или погружной энергоблок. Акванавты уходят под воду выполнять задание. Через несколько дней вертолет возвращается и забирает поднявшихся на поверхность акванавтов. Заманчиво, не правда ли?!.."

Да, весьма заманчиво. Однако вряд ли кого-либо из акванавтов вдохновит перспектива в течение длительного времени пребывать в скафандре, пусть даже самом совершенном. Можно себе представить невеселую картину: крохотный человек, затерянный в необозримых просторах океана и не имеющий возможности ни на мгновение забыть о том, что он наглухо закупорен в футляр, от исправности которого зависит его жизнь. При малейшей неисправности - а она в таком исключительно сложном сооружении, как автономный скафандр, вполне реальна - тотчас же возникает аварийная ситуация. Но даже в том случае, если допустить, что надежность - механизмов и устройств скафандра велика и исключает какую-либо неисправность, вряд ли кому-либо захочется быть на месте человека, не имеющего возможности в течение нескольких суток отдохнуть в нормальных условиях.

По нашему мнению, для производства регулярных работ под водой при каких-либо непрерывных и продолжительных производственных процессах такой сложный автономный скафандр вряд ли приемлем. Создать и эксплуатировать подобный скафандр далеко не просто, да, сейчас, пожалуй, и незачем. Даже на земле человек надевает спецовку только на время, необходимое для выполнения какой-либо конкретной работы. Поэтому говорить о систематической, длительной и продуктивной деятельности людей под водой можно только в том случае, если между циклами работ они смогут отдыхать и жить в условиях, максимально приближенных к земным.

Безусловно, нужны скафандры, обеспечивающие пребывание в толще воды на предельных глубинах в течение нескольких часов. Однако их автономность не должна быть чрезвычайно велика. Вполне достаточно, если акванавт сможет проработать на грунте 8 часов, после чего скафандр должен гарантировать возможность возвращения его в какое-то комфортабельное сооружение, где, находясь в насыщенном режиме, он может провести оставшиеся 16 часов в условиях, максимально приближающихся к привычным. Естественно, что таким сооружением прежде всего мог бы послужить хорошо оборудованный подводный дом, имеющий корабли обеспечения. Создать такое сооружение при современном уровне науки и техники можно, однако стоимость его будет велика.

Сейчас идет поиск наиболее рациональных методов использования режима насыщения. В течение многих лет отрабатываются системы, в которых человек живет не на дне моря, а в барокамере, установленной на борту судна. Такие комплексы наиболее дешевы, так как многие механизмы и устройства могут функционировать при нормальном атмосферном давлении. Акванавту же значительно удобнее жить в просторных, уютных помещениях барокамеры, расположенной на корабле, и знать, что вокруг него постоянно находятся люди. Из барокамеры акванавт погружается под воду только на рабочее время в камере-лифте.

Однако такие устройства тоже сложны и дорогостоящи. Есть у них и большой недостаток: они не могут обеспечить непрерывного проведения работ. Стоит разыграться небольшому шторму, и тяжелую камеру-лифт надо поднимать на судно, чтобы состыковать с бортовым жилищем. "Морская болезнь" в условиях повышенного давления, в атмосфере, отличной от обычного воздуха, так же далеко не легка.

Но и это не все. На корабле, оборудованном камерой-лифтом и жилой барокамерой, помимо водолазного комплекса много корабельных механизмов, не имеющих никакого отношения к водолазной системе. Их тоже должны обслуживать люди. Это значит, что рабочий час собственно акванавта обходится слишком дорого. По этой же причине не могут быть перспективными и самодвижущиеся подводные дома, на которые возлагают большие надежды П. Боровиков и В. Бровко - авторы очень интересной книги "Человек живет под водой". Они пишут: "Самым рациональным, по-видимому, решением вопроса будет создание самоходных домов. Самоходный дом должен быть снабжен двигателем и обладать некоторой мореходностью. Такое сооружение сможет своим ходом подойти к месту работы, погрузиться и лечь на грунт. Акванавты, уравняв давление в своем отсеке с забортным, откроют люки и выйдут на дно". И далее: "Такой подводный дом будет представлять собой гибрид атомной подводной лодки и стационарного подводного дома. Есть основание предполагать, что именно самоходным автономным подводным домам принадлежит будущее".

Приблизительно такого же мнения придерживается и один из ближайших сподвижников Кусто, профессор Рэмон Вэсьер. В своей книге "Человек и подводный мир", кратко рассматривая устройство подводной лодки "Аржиронет", которая построена таким образом, что двое из восьми человек экипажа при необходимости могут выйти на грунт и находиться в режиме насыщения, соответствующем глубине погружения на 200 метров в течение 8 дней, он отмечает, что в ""Аржиронете" соединены преимущества подводной лодки и неподвижного дома".

Следует сказать, что эксплуатация глубоководной системы, объединенной с двигательной установкой, а следовательно, с массой вспомогательных механизмов, требует постоянного присутствия большого числа высококвалифицированных специалистов, не принимающих участия непосредственно в обслуживании водолазного комплекса. Таким образом, возможность производства работ в любых погодных условиях достигается очень дорогой ценой. Естественно, что и само сооружение стоит значительно больше, чем надводный корабль, оборудованный водолазной системой. Вероятнее всего, такие уникальные конструкции будут достоянием ученых и исследователей, ведущих поиск полезных ископаемых, проводящих всевозможные научные работы и изыскания, но не средством обеспечения повседневно проводящихся подводных работ.

Чтобы обслуживать плантации, разбитые на дне моря, крабовые и рыбоводческие фермы, нефтяные промыслы или подводные карьеры, которые непременно появятся в ближайшем будущем, скорее всего нужны не многоцелевые, а специализированные сооружения, стоимость постройки и эксплуатации которых исключала бы непроизводительные расходы, о которых мы говорили выше. Водолазные комплексы будущего не должны также иметь недостатков, присущих классическим подводным домам, подводным домам на борту корабля и самоходным подводным домам, о которых только что шла речь.

Итак, в любом сооружении, будь то подводный дом, установленный на дне по ставшей уже классической схеме, жилище акванавтов на борту корабля или глубоководный самоходный водолазный комплекс, основой является жилая барокамера. В ней акванавты находятся длительное время, живя и работая в режиме насыщения. Нет сомнения, что этот метод, при котором человек постоянно находится под повышенным давлением в среде, состоящей из смесей различных газов, с точки зрения выполнения работ на дне океана непосредственно самим человеком является наиболее перспективным. Однако, есть ли предел глубин, на которых использование рассматриваемого метода становится уже невозможным? В настоящее время ведется большая исследовательская работа в этом направлении. Известно, что в экспериментальных барокамерах, полностью дублирующих условия глубоководного погружения, уже достигнута глубина 610 метров.

Очень важно подобрать безопасную для здоровья акванавта дыхательную смесь. Важно также создать и все остальное снаряжение и оборудование, о назначении и устройстве которого кратко говорилось в предыдущих главах. В том случае, если подобные глубины будут освоены практически, человек сможет хозяйничать на всем материковом мелководье. Это значит, что к области активной деятельности людей будет приобщена новая большая территория - целый подводный материк.

Некоторые специалисты считают, что и тысячеметровая глубина еще не предел. Ну, а пока даже глубина 250-300 метров хотя эпизодически и посещается людьми, об организации и производстве систематических работ на ней говорить еще рано. Возможность проникновения человека на предельные глубины океана в режиме насыщения - еще в очень отдаленной перспективе.

Как же будут осваиваться огромные подводные территории океанов и морей за пределами материкового шельфа? Очевидно здесь режим насыщения уступит место другим методам и средствам проникновения под воду. Среди большого числа специалистов, работающих над решением проблем освоения океана, существует на этот счет несколько определенных, иногда даже противоположных точек зрения. Некоторые из них считают, что основным сродством проникновения человека под воду будут аппараты, в которых люди смогут находиться в нормальных атмосферных условиях. В этом случае подводные работы должны производиться при помощи всевозможных манипуляторов и выносных устройств, которыми человек сможет управлять, не выходя в открытую воду. Во многих странах уже построено и эксплуатируется значительное количество таких аппаратов, принципиально являющихся подводными лодками небольшого водоизмещения. Широкому кругу; читателей, вероятно, хорошо известно так называемое подводное блюдце Кусто "Дениза". Многим не менее хорошо знакома и американская глубоководная лодка "Алюминаут", способная погрузиться на 800 метров. Первая подводная лодка "Северянка", предназначенная для исследования глубин, появилась в нашей стране.

Но пока еще даже исследовательские подводные лодки не способны достичь предельных глубин океана. В настоящее время это под силу только так называемым батискафам, похожим на подводный дирижабль. К огромному поплавку, заполненному бензином пли каким-либо другим практически не сжимаемым веществом, крепится, как правило, шарообразная гондола, имеющая толстые стенки, изготовленные обычно из легированной стали. Именно в таком сооружении в 1960 году было совершено погружение на дно Марианской впадины. Батискаф "Триест" с экипажем в два человека (Жак Пикар и Дон Уолш) достиг глубины 11000 метров.

Немало приверженцев имеет и еще одно направление - создание подводных автоматических устройств, выполняющих определенные функции в толще воды и на глубине без присутствия человека. Семейство таких автоматов и полуавтоматов уже достаточно велико и продолжает расти из года в год. Все подобные, далеко не полностью упомянутые направления, имеют и достоинства, и недостатки. В любом из них масса своих трудностей. Надо полагать, что при решении проблемы освоения материальных ресурсов океана они займут достойное место в арсенале средств проникновения под воду. Нет сомнения в том, что лишь комплексное использование всех этих средств может дать положительный результат.

Автору этих строк представляется возможной в будущем система организации подводных работ, о которой рассказывается ниже.

Мы направляемся к винтокрылой машине, вылетающей на прииск "Морская жемчужина". Сегодня день очередной смены рабочих одной из шахт прииска. Вскоре вертолет с 30 пассажирами на борту летит над хмурым морем, на поверхности которого не видно ни одного судна. Через 15 минут под нами уже маячат яркие оранжевые круги посадочных площадок прииска. Над поверхностью моря возвышаются сооружения, чем-то напоминающие грибы грузди. Несмотря на большую волну, ни одна из "шляпок" не колышется и вертолет спокойно садится на крышу ближайшей из шахт. Сойдя по трапу с посадочной палубы, оказываемся в обширной уютной кают-компании. За квадратными иллюминаторами кают-компании свищет ветер, море до самого горизонта покрыто белыми барашками, но высокая ваза с только что привезенными с берега цветами даже не шелохнется.

Нас ведут этажом ниже, на так называемую жилую палубу. После короткого отдыха старший водолазный специалист предлагает нам начать экскурсию по станции.

В сопровождении старпома спускаемся еще ниже, на водолазную палубу. Из широкого коридора, освещенного мягким светом плафонов, через небольшой тамбур входим в машинный зал. Тотчас же нас оглушает рев мощных дизель-генераторов. Жарко. Правда, люди здесь появляются редко. Обычно это или такие же как мы, экскурсанты, или механики, проводящие планово-предупредительный осмотр и ремонт. Покинув энергетический отсек, направляемся в пост наблюдения и связи. Здесь тихо и прохладно. Вдоль бортов выстроились пульты, пестрящие многочисленными приборами. Над бледно светящимся планшетом с четкой координатной сеткой склонился вахтенный. Стараясь не шуметь, подходим к планшету, похожему на круглый стол. Неподалеку от центра планшета виднеется яркое колечко - это обозначение станции, на которой мы сейчас находимся. Оно медленно перемещается в зависимости от направления течения и ветров. В центре планшета светится кружок меньших размеров - это якорь. Мощный якорь, лежащий на грунте, оборудован гидроакустическим излучателем. Относительно этого якоря-маяка и ведутся все навигационные расчеты. Метрах в 300 на северо-западе от центра планшета мерцает синий треугольник - это объект № 1. Южнее, почти на краю планшета, синеет квадратный значок - самый дальний объект № 2. Почти рядом с изображением станции, всего в 100 метрах на восток от нее, виднеется изображение объекта № 3.

На каждом объекте установлено убежище типа водолазного колокола. В них акванавты могут отдохнуть, а самое главное - подождать прибытия транспортной капсулы. В данный момент происходит "пересменка", пока под водой нет ни одного человека. Но вот раздается звук ревуна. На табло перед планшетом засветились фамилии акванавтов, выходящих на работу. Перед каждой фамилией появились значки-индексы, которыми акванавты будут изображаться на планшете после выхода в воду.

Вскоре из динамика раздается голос: "Прошу разрешения на разделение". Водолазный специалист берет микрофон и отвечает: "Разделение разрешаю".

Через минуту рядом с изображением станции засветилось красное колечко и поплыло по планшету в сторону ближайшего подводного объекта. По мере удаления от станции и набора глубины площадь светящейся части кольца увеличивалась. Когда изображение транспортной камеры на планшете полностью засветилось, это значило, что она достигла предельной глубины. Тот же голос из динамика произнес: "Высадку первой группы произвел".

Тотчас между изображением камеры-лифта и объекта появились пульсирующие ромбики. "Одна половина ромбика мерцает в такт частоте биения сердца, другая соответствует ритму дыхания акванавта", - пояснил нам старший водолазный специалист. Цифровые данные, характеризующие частоту пульса и дыхания каждого акванавта, работающего под водой, дублируются на табло перед фамилиями акванавтов. В случае отклонения от нормы система автоматически сигнализирует, на кого следует обратить особое внимание.

А изображение транспортной капсулы стало перемещаться по планшету к следующему объекту. Вскоре и у северо-западного значка появились разноцветные пульсирующие ромбики. То же самое произошло и у последнего, самого дальнего объекта. В посту связи снова раздался голос начальника смены: "Высадку произвел. Иду в равносигнальную точку". Водолазный специалист пояснил нам, что это значит.

Камера-лифт оборудована мощной приемно-передающей гидроакустической аппаратурой, в состав которой входит гидролокатор кругового обзора. С помощью гидролокатора определяются текущие координаты места нахождения каждого акванавта, в аппаратуру которого включен гидроакустический ответчик. Эти данные поступают сюда, в пост наблюдения и связи, обрабатываются электронно-вычислительной машиной, а затем выдаются на планшет. Помимо планшета в закодированном виде они поступают на антенну ретранслятора, установленного в корпусе водолазной станции на глубине свыше 100 метров. Через ретранслятор по телеметрическому каналу совместно с навигационной информацией в адрес каждого акванавта поступают и речевые сигналы. Все сообщения акванавтов проходят через гелиевый корректор, установленный здесь же, в посту наблюдения и связи.

На табло около фамилии одного из акванавтов замигал желтый сигнал. Вахтенный включил соответствующий тумблер. Из репродуктора донеслось: "Центральный! Центральный! Как меня слышите? Прием!"

Вахтенный ответил: "Пятый, слышу вас хорошо. Прием!" "Пятый" попросил навести его на склад запасного инструмента. Вахтенный тотчас же нажал на клавишу запоминающего устройства. Планшет засветился новыми изображениями. В руках вахтенного появилось нечто похожее на логарифмическую линейку, соединенную с планшетом гибким электрическим шнуром. Он положил инструмент на планшет. Одна грань линейки совпала с изображением "пятого" и только что появившимся на планшете изображением склада запасного инструмента. Затем, переместив движок линейки, он словно прочертил линию от значка, изображающего акванавта, до значка, обозначающего склад. Из динамика донеслось: "Целеуказание принял! Спасибо!" Пульсирующий ромбик медленно пополз вдоль кромки линейки.

Старший водолазный специалист тут же пояснил нам, что "пятый" мог бы выйти на склад и самостоятельно. Каждый из акванавтов обычно использует автономное навигационно-приводное устройство. Имея собственный планшет и зная координаты какого-либо объекта, находящегося под водой, акванавт может найти любое место. Однако таким образом они отыскивают только те точки, в которых приходится бывать постоянно. Если же возникает необходимость найти обычно не посещаемую точку, прибегают к системе целеуказания. В этом случае акванавт плывет по курсу, заданному вахтенным.

Покинув пост наблюдения и связи, направляемся в другой конец коридора к двери, на которой светятся буквы ПСЖ: пост системы жизнеобеспечения - пояснил нам старший водолазный специалист. Перешагнув через комингс, вновь попадаем в царство приборов и электронных устройств. Прежде всего бросаются в глаза знакомые очертания электронной машины.

- Да, - опередил наш вопрос старший водолазный специалист, - это обычная машина. Правда, здесь она работает по другой программе, так как обслуживает системы газоанализа и поддержания заданного давления, температуры и влажности воздуха в жилой и декомпрессионных барокамерах. На газоанализатор поступают данные из трех барокамер, расположенных в стволе станции, а также и из камеры-лифта, когда она подстыкована к нижней, так называемой жилой камере. Наша станция представляет собой нечто похожее на огромный океанологический буй. Основание станции в виде трубы уходит глубоко под воду. Мы с вами находимся на высоте около 12 метров над уровнем спокойного моря. Конструкцию станция можно сравнить с пустотелым гвоздем, вертикально плавающим в воде. Вес этого "гвоздя" подобран таким образом, что над ее поверхностью виднеется только небольшая часть со шляпкой. В связи с тем, что гидростатическое давление, действующее на цилиндрические стенки станции, со всех сторон уравнивается, а дно ее находится на глубине свыше 100 метров, где масса воды практически не испытывает никаких колебаний, станция даже во время самых сильных штормов неподвижна. Это наше огромное преимущество.

Ведь камера-лифт, которую мы используем, представляет собой сложное самодвижущееся устройство. В ней на грунт одновременно доставляется 7-8 человек. Камера имеет запас газовых смесей, рассчитанный на возможность проведения в ней полной декомпрессии в случае возникновения какой-либо аварийной ситуации. Помимо этого она оборудована балластно-водяной системой, которая используется и как средство для перемещения тяжеловесов. Для подъема такого сооружения на борт корабля понадобился бы мощный кран, а в штормовую погоду сделать это невозможно. Наша камера всплывает самостоятельно. Войдя в специальный "стакан" в нижней части ствола станции, она легко состыковывается с жилой барокамерой.

- Кстати, вскоре камера-лифт должна вернуться. Полусмена работает под водой четыре часа. Давайте спустимся вниз, посмотрим, что делается в стволе, - предложил старший водолазный специалист.

По специальному трапу спускаемся на кольцевую галерею, находящуюся на высоте около 5 метров от уровня воды. По внешней ее стороне расположены большие квадратные иллюминаторы. Внутренняя стенка галереи поблескивает круглыми стеклами, размещенными напротив внешних. Заглянув в один из иллюминаторов, видим просторное светлое помещение. Там, в декомпрессионной камере в режиме акклиматизации находится очередная полусмена. Ниже, на глубине около 50 метров, в так называемой переходной барокамере, проходят декомпрессию 8 человек, закончивших глубоководные работы. Поднимающиеся на поверхность акванавты начали декомпрессию несколько раньше опускающихся. После того как давление в верхней декомпрессионной и средней переходной барокамерах сравняется, акванавты поменяются местами. Поднимающиеся продолжат декомпрессию, а опускающиеся, после того как давление в переходной барокамере будет поднято до давления, равного давлению внутри жилой барокамеры, перейдут в нее, заменив очередную полусмену акванавтов. Таким образом, ни одна из барокамер практически не пустует. В жилой барокамере, расположенной глубже всех, постоянно находятся 15-16 человек, или две полусмены. Причем одна полусмена уже работала непосредственно на подводном участке, обслуживаемом нашей водолазной станцией. Такая преемственность очень удобна.

Все это мы узнаем, опускаясь все глубже по стволу на лифте либо просто шагая по узким металлическим трапам. Путешествие заканчивается на глубине около 90 метров. Вахтенный механик доложил, что все механизмы изготовлены к приему камеры-лифта. Включены прожекторы. На телевизионных экранах, вмонтированных в пульт управлении стыковочными механизмами, пустота, перечеркнутая толстой змеей кабеля-троса. Через смотровое окно, расположенное на уровне глаз, виднеется тускло поблескивающее кольцо стыковочного фланца. Кабель-трос медленно ползет вверх. Далеко внизу замелькал голубой огонек - это сигнальный фонарь камеры-лифта, что-то наподобие посадочных огней самолета. Вскоре можно различить и саму капсулу. Она медленно вырастает из глубины, приобретая все более четкие очертания. Хорошо видна сияющая в лучах прожекторов кромка ответной части стыковочного фланца, а вот все экраны уже заслонены огромной конусообразной горловиной стыковочного устройства. Легкий толчок. Камера вошла в "стакан", стыковка произведена.

Вахтенный механик нажал на клавишу фиксатора. Раздалось легкое гудение. Гидравлические захваты зафиксировали камеру-лифт, жестко скрепив ее с корпусом станции. Вскоре вода из шлюзового устройства удалена. Приборы фиксируют полную его герметичность. Спешим по трапу вверх, к иллюминаторам жилой барокамеры. Из круглого люка в центре нижнего ее отсека один за другим появляются только что прибывшие со дна моря акванавты.

Ночью, когда обе полусмены будут отдыхать, проверкой аппаратуры и механизмов камеры-лифта займутся люди, которым черев несколько дней самим придется запять койки акванавтов.

Мы покидаем подводную станцию - удивительное творение мысли и рук человека - с очередным рейсовым вертолетом.

Погода изменилась. Голубеет и искрится поверхность моря. Под нами проплывают расцвеченные яркими красками "шляпки" водолазной станции подводного прииска "Морская жемчужина".