Почему кильки идут на свет?

"Сырок" идет на юг пробираясь по Красноводскому заливу в открытое море. Мимо проплывают селения, мачта пионерского лагеря. На конце косы раскинулся поселок, на рейде - рыбацкие суда, ребятишки в лодках удят рыбу. Штиль, море тихое, очень теплое.

Собравшись под тентом, приводим в порядок снаряжение, обмениваемся впечатлениями об операции "Кефаль". Общее мнение: работы ведутся успешно, кефаль в заливе жирует хорошо. Это подтвердил осмотр тех рыб, которых добыл Женя. До нашего приезда многие сотрудники лаборатории не изведали как следует и вкуса изучаемой ими кефали, научные выводы делались по исследованию случайно пойманных рыб. А Женины уловы помогли провести полнейший анализ многих экземпляров кефали, добытой как в море, так и в заливе. А более крупные рыбы попали и на сковороду. Это дало убедительное доказательство хорошей упитанности и прекрасных вкусовых качеств рыбы.

Надо сказать, что лучшей агитации в пользу разведения кефали, чем за обеденным столом, наверное, и придумать трудно. Лаборатория сразу же завоевала себе союзников в этом деле. Но Петр Владимирович не забыл и о кильке. К столу подали сначала кильку, обжаренную в собственном соку. Внешне блюдо выглядело как особо приготовленный картофель-фри. Маленькие обжаренные и подрумяненные рыбки просто таяли во рту. Затем были поданы котлеты из свежей кильки - очень вкусное блюдо. Завершал меню салат из свежих помидоров с маринованной килькой. За столом мы узнали, что такое килька по-каспийски, а вот как ее ловят, нам с Женей обещали показать под водой.

Ночь на юге наступает рано и без сумерек, сразу. Черный теплый колпак звездного неба накрыл "Сырок". Яркие звезды мерцали на непривычных для нас местах. Ковш Большой Медведицы почти цеплялся на севере за горизонт, над головой висели незнакомые созвездия. Кто-то указал на спутник, яркая звездочка ползла по небосводу, вычерчивая кривую.

Наше судно ложится в дрейф, машина замолкла, и лишь вспомогательный движок пыхтит, вращая генератор. Команда готовит снасть для ночного лова кильки. Это большой сетчатый конус на обручах, над верхним обручем - киловаттная лампа. Сооружение висит вершиной вниз, кран-балка держит ловушку за специальный кабель-трос. Внутри него - электропроводка в резиновой герметичной изоляции, но трос может выдержать солидный груз - он укреплен стальными нитями. Все в ловушке особенное. Лампу, например, можно включать только в воде, она требует охлаждения, иначе моментально перегорит. Сеть тончайшая, капроновая, но крепкая. На барабане лебедки намотано несколько сотен метров кабель-троса: глубоко ходит килька.

В прибрежных водах Японского моря растет водоросль анфельция

В тот период, когда мы были на Каспийском море, лов кильки на свет только осваивался, связанные с ним проблемы изучались. Поэтому нужно было как можно больше наблюдений. Подводные погружения планировались одновременно со спуском орудий лова.

Рыболовная сеть уходит в воду, и тут же зажигается лампа. Обычно это делается на той глубине, где предполагается скопление рыбы. На сей раз лампа включена специально для аквалангистов, ведь нам надо как-то ориентироваться в кромешной тьме.

Обвязываемся страховочными веревками и по изрядно раскачивающемуся штормтрапу спускаемся в воду. Море встречает невысокой теплой волной, воздух холоднее воды, и погружаться в нее приятно. Разобравшись со страховочными концами, устремляемся вслед за диковинным светящимся сачком, движущимся задом наперед. Мне еще ночью не приходилось погружаться, вся эта загадочная картина, которую рыбаки видят с палубы, для меня теперь стала ареной действий. Нервная дрожь волнения от необычной обстановки проходит. Мы в привычной морской среде. От лампы, прикрытой сверху небольшим абажуром-рефлектором, вниз бьет конический сноп света. В этом конусе - второй, поменьше. Это освещенная изнутри сеть, она кажется ослепительно серебристой. По капрону сети переливаются золотистые световые волны, которые образует встречный поток воды.

Женя начал стрекотать киноаппаратом, слышно, как обтюратор тянет пленку, лучше, чем днем, слышны всхлипы вдохов и бульканья выдохов его акваланга. Но вот съемка прекращена; световой конус вошел в мутный, светящийся слой - это планктон, зависший на глубине. Вслед за необычным светящимся "парашютом", напоминающим приземляющийся спутник, пронизываем легкое прозрачное облачко и опять всматриваемся в него.

Иногда в световую сферу лампы попадают рыбы. Они выплывают из тьмы в освещенное пространство, но не задерживаются там, а быстро исчезают. Если рыбы проскакивают с противоположной нам стороны лампы, то на границе светового потока, как на экране, видны их тени, увеличенные игрой света. Если рыба появляется с нашей стороны, виден ее темный силуэт.

Посвечивая фонариком на глубиномер, я начинаю с тревогой посматривать на него. Давление воды близко к критическому - глубина тридцать метров, а кильки еще нет. Еще до погружения, зная за собой подводный азарт (еще немного, еще немного вниз), мы крепко привязали к кнехту страховочные концы, отмерив длину тридцать пять метров. Люди, страхующие нас, надежные, но неопытные. Поэтому мы и пошли на такой шаг. С глубиной шутки плохи - можно и не увидеть больше белого света.

Наконец в освещенный конус стали попадать небольшие, но плотные облачка, они как к магниту, прилипали к лампе и опускались вместе с нею вниз. Это были стайки кильки. Конус спустился еще немного вниз, и вокруг лампы возникло мутное серебристое облако. Кильки было много, она крутилась около яркой лампы, временами затемняя ее.

Промысловая голотурия - дальневосточный трепанг (гребешок)

Мы приблизились к ловушке. Женя стрекотал киноаппаратом, я его страховал. Пленка еще не кончилась, а мы уже стали мерзнуть. Здесь, на глубине более 30 метров, вода была прохладной, 17-18 градусов. Находиться долго в такой "ванне" мы не могли. Всплываем, дав сигнал о подъеме. Клубок кильки вертится вокруг лампы и, как привязанный, всплывает вместе с ней. В конусе ловушки рыбы почти нет. Постепенно облако снующей рыбы редеет и распадается, немного кильки попадает в ловушку, но восторженные слова сами срываются с языка.

Женя сдержаннее в эмоциях и рассказывает более дельно. Сходимся в одном - советуем поместить лампу внутрь конуса, так можно будет заманить больше рыбы в сеть. А вот для того, чтобы определить оптимальную глубину погружения сети и включения лампы, необходимы комплексные наблюдения. Возможности аквалангистов в такой работе ограничены. Надо приобретать подводную телеустановку, опускать вместе с лампой передатчик и прослеживать весь процесс.

Такой оборот дела несколько обескураживает руководителя лаборатории. Он, наверное, ожидал от нас большего. Однако мысль о подводном телевидении ему нравится. "Надо изучить этот вопрос", - решает Богородицкий.

Так что же мы узнали? Во-первых, килька охотно идет на искусственный свет. Это не вызывает сомнения. Во-вторых, необходимо усовершенствование ловушки: желательно, чтобы лампа была подвижной или помещалась внутрь конуса. Это основные наши рекомендации. Телевидение и применение рыбонасосов позволят перевести лов кильки на промышленную основу. Тут не выдерживает Николай Николаевич. "Тогда уж всю рыбу переловят, это точно. Экологический баланс будет нарушен на многие годы, если не навсегда!" - горячится он. Что же, и эти соображения не отбросишь. Но тут уж нужны расчеты специалистов.

Рейс "Сырка" продолжается. Идем к одному из островов. Он обитаем, хотя пресную воду туда привозят.

Во время рейса поступило штормовое предупреждение, надо быстрее укрыться за песчаным плечом острова. Штормы на Каспии свирепые. Или отстаивайся в укрытии, или уходи в открытое море. Нам удается укрыться за островом.

Ветер налетел плотной стеной и двое суток пытался сорвать судно с якоря. Огромные волны с ревом поднимали стену пены и брызг, а над землей висела густая мгла. Буря бушевала при совершенно безоблачном небе. Выл ветер, носились тучи пыли, тускло светило сквозь них солнце. Песок висел в воздухе, долетал до сейнера, хотя до материка было несколько десятков километров.

С каким трогательным доверием относятся к человеку животные во время стихийного бедствия! Два розовых скворца залетели к нам на спардек и притаились в углу. А на якорную цепь у лебедки уселся пустынный щеглок. Железные борта судна закрывали его от ветра, и он разрешал себя трогать, только закрывал при этом глаза.

Промысловая голотурия - дальневосточный трепанг (гребешок)

После пыльной бури очищаем и промываем оптику, пыль набилась во все щели, резьба объективов скрипит при вращении тубусов, загубники и маски в бархатистом слое пыли.

Готовимся к погружениям, чтобы решить третий вопрос.