Успех "москитного флота"

10 июня 1871 г. в проливе Бьёрке-Зунд, недалеко от Кронштадта, проводились испытания на прочность подводной лодки И. Ф. Александровского. До этого она уже плавала в течение пяти лет, но глубже чем на 5-6 м не погружалась. Чтобы продемонстрировать перед Морским техническим комитетом возможности лодки, И. Ф. Александровский предложил провести такие испытания.

Готовил лодку к погружению сам изобретатель. Корпус без людей полностью загерметизировали. По бортам лодки закрепили шесть резиновых мешков с присоединенными к ним воздушными шлангами. Затем на лодку положили несколько центнеров якорных цепей и стали понемногу выпускать воздух из мешков. Лодка плавно погрузилась на глубину 24 м, где ее продержали в течение 30 мин. После подачи воздуха в мешки она благополучно всплыла на поверхность.

Довольный результатами испытаний, И. Ф. Александровский уехал в Кронштадт, а в его отсутствие решили погрузить лодку на глубину 30 м. Последних испытаний корпус лодки не выдержал, и она осталась на дне.

Поднять лодку с помощью тех шести мешков, которые были к ней уже закреплены, оказалось невозможным. Тем более что часть из них попала под корпус и не могла создать подъемных усилий. По расчетам И. Ф. Александровского, для подъема лодки необходимо было четырнадцать воздушных мешков.

С большим трудом удалось организовать судоподъемные работы. Сначала никто из водолазов не соглашался спуститься на такую глубину, но все же потом смельчаки нашлись. Судоподъемные работы проводились под руководством одного из первых командиров лодки капитана 2 ранга Рогули и продолжались два года. В 1873 г. лодку подняли и доставили в Кронштадт. Успешное завершение работ позволило И. Ф. Александровскому с гордостью заявить: "Подобного подъема затонувшего судна с такой глубины еще не было в летописях, и я вполне оправдал практичность придуманных мною воздухоподъемных мешков" [3].

Используя идею И. Ф. Александровского, корабельный инженер Свирский в 1913 г. продемонстрировал морскому министерству ряд прорезиненных понтонов различной подъемной силы, на которые он получил патенты. По проекту Свирского построили мягкие понтоны грузоподъемностью 750, 1250 и 2000 кН. Они состояли из прочной прорезиненной камеры и оболочки. Снаружи понтоны оплетались мелкоячеистой сеткой из стального троса. Отдельные части оплетки сходились к расположенной внизу подъемной скобе. Камера понтона состояла из трех частей - одной средней и двух крайних. Каждая часть имела вверху клапан для продувки, а внизу предохранительный клапан для выпуска воды и стравливания расширяющегося воздуха при всплытии. В надутом состоянии понтоны имели форму эллипсоида.

Резиновые понтоны системы Свирского успешно использовались в судоподъемных работах. Например, в 1916 г. с помощью 75-тонных понтонов подняли тральщик "Метеор" и сторожевой корабль "Гарпун" [26, с. 164-166].

Вновь вспомнили о понтонах Свирского в 30-е годы, когда ЭПРОН начал разработку 40-тонных мягких понтонов [4, с. 160]. По проекту понтон имел форму цилиндра с шаровыми концами. Длина его была 6,1 м, диаметр 3,0 м. Понтон состоял из двух оболочек, из которых внутренняя являлась основной рабочей камерой, а внешняя - предохранительной рубашкой для защиты понтона от повреждений. Камеру и рубашку изготовляли из трехслойной прорезиненной ткани. Понтон оплетали, трехдюймовым сезальским тросом, концы которого закрепляли к специальной подвеске - стальной коробке в виде трапеции. В верхней части подвеска имела люверсы для коушей оплетки, в нижней - отверстия для штыря, которым закреплялся подъемный строп.

Понтон затапливали на стропах, присоединяемых к деревянному брусу. Отжимаемая воздухом вода выходила через отверстия диаметром 300 мм. От них вниз спускались резиновые цилиндрические тубусы, поставленные для уменьшения потерь подъемной силы при всплытии и в конце продувки.

Мягкий 40-тонный понтон. 1 - 6рус; 2 - понтон; 3 - оплетка; 4 - тубус; 5 - подвеска

Первую серию понтонов построили в 1931 г. в Москве и сразу же отправили их в Севастополь, где их решено было испытать [22].

Летом 1932 г. во время тренировочных спусков водолазы обнаружили еще три подводные лодки, из числа затопленных интервентами. Это были "Судак", "Лосось" и "Налим", построенные в 1904-1907 гг. в Петербурге и отправленные затем на Черное море, где они составили ядро вновь созданных подводных сил. Лодки ценности не представляли, еще в годы первой мировой войны их использовали лишь как учебные. Но для тренировок водолазов и испытаний понтонов лучших объектов нельзя было и желать. Все три лодки располагались треугольником на глубине 57 м. Их корпуса до половины находились в грунте. Водоизмещение лодок было в пределах 100-140 т.

В те годы севастопольская партия ЭПРОНа не располагала мощной спасательной или судоподъемной техникой. Основные плавучие средства - рейдовый буксир "Зыбь" (мощностью 35 л. с., или 26 кВт) и несамоходный водолазный бот - были маломореходными, и при свежих ветрах весь этот "москитный флот" уходил с места работы в укрытия. Единственый раз решили переждать непогоду в море, но эта попытка чуть не закончилась гибелью одного из судов. Лишь случайно проходивший мимо буксир успел отвести водолазный бот в базу.

Схема остропки мягких 40-тонных понтонов при подъеме лодок 'Судак' и 'Лосось'

Первой решили поднимать подводную лодку "Судак". Ее нагрузку оценили в 700 кН (72 тс). Для подъема выбрали с учетом силы присоса три 40-тонных мягких понтона. В носу и корме лодки находились подъемные рымы, за которые можно было закрепить два понтона. Третий решили присоединить с помощью металической болванки, заведенной в шахту люка боевой рубки. Для предупреждения сползания стропа на середине болванки установили два предохранительных кольца.

Подъем "Судака" наметили провести в четыре ступени, поэтому средний понтон остропили непосредственно у рубки, а концевые закрепили на глубине 15 м от поверхности. Остропка среднего понтона вызвала некоторые трудности. Сначала он при продувке несколько раз выскакивал на поверхность. Причину смогли установить только после тщательного осмотра шахты входного люка. Оказалось, что в нижней ее части имелся раструб, поэтому надежного зацепления за нижний комингс люка не получалось. Только после того, как длину болванки увеличили, понтон оказался хорошо закрепленным и больше не всплывал на поверхность. Подъем на первую ступень прошел благополучно, поэтому высоту второй ступени приняли несколько больше - 18 м. И на этот раз подъем удался, через несколько дней "Судак" прибуксировали в бухту.

Закрепление стропа в шахте рубки. 1 - строп; 2 - рубка; 3 - болванка

Теперь предстояло поднять однотипную с "Судаком" подводную лодку "Лосось". Ободренные успехом, эпроновцы решили поднять лодку не в четыре ступени, а в три, объединив первые две ступени в одну. Поэтому средний понтон был остроплен на той же глубине - 50 м, а концевые - уже на глубине 32 м.

Первая попытка оказалась неудачной. Разогнулись щеки подвески кормового понтона, и он вылетел на поверхность. От расширения воздуха лопнула в нижней части камера. Понтон пришлось заменить, но от подъема в три ступени не отказались. По воспоминаниям Н. А. Максимца, аварийное всплытие кормового понтона представляло собой уникальное зрелище. Подвеска разогнулась в самом конце продувки, и воздух из понтона, расширившись почти в 4 раза, создал на поверхности огромный пузырь, в центр которого вылетел целиком из воды 40-тонный понтон. Находившийся на плашкоуте фотограф намеревался снять момент всплытия, но, потрясенный развернувшейся перед ним картиной, не сумел сделать ни одного снимка.

После замены понтона дальнейший подъем "Лосося" прошел без приключений.

Подводная лодка "Налим" имела несколько большее водоизмещение, чем две предыдущих, поэтому для ее подъема требовалось уже не три, а четыре понтона. Осложнялась и их остропка, так как на лодке не было подъемных рымов. Правда, в кормовой части водолазы обнаружили стальной строп, применявшийся ранее для подъема. Н. А. Максимец решил сначала проверить прочность этого стропа, который из-за длительного нахождения в воде проржавел. Для испытания стропа к нему закрепили на небольшой глубине один 40-тонный понтон и несколько раз полностью продули его. Строп испытания выдержал, после чего приступили к остропке остальных понтонов. Для их закрепления пришлось использовать входной, торпедопогрузочный и рубочный люки "Налима".

Схема остропки мягких 40-тонных понтонов при подъеме лодки 'Налим'

Таким образом, три из четырех понтонов располагались в носовой части лодки. Подобное размещение понтонов и предопределило неудачи - каждый раз в корме не хватало подъемных сил. Остропку понтонов за люки проводили уже отработанным способом, а для надежного закрепления болванок водолазы спускались через люки внутрь корпуса лодки и там разворачивали их в правильное положение. Глубину остропки от поверхности воды приняли следующей: для носовых понтонов - 30 и 38 м, для среднего понтона - 46 м, для кормового - 31 м.

В первую очередь продули носовой, средний и кормовой понтоны. Лодка зашевелилась, но не всплыла. После того как подали воздух во второй носовой понтон, на поверхности показались оба концевых понтона. Спасатели уже радовались успеху, но кормовой понтон, продержавшись несколько минут на воде, начал погружаться. Вслед за ним ушел под воду и носовой.

Из-за разыгравшегося шторма (подъем "Налима" проводился в конце ноября) продолжать работы было нельзя. Всем судам пришлось уйти в укрытие.

Следующую попытку провели 4 декабря. На этот раз при продувке понтонов на поверхности показались только большие воздушные пузыри, и на этом все кончилось. Водолазное обследование показало, что камера и рубашка кормового понтона лопнули в верхней части почти у самого бруса.

Тогда Н. А. Максимец решил заменить понтон 100-тонным плавучим краном. Однако, несмотря на спокойную погоду, подходившая зыбь не позволила закрепить стропы на гаках. Плавучий кран пришлось вернуть в порт.

Снова решили прибегнуть к помощи понтонов, чтобы сократить потери подъемных усилий при всплытии. Кормовой понтон остропили на глубине 12 м, но эта мера не повлияла на конечный результат. Продержавшись на поверхности три минуты, концевые понтоны в прежнем порядке затонули. Сложившееся положение казалось необъяснимым: лодка всплывает, а затем тонет, несмотря на продолжающуюся продувку понтонов.

Следует отметить, что Н. А. Максимец не имел ни чертежей лодок, ни каких-либо официальных документов, поэтому, за исключением ориентировочной оценки подъемного веса, не производил никаких расчетов. В отличие от подъемов "Судака" и "Лосося" в случае с "Налимом" из-за вынужденного асимметричного расположения понтонов требовалось определить не только величину, но и положение центра подъемных сил.

На правильное решение натолкнулись случайно. Кто-то предложил изменить схему продувки и подавать воздух сначала не в первый, а во второй носовой понтон. Тем самым центр подъемных сил несколько сместили в корму лодки, т. е. туда, где их не хватало. На этот раз понтоны удержались на поверхности, и "Налим" удалось перевести на глубину 43 м. Здесь кормовой понтон перестропили до уровня носового и, сохранив прежний порядок продувки, вновь сумели поднять лодку. На следующей ступени все понтоны остропили на одном уровне, но добиться подъема кормы не смогли. Пришлось подключить к работе килектор, который, заведя строп за гребной вал, поднял корму и прибуксировал "Налим" в Севастополь.

Успешный подъем трех подводных лодок в течение шести месяцев с глубины 57 м можно считать несомненным достижением севастопольской партии ЭПРОНа. Этот успех тем более значителен, что его добились, используя новую технику с привлечением минимальных плавучих средств - "москитного флота", не имевшего надежных укрытий и выполнявшего работы "набегами" в хорошую погоду.