В осьминожьем царстве

Впервые я увидел осьминога лет восемь назад. Актив нашей подводной секции собрался в Морском клубе ДОСААФ, чтобы обсудить текущие дела. Тогда мы носились с приобретением старой автомашины амфибии для туристических вылазок. В конце, когда все вопросы были обсуждены, пришел опоздавший Лева. Облизывая полные губы, он рассказал, что видел, как только что с берега несли свежих крабов. Кто-то подал ценную мысль о коллективном ужине с крабами, и мы кинулись к морю.

Кекуры Пять Пальцев

Рыбоперерабатывающий завод горрыбокомбината находился почти рядом с водной станцией ДОСААФ. У деревянного пирса напротив завода стоял небольшой сейнер, на палубе которого два здоровенных парня в брезентовых робах складывали крупных крабов.

- Как насчет взаимовыручки? - робко спросили мы, алчно поглядывая через фальшборт.

- Оставили только себе, ответили рыбаки. И, как бы извиняясь, развели руками.

Наступило удрученное молчание. Тем временем я подошел к большой куче рыбы, наваленной на причале, и стал с интересом рассматривать. От нее шел специфический запах морской гнили. По-видимому, добыча предназначалась на тук. Огромные бычки длиной более полметра со вздутыми животами перемешались с тощими линьками, тут же валялись плоские белесые камбалы, змееподобные миноги - все это вытащил безжалостный трал.

- Вот это бычок! - удивился Лева и ткнул пальцем в китообразное страшилище.

Один из рыбаков перелез через фальшборт и направился к нам.

- Это еще что! А такое видели? - и он наступил огромным сапогом на какой-то бесформенный мешок, который скрывался под грудой рыбы. Мы заинтересовались и гурьбой столпились около него.

Польщенный вниманием рыбак стал выковыривать мешок. Но он не поддавался, тогда парень притащил багорок, зацепил и опростал мешок.

- Осьминог!

Из-под груды разнорыбицы показались длинные полутораметровые щупальца со знаменитыми присосками. Даже полуразложившееся чудище выглядело очень внушительно.

- М-да... - сказал кто-то - неприятно с таким страшилищем встретиться на глубине.

- Там много попадается, - бросил небрежно рыбак.

- Где там?

- За островом Скрыплева...

Проливные дожди и туманы возвестили о наступлении лета. Где-то над Японией разразился тайфун, и его дыхание, ослабленное расстоянием, но все еще могучее, ощутилось во Владивостоке. Порывистый юго-восточный ветер накрыл город дождевыми тучами и вспенил зеленую воду залива, пошел дождь. А затем внезапно подуло с северо-запада, тучи разорвало, показалось яркое горячее солнце.

Зеленовато-мутная вода бурлила за бортом катера, который не спеша шел по Амурскому заливу в сторону открытого моря. За бортом проплывали знакомые места: "Ослиные уши", кирпичный завод, камень Матвеева, бухта Рында.

Путешествие началось с телефонных звонков и недолгих сборов. Как обычно, вышли в субботу, рассчитывая все воскресенье провести в море. На нашем катере со звучным именем "ДОСААФ-311" собрался актив Федерации подводного спорта и гости из Москвы. Мы решили показать гостям подводную фауну и флору Японского моря.

Первую остановку делаем на острове Попова в уютной бухте Алексеева. Катер стоит, уткнувшись форштевнем в берег. В самом устье бухты на заболоченном участке разбиваем палатки, ровным рядом устанавливаем акваланги. Это поселение студии документальных фильмов. Место выбрано специально болотистое и комариное. Рядом разбросаны огромные железобетонные чаны для засолки рыбы. В них когда-то обрабатывались исчезнувшие теперь дальневосточные иваси. Теперь в чанах находятся осьминоги для съемки документального фильма.

Студийцы устроились с комфортом. Ровно работает движок электростанции, вызывая нашу зависть, висят разноцветные гидрокомбинезоны. Тут же небольшая кухня.

Представитель Ленфильма заявил, что сценарий у них уже есть. Главное затруднение - "артисты" фильма. Осьминогов обнаружить нелегко, а процесс съемки в естественных условиях затруднителен. Киногруппу выручили рыбаки с острова. Для съемок передавались все за- траленные сетями осьминоги. Участь их была печальной: пытка кинокамерой и финал на обеденном столе студийцев.

Пообкусанная комарами и обозленная стойкой плохой погодой киногруппа встретила нас не очень приветливо:

- Чего тут лазаете?

И получив в ответ:

- Хотим посмотреть, как снимаются полудохлые осьминоги...

Но "киношникам" было не до шуток. Доказательство тому - обилие гребешков непосредственно в акватории их лагеря. Видимо, здесь питались преимущественно этим "деликатесом".

Отношения со студийцами постепенно наладились. Достаточно было блеснуть лучу солнца, киногруппа пришла в лихорадочное оживление. Они сбежались со всех сторон и окружили свою главную съемочную студию - несколько увеличенный в размерах стеклянный аквариум.

В аквариуме имитировалось морское каменистое дно и плавал подталкиваемый для резвости палочкой маленький, с кулак, осьминог. Фиксируя крупным планом панораму дна, стрекотал конвас-автомат. Громко дискуссировалась тема, не слишком ли мощно выглядит по сравнению с осьминогом маленькая звездочка-патирия. Солнце зашло, и как будто злой волшебник взмахнул своей палочкой - киногруппа разочарованно разбрелась в разные стороны.

Одноперый терпуг

Два густо-серых осьминога со щупальцами сантиметров восемьдесят сидели обреченно в большом чане между камней. Они не высказывали никакого желания блистать на экране. Хотя вода в чане регулярно менялась пожарной мотопомпой, вид у них был печальный. Все это было настолько условно, что расхотелось смотреть будущий фильм.

Верю, что он будет удачен. Его снимали опытные добросовестные люди. Но уж очень это походило на спектакль с больными актерами. Слишком все было далеко от заповедной дикой красоты осьминожьего царства.

Это не обвинение съемочной группе. Заснять фильм об осьминогах в реальных условиях не так-то просто. Однако рецепт известен - сделать на одном из удаленных островков в воде вольер, где производить днем и ночью съемки из батискафа, освещая мощными светильниками морскую глубину. Но это потребует значительных средств и оборудования. Гораздо больше, чем было выделено на кинофильм.

Там, у дальних островков, где всегда прозрачная вода, настоящим царьком акватории является осьминог. Раскинув щупальца и мантию зонтиком, скользит он ночью в своем сумрачном и суровом королевстве, совершая набеги на гребешковые и устричные банки.

И мы направились именно туда, в осьминожье царство.

Остров Желтухина - небольшое пятнышко на крупномасштабной карте Уссурийского и Амурского заливов. Как и все острова безымянного архипелага, раскинутого от Токаревской кошки - концевого мыса Владивостока в сторону юга, в сторону безбрежного моря, он возвышается небольшим скалистым бугром среди таких же больших и малых собратьев. Они тянутся пограничной цепочкой в открытое море навстречу ветрам и океанской волне, разделяя залив Петра Великого на Уссурийский и Амурский. Вблизи Владивостока острова крупнее и лесистее - Русский, Попова, Рикорда, Рейнике, а дальше прерывистая гряда скал и земли, поросшая низкорослым кустарником. Голыми утесами эти острова первыми встречают и дробят бешеные порывы тайфунов, названных красивыми женскими именами. (Тайфунам принято присваивать женские имена). И чем дальше в море, тем круче и прозрачнее океанская волна.

У острова Желтухина, несмотря на недавний шторм, прозрачность воды отличная. Лучи солнца проникают в глубину, и уже с двадцатиметровой высоты смутно просматривается дно. Нырнув на несколько метров, можно уже рассмотреть отдельные небольшие камни. Но когда облачность, дно не просматривается.

Жарко, хочется окунуться.

Нас собралось четверо: я, Слава, Юрий и Вера. Грузим в шлюпку акваланги и нестройно гребем к мыску, на котором стоят большие выветренные каменные столбы, похожие на статуи острова Пасхи. Влезаю в воду первым и, не дождавшись остальных, тихо плыву по поверхности вдоль каменистого откоса. Он, как ожерелье, как подводная крепостная стена, опоясывает остров. Пожалуй, стоит поискать гребешков. Промысловые гребешки - самая надежная добыча подводных охотников. Те времена, когда они добывались на косе водной станции "Динамо", отошли в историю подводного спорта. Почти каждое воскресенье катера и яхты устремляются теперь в далекие бухты и проливы. А в каютах, на палубе лежат ласты, маски, трубки - неотъемлемые атрибуты подводного охотника и сборщика гребешков.

Двадцатиметровый столб воды просматривается до дна совершенно отчетливо. Как-то неуютно плавать на поверхности в аквалангах. Впечатление такое, будто, покачиваясь на прозрачном зыбком покрывале, смотришь в глубокую пропасть. Ноги сиротливо и беспомощно болтаются над пустотой, руки невольно цепляются за воду. Кружится голова, кажется, что провалишься вниз.

Но на дне спокойнее: под тобой привычный твердый грунт, на который можно встать. Это интересные ощущения - могучий инстинкт самосохранения тоже может ошибаться. Плавая в этом жидком и прозрачном "стекле", паря вверх ногами, переворачиваясь на спину, я впервые осознал, что нахожусь в состоянии невесомости.

Опускаюсь незаметно на дно, глубина тут метров тридцать-тридцать пять. Грунт с небольшой прослойкой песка, камня и ила. Нахожу крупный приморский гребешок, взвешиваю его любовно рукой. В стороне подбираю такой же второй. Дальше, пожалуй, идти не стоит. Поворачиваю к обрыву и через некоторое время вижу его темные очертания. Где-то рядом со свистом работает чей-то легочный автомат. Вдруг замечаю крупного ерша. Он появляется откуда-то сбоку и плывет впереди меня. Иду за ним вдоль откоса. Затем ерш сворачивает в сторону моря. Впереди в метрах десяти от откоса - каменная глыба и ерш прячется за ней. Заглядываю под глыбу. Скорее чувствую, чем вижу, в слабом рассеянном свете свернувшегося, как кошку, осьминога. Он вздрагивает, могу в этом поклясться. Его щупальца с мертвенно-бледными рельефными присосками, как змеи, медленно сворачиваются в распластанный клубок. Движения осьминога мне показались осмысленными: настороженно он наблюдал за мной. Оглядываю осьминожий бастион. Свои норы придонные индивидуалисты строят по вкусу жителей Альбиона - "мой дом - моя крепость". И это было типичное "стандартного проекта" жилище. Горизонтальная узкая щель размерами 60 на 30 сантиметров своим зевом смотрела в сторону открытого моря, чистой воды и нежданных визитеров. Перед осьминогом простиралась прекрасная подводная равнина с вкусными гребешками. Следы пиршества налицо: мелкие обломки ракушек, крабовые панцири, клешни и главная улика - чрезвычайно мелкий, какого-то необычного цвета песок. Эти перетертые клювом хитиновые останки крабов, перламутра раковин создали заметный продолговатый защитный вал перед щелью, из которой выглядывал осьминог.

Вероятно, пройдут годы, и осьминоги, если они такие умные, как о них говорят, поймут, что не соблюдая правила санитарной гигиены возле индивидуальных особняков, неряшливо бросая отходы с кухонного стола, они демаскируют свои персоны.

Вот и этот не был исключением. Впрочем, он и не страдал от своих отбросов. Чистые струи воды текли, омывая остров Желтухина и его жилище, а представители различного вида симбиоза быстро расправлялись с остатками пищи осьминога.

Подводный фотограф Ю. Астафьев

У меня не было с собой оружия. Новый подводный нож "Пират", которым я горжусь, по забывчивости остался на берегу. Руки заняты гребешками. Да что греха таить, осьминог выглядел крупным. Его щупальца у основания показались мне сантиметров семь в диаметре. И ввязываться в драку без оружия на тридцатиметровой глубине не хотелось.

Чуть пошевеливая ластами и паря над грунтом, я, запоминая, окинул взглядом глыбу, под которой сидел осьминог, и стал всплывать. На поверхности сориентировался по каменным столбам и только тогда заметил, что рядом всплыла Вера.

- Все время плыла за тобой, - сказала она, вытащив загубник.

Снова, уже группой, идем на осьминога. У нас два ружья, длинное - мое, второе, которое с трезубцем, берет Юрий. Плывем кильватером, замыкающая Вера. Не сомневаюсь, что осьминог сидит в своем гнезде, но найдем ли то место. Пронизав голубоватый слой воды, поплыли над самым дном.

Вот в полумраке знакомые очертания глыбы. Устремляюсь к ней и с ходу стреляю в сереющий ком осьминога, туда, где, по моим соображениям, находятся жизненно важные органы осьминога - его знаменитые три сердца. Щупальца взметнулись, забились и охватили гарпун. Сбоку подплыл Юрий и, сунувшись под скалу, стал трезубцем тыкать в осьминога. Не сговариваясь, действуя гарпунами, как лопатами, довольно легко мы выволокли его из норы. Исколотый гарпунами, разъяренный спрут в панике извивался и включал "реактивный двигатель", затем замер. Вдруг из него в мою сторону выпятился отросток-трубочка длиной сантиметров двенадцать. Отросток стал торчком и надул полупрозрачные голубоватые стенки, потом почернел и выплюнул знаменитую чернильную бомбочку. Мы застыли. Вера вскрикнула "Ой!" и глотнула воду через загубник. Облачко, чернее, чем серый осьминог, некоторое время парило рядом со мной и медленно рассеялось.

Юрий засуетился. Он отдал Вере свой трезубец с осьминогом и вскинул знаменитый фотобокс - подарок Ольги Хлудовой. Мы с Верой медленно всплывали. Юрий порхал вокруг, дирижируя рукой, и прицеливался боксом. Но вдруг отвернулся, поплыл в сторону. Оказалось, что соскочил рычаг перевода пленки. Осьминог по-прежнему извивался, и не менее энергично. Он подобрался к моей руке: клейкое, очень липкое щупальце обвило и присосалось к пальцам. Я потянул руку. Присоски вытягивались трубочкой, упруго сопротивлялись и щупальца. Осьминог был прохладным, скользким, кожа тонкая, нежная, ощущение такое, как будто я перебираю руками кишки освежеванного поросенка. Но иногда щупальце напрягалось, и тогда чувствовалась упругая мускулистая сила.

Вода голубела, и осьминог из безлико-серого тоже голубел. И вдруг мгновенно окрасился весь в ярко-багровый цвет. Это было неожиданно и красиво. Таким он остался до поверхности. А потом постепенно стал розоветь. В лодке, безжизненно распластав щупальца, он был уже окрашен бледным ультрамарином.

По дороге к катеру я вспоминал различные встречи с осьминогом.

Первым обнаружил осьминога на небольшой десятиметровой глубине мой товарищ по сборной команде Володя. Он сунул к нему в расщелину легкую проволочную пику. Три щупальца проворно выкатились навстречу и быстро, ощупав металл, потянулись к руке. Володя отпрянул. Щупальца покрутились и втянулись в нору. Подобрав из обеденного мусора осьминога панцирь маленького краба, чтобы на поверхности соизмерить размеры противника, Володя выплыл.

- Ребята, осьминог! - закричал он.

Но в ответ ему лишь выразительно помахали рукой возле уха. Этот международный жест обозначал: "Болтай, мол, болтай!"

- Да, что вы в самом деле! Вот пойдемте со мной.

Но уверовавших не нашлось, и Володя снова проделал путь вниз и сунул в нору свой прутик. Осьминог не подвел. Отпрянув, охотник посмотрел наверх. Там в лучах солнца кто-то из товарищей уже погружался, оживленно жестикулируя. Жесты означали: несу ломики пику.

Встретившись Под водой, уже подступили к осьминогу вдвоем. Но последний не переменил тактику, он счел ее достаточно убедительной - дважды противник отступал. Навстречу проворно высунулись опять три щупальца. Володя запустил в нору ломик и стал им энергично вертеть. Осьминог, видимо, не на шутку возмутился. Гибкое тело выскочило из норы и, опустившись на щупальца, как на ноги, сгорбившись, замерло около друзей. Позу и выражение глаз спрута трудно описать. Это было что-то сказочное. Все трое с удивлением рассматривали друг друга. Взаимное обозрение длилось недолго, первым опомнился осьминог. Он поскакал на своих щупальцах по дну. Этот бег напоминал галоп лошади, заснятый с замедленной скоростью на кинопленку. Володя догнал и с ходу бросился на осьминога. Удар ломиком прошелся между глаз, щупальца взметнулись и, обвив руку, поползли к груди. Но в них уже не было силы. Сбоку подскочил товарищ и ткнул в осьминога своей проволочной пикой - это было уже лишнее.

Один из первых убитых аквалангистами осьминогов, ряд популярных книжек и статей зародили в среде подводных охотников легкомысленное отношение к спрутам. Но это настроение вскоре развеялось. И развеял его тот же Володя.

Случай этот произошел у острова Аскольд. Володя получил разрешение произвести спуск в акваланге. У дна, на 60 метрах, работал водолаз, над ним стоял катер. Володя, осматривая почти отвесную стену, заметил в расщелине змеевидное щупальце. Он подплыл. Осьминог увидел аквалангиста, сжался и стал манипулировать щупальцем. Он вертел им перед стеклом маски, щурил и внезапно широко раскрывал глаза. Но его пронзительный взгляд не смутил охотника. Без долгих раздумий ухватил он руками щупальце и, упершись в скалу ногами, потянул осьминога на себя. Завязалась борьба, спрут оказался крупным и тоже уверенным в себе, длина щупалец превышала два с половиной метра. В азарте осьминог перебрался на Володю. Он влез на голову и, беспорядочно шлепая щупальцами по гидрокомбинезону, присасывался и отпускал то руки, то грудь. Ткань костюма выдерживала, но тонкая полумиллиметровая резина в местах сгибов лопалась. Ледяная апрельская вода проникла и обожгла тело. Она отрезвила распалившегося охотника, и он решил всплыть. Это оказалось непросто: вертлявый и цепкий осьминог на голове, холодная вода в комбинезоне уменьшили плавучесть. Всплытие стоило больших усилий и происходило гораздо медленнее, чем этого хотелось. Мягко говоря, Володя слегка трусил. Но тренированные ноги перворазрядника вознесли его и добычу на поверхность. Он появился рядом у катера, с осьминогом на голове, как мифическая Горгона-Медуза. Возможно, аналогичный случай в древности и породил эту сказку.

Известно, что осьминог убивает больших камчатских крабов, взгромоздившись им на панцирь. Совсем так, как он оседлал Володю. Возможно, прием этот входит в боевой арсенал осьминога. В 1966 году около одного из островков большой осьминог тоже взгромоздился на голову аквалангиста и так уцепился, что потребовалась помощь товарища.

Уверен, что осьминоги видели нас гораздо чаще, чем мы их.

Во Владивостоке есть аквалангисты, которые за 5-10 лет занятий подводным спортом ни разу не встречались с головоногими.

Спрутов надо уметь искать, и кто раз нашел, тот заражается охотой на них, как болезнью. Но охота эта далеко не простая.

С ограниченным углом зрения, неуклюжие, чувствуя себя в подводной среде кратковременными гостями, аквалангисты не могут идти ни в какое сравнение с осьминогом, обладающим, помимо всего прочего, инфракрасным зрением и самым совершенным камуфляжем. Они видели нас из скрытых нор, расщелин, из зарослей морской капусты, но ни разу сами не нападали. Наоборот, при каждом удобном случае мы нападали и убивали осьминога.

Лояльность спрута, употребляя спортивный термин, зависит от его весовой категории. Осторожность необходима только при встрече с крупными, сильными экземплярами, которые в любых случаях применяют весь свой многочисленный арсенал боевых средств. Нападая, желательно, чтобы пика и рука были длиннее щупальца осьминога. Рукопашную схватку вообще следует избегать.

Известно, что в 1966 году водолазами был убит осьминог весом около 60 килограммов. Научный сотрудник Тихоокеанского научно-исследовательского института рыбного хозяйства и океанографии М. В. Суховеева рассказывала мне, что в заливе Петра Великого могут попадаться осьминоги весом до ста килограммов. Я не хотел бы с таким встретиться.

Хитрые ерши всегда настороже

Ну а пока мы с Юрием потрошили на корме катера пойманного сегодня осьминога. Сквозь полупрозрачную матовую мантию просвечивались внутренние органы, рельефно выступал коричневый клюв, как у попугая. Руки были измазаны почти бесцветной слизью - голубой кровью спрута. Тело осьминога странное, такое отличное от всех живущих, тело без скелета, без определенной геометрической формы, тело существа-невидимки послушно поддавалось нашим усилиям.

Внезапно я подумал, какими безжалостными убийцами показались мы бедному осьминогу. Возможно, спрут за свою недолгую жизнь первый раз встретился с человеком. И неожиданно для себя я встал и подарил осьминога обрадованному Юрию.

Когда я дома рассказал жене об осьминоге, она молча выслушала и задумчиво сказала: "Знаешь, мне его очень жаль".

Мне и самому почему-то было жаль этого красивого уродца.

Мрачный подводный обрыв у скалистого безлюдного островка Японского моря. Отвесные стены, усыпанные черными ежами, морскими звездами, уходят вниз и там, на глубине пятнадцати-двадцати метров, покато переходят в глыбы валунов, опоясывающих остров, как большое ожерелье. Под водой серый полумрак с черными таинственными проемами в скалах. Когда вплотную прильнешь стеклом маски к скале и глаза привыкнут к темноте, открывается целый мир. Чаще всего видишь любопытного ерша. Иногда, очень редко, набредаешь на квартиру осьминога. Впрочем, ее можно узнать заранее по антисанитарной мусорной куче трапез хозяина. Тут же над откосом плавают стайки черных ершиков, окрашенный камуфляжно бычок Брандта застыл на камне, в толще воды, ближе к поверхности, виден блеск саблевидных сарганов.

Под огромной глыбой несколько парней в аквалангах, толкая друг друга, возятся у темной дыры. Это логово осьминога. Ухватив руками за щупальца, упершись ногами в скалу, они стараются вытащить из норы хозяина. Порывистое дыхание трех мужчин потоком пузырей воздуха устремляется кверху, бурля на поверхности воды. Осьминог сопротивляется упорно, но силы неравные. Сначала рвется одна щупальца, затем в руках охотников остается и вторая. Освободившись, шестирукий спрут исчезает в глубине логова.

Как удалось двух-трехметровому осьминогу весом до двадцати килограммов устоять суммарному усилию трех крепких парней общим весом за двести килограммов? Если усилие одного аквалангиста равняется ста пятидесяти килограммам (берется скидка на действия в непривычной для себя среде, скованность гидрокостюмами и т. д.), то общее усилие трех равняется 450 килограммам. Цифра солидная. Действия их под углом друг к другу не расходились больше чем на 150 градусов и протекали примерно в одной плоскости. Учитывая все это, а также импульсный характер приложения сил, принимаем, что суммарное усилие не превышало 150 килограммов.

Всякое действие равно противодействию. Следовательно, двадцатикилограммовый осьминог некоторое время успешно сопротивлялся рывкам, в семь раз превосходящим вес его тела. Динамичность рывков частично гасилась способностью щупальцев вытягиваться и сокращаться подобно резиновому жгуту. Но все-таки надо признать, что осьминог обладает солидной цепкостью.

Раскроем интересную и самую монументальную у нас книжку об осьминогах А. Акимушкина "Приматы моря" (А. Акимушкин. Приматы моря. Географиздат, 1963) и попытаемся разобраться с ее помощью в способностях осьминога.

По Акимушкину присоски осьминога действуют наподобие медицинской банки, с той разницей, что вакуум в банке создается за счет расширения горячего воздуха от пламени факела, а у осьминога за счет гибкого изменения объема внутренней полости присоска. Прильнув к предмету, внутренняя полость присоска увеличивается, давление в ней падает и предмет плотно прилипает к присоску. Здесь Акимушкин прав, на то он и биолог. Но затем уж следует физика и механика. На странице 88 у автора сказано, что присосок диаметром в два с половиной миллиметра может удержать сорок семь граммов, а шесть миллиметров - почти сто семьдесят граммов. Это уже требует уточнения. Каким образом были получены эти данные: опытным путем с демонстрацией среднего осьминога? Притом в каких условиях: на поверхности воды или в глубине? Есби в глубине, то на какой?

Дело в том, что на поверхности воздух давит на каждый квадратный сантиметр силой одного килограмма, а вода плотнее воздуха. И с увеличением глубины прямо пропорционально увеличивается и давление. Так, на глубине десяти метров абсолютное давление с учетом давления воздуха будет равняться уже двум килограммам, на глубине двадцати метров - трем килограммам и т. д.

Проведем несложные вычисления. Площадь круга без учета кромки периметра присоска диаметром шесть миллиметров равно 0,283 кв. см. Следовательно, если осьминог, манипулируя мускулами своего присоска на поверхности, достигнет полного вакуума внутренней полости, то присосок сможет удержать 283 грамма. С увеличением глубины цифра эта растет. Так, на десяти метрах уже будет 576 граммов, на глубине двадцати - 859 граммов, на глубине тридцати -1142 грамма. Но это чисто теоретический подсчет. Вопрос сводится к тому, какой вакуум может осьминог создать внутри своих присосков, насколько мускулистые стенки присосков могут противостоять наружному давлению? Ясно только одно, что эта величина переменная, зависящая от многих факторов и в первую очередь от глубины.

Я видел на теле одного приморского аквалангиста спустя полторы недели после его битвы с осьминогом следы присосков. А вот что пишет по этому поводу Джеймс Олдридж: "Я знаю одного человека, который дал возможность щупальцам осьминога слишком долго присасываться к нему. Оставшиеся по сей день шрамы на его животе убедительно показывают силу присосков осьминога, которые этот неосторожный охотник оторвал от себя со значительным количеством собственной плоти".

Если считать, что фактическая сила присосков составляет семьдесят процентов от величины теоретического подсчета, тогда на глубине тридцати метров (на этой глубине наибольшая вероятность встретить осьминога), если человека ухватят пять щупалец из восьми, суммарное усилие щупалец будет равняться:

5X10X1142X0,7=39 970 граммов,

где: 5 - число щупалец;

10 - число присосков на одном щупальце;

1142 - сила одного присоска в граммах;

0,7 - коэффициент.

Суммарное усилие значительно, но не только в этом разгадка, почему двадцатикилограммовый осьминог мог противостоять силе трех аквалангистов. Учтем еще один фактор. Вспомните "Занимательную физику" И. Я. Перельмана и главу о жюльверновском силаче, когда герой, намотав швартовые судна на железную трубу, силой своих мускулов удержал корабль от катастрофы. Лучше чем Перельман физическую трактовку этого процесса не напишешь. "Механика учит, что при скольжении каната, навитого на тумбу, сила трения достигает большой величины. Чем больше число оборотов каната, тем трение больше: правило возрастания трения таково, что с увеличением числа оборотов в прогрессии арифметической трение возросло в прогрессии геометрической. Поэтому даже слабый ребенок, держа за свободный конец каната, три-четыре раза навитого на неподвижный вал, может уравновесить огромную силу".

Случай почти аналогичный. Канат - это щупальца осьминога, которыми он обвивает подводную скалу. По формуле Эйлера спруту не надо больших усилий присосков, чтобы удержаться, достаточно полтора-два витка щупалец о скалы. Но возникает следующий вопрос - насколько прочно тело осьминога на растяжение? Перефразируя изречение Акимушкина "осьминог размером с кролика слаб, как кролик", можно сказать, "осьминог размером с кошку цепок и силен, как кошка".