Волшебство на пленке

Первое яркое впечатление, связанное с подводной фотографией, - это выговор, полученный на работе за сожженную спираль в электропечи. Отливали из алюминиевого сплава бокс для фотоаппарата, расплавленный силумин вылился на спираль и замкнул несколько секций. Кто знал, что это первая, но далеко не последняя неудача в подводной фотографии. Впрочем, мои занятия носят эпизодический характер. Вот Саша! Саша - дело другое. Он начал осваивать этот новый для нас вид искусства еще в 1959 году. И только он один может сказать, чего ему это стоило.

Чемпионка Приморья Вера Еременко

Фотография под водой - чудесное и очень хлопотливое занятие, предъявляющее ряд специфических подводных и надводных требований, вызванных суровой необходимостью.

Прежде всего надо хорошо овладеть фотографией в обычных условиях. Приобрести и изготовить многочисленную аппаратуру: боксы для фотоаппарата со свето-вспышкой, широкоугольные объективы, насадки для микрофотографии - тоже не так-то просто.

Далее, подводному фотографу нужно быть трудолюбивым, уметь стойко переносить неудачи, холодную воду и другие лишения. Тут необходимо отличное здоровье. Кроме всего, надо иметь подводное снаряжение: минимум - комплект № максимум - катер, гидрокомбинезон, акваланг и мотокомпрессор. Ты должен обзавестись товарищем - квалифицированным подводным пловцом и уметь сам нырять на глубину не менее пяти метров.

Перефразируя Джеймса Олдриджа о том, что подводная охота не компенсирует тех калорий, которые на нее тратятся, можно сказать, что подводная фотография не компенсирует тех материальных затрат, которые бьзли в нее вложены.

Существует избитая острота: "Если хочешь насолить своему другу - подари ему старый фотоаппарат"; ее можно отнести и к подводной фотографии.

И тем не менее я отчаянно и прочно пристрастился к подводной фотографии, приобрел собственный бокс, два фотоаппарата и широкоугольный объектив "Юпитер-12".

И вот однажды звонит мне на работу начальник Морского клуба:

- Паша, - далекий голос звучит тревожно, - так вы по-прежнему думаете на остров Два Брата?

- Да! - кричу я в ответ, стараясь перекрыть заводской гул.

- Да вы с ума сошли, там только голые скалы! Шли бы лучше на остров Козлова... все-таки ближе...

- Но там, наверное, есть люди и нет скал?

- А стоит ли впервые так удаляться от людей?

- Ладно, посмотрим по обстановке на месте.

- Тогда счастливого пути! Катер придет завтра.

Назавтра выдался серый невеселый денек, но отступать было поздно, ребята все подготовили, накупили всякой провизии. Но можно ли фотографировать в такую погоду? Даже на воздухе снимки получатся серыми и невыразительными.

Но вот уже снесены в шлюпку спасательные пояса, уложены палатки, нас берет на буксир катер и отваливает.

Ветер подхватил дымок двигателя и бросил нам в лицо. Шлюпка дернулась и послушно тронулась за катером. Подтянувшись к корме буксировщика, мы намертво учаливаем свою посудину. Катер рвется вперед, шлюпка задирает форштевень, вода каскадом льется через борт.

- Так куда, на Два Брата? - спрашивает капитан, как только мы появляемся у рубки.

- Нет, пойдем сначала к острову Козлова. Если сможем высадиться, то лучше и не надо: там есть пресная вода, кустарник и скалы. На Двух Братьях голо, ветер, не укроешься и нет воды.

Наша команда (А. Байталюк, В. Сахончик, Н. Джалая, М. Павлов, В. Такмаков) не теряет надежды

Ночь приближалась, небо темнело и на обитаемых островах зажглись далекие огни. Они все больше и больше удалялись.

Вдали в сером сумраке показывается силуэт Двух Братьев, левее хлебной горбушкой возвышается небольшой островок Козлова. Мы, столпившись на носу катера, всматриваемся вперед и держим совет:

- Пожалуй, можно к косе пристать, - предлагаю я капитану. - В этом месте подходили в прошлый раз, сильное волнение, бьет, но давайте попробуем.

Шуршит под днищем гравий, катер наползает на берег. Из кубрика вытаскиваем акваланги, торопимся, но работаем без суеты. И вот уже все наше хозяйство в шлюпке, рванула воздух сирена, катер дает задний ход и вскоре скрывается.

- Скорее, скорее, - тороплю ребят, - пока еще хоть что-то видно.

Вытаскиваем на берег шлюпку и прячем за большой скалой. Устанавливаем палатки, разводим жаркий костер, готовим ужин. Тихо наигрывает "Спидола". Я заботливо укрываю свой фотобокс...

Утро обещает хорошую погоду. После завтрака готовимся к погружению. Прохладно, вода прозрачная, холодная и мой универсальный фотобокс УКП сияет ярко-желтыми боками.

Плыву и оценивающе рассматриваю морское дно: так и хочется поймать в объектив морского ежа, заросли ламинарии, морские звезды - все, мимо чего раньше равнодушно проплывал с ружьем. Мечтаю о будущих фотографиях быстрых терпугов, величественных "королевских" ершей, а пока снимаю аллею из морской капусты, фотогеничных морских ежей и ленивого "червяка" - трепанга. Выталкиваю из маскирующего фона серого дна маленькую камбалу: так она получится на пленке контрастнее.

Все идет хорошо, каждый раз в боксе раздается приглушенный щелчок затвора, несколько смущает пленка: как будто должна уже кончиться. Но по-прежнему также легко крутится рукоятка взвода затвора.

Легочный автомат стал подавать вместе с воздухом воду - выскочила из зажимов резиновая диафрагма, С каждым вдохом принимаю изрядную порцию воды и, производя во рту сложные манипуляции, переворачиваясь на левый бок, выдуваю ее в шланг выдоха. Возвращаться на берег не хочется - плыть метров триста назад. Дотерплю, хотя и сознаю, что это изрядная пытка.

Хочется сделать еще несколько снимков на глубине пятнадцати метров, там довольно сумрачно, но надо экспериментировать и набираться опыта. Щелкаю и, наконец, догадываюсь, скосив глаза, заглянуть внутрь бокса. Рукоятка обратной перемотки фотоаппарата не вращалась. Все ясно - пленка кончилась, а я ее оборвал, на заметив.

- Ну, вот еще одна пленка есть, - скромно, но с затаенной гордостью сообщаю я, появляясь из воды.

Заранее не обольщаюсь - знаю, что хороших снимков будет мало, главное, сейчас побольше снимать. Всего, чего я добился в жизни, всегда стоило мне больших усилий.

Чемпионка первенства Вооруженных Сил Н. Джалая

Обогревшись на песчаном пляже, влезаю в палатку, вскрываю бокс и фотоаппарат... Пленка девственно нетронута, проволочная передача соскочила с головки затвора, и фотоаппарат не взводился. Я не ругался, не стонал, только стал с грустью рассматривать хиленькую конструкцию передачи, рассуждая, что все универсальное еще не самое совершенное.

Зарядил бокс и снова полез в воду. На этот раз был осмотрительнее и при каждом взводе затвора косил глаз в иллюминатор бокса - вращается ли ручка обратной перемотки. Когда проявил эту пленку, лицо у меня снова вытянулось: кадры экспонировались через один. Да и те, что получились, в основном - передержка: мутные, серые, нерезкие. По иронии судьбы удался только пейзажный снимок пустого дна: безликие обломки скал были контрастно проработаны и четко выделялись на фоне грунта. Но в художественном отношении этот кадр никакой ценности не представлял. Что происходило в боксе и почему кадры экспонировались через один, для меня долгое время оставалось загадкой. Аппарат оказался исправным, только головка взвода затвора при установке смещалась относительно ручки бокса. Но этот вопрос специальный и на нем останавливаться не стоит.

Презрев охоту и сбор гребешков, я опять - под водой с коварным боксом. Рядом плавают супруги - чемпион края по подводному спорту Нина и ее муж Женя. Третий новичок Виктор, демонстрируя стиль дельфина, позирует под водой. Женя и Нина в аквалангах, Виктор в комплекте № 1. Спортивную чету снимаю не спеша, но Виктора приходится ловить. В одной руке у него гребешок, во второй - подводный нож: что-то среднее между офицерским палашом первой мировой войны и кухонным ножом для рубки мяса. Виктор изображает перед объективом смелого подводного охотника. Морщусь, но машинально снимаю.

И как назло, Нина и Женя в костюмах "Калипсо" не получились, красивый, как петух, бычок и золотистый ерш тоже не получились, зато Виктор с ножом в руках вышел преотлично. Ну, разве это не колдовство Посейдона?!

Утешаю себя тем, что систематические неудачи в подводной фотографии - явление жизненное. Слишком много факторов влияют на качество снимков. Это не монополия, скажем, такого неудачника, как я. Вспомним выдавленное стекло в лампе-вспышке у большого мастера подводной фотографии Юрия Астафьева. Но об этом стоит рассказать подробнее.

Случай произошел у кекур Пять Пальцев, когда Саша с Юрием совместно занимались подводной фотографией, используя уже отработанную подводную фототехнику последнего. Каждый по очереди снимал для себя. Отправились они к кекурам на плоскодонке. Уже один поход на валкой и тяжелой лодке к кекурам был подвигом хотя бы потому, что Юрий не умел грести. Еще более выдающийся поход к кекурам был однажды на резиновой надувной шлюпчонке. Совершили его, сами того не ведая, две девушки из подводного клуба "Радиоприбор". Но он был продиктован легкомыслием и получил соответствующую оценку. К счастью, тогда не было сильного ветра, а то бы им не выгрести к берегу.

Как хозяин уникальной аппаратуры первым погрузился Юрий. Он ушел в воду рядом с самым высоким, башнеподобным кекуром. Спускаясь почти отвесно, Юра почувствовал, как течение понесло его мимо скал. И в этот момент он увидел то, о чем мечтал долгие годы. Под козырьком скалы на глубине тридцати пяти метров сидел довольно крупных размеров осьминог. Точнее, это была самка-осьминог, потому что рядом с ней висели гроздья яиц. Сильное подводное течение относило спортсмена, но он уцепился рядом с осьминожихой за камень и принялся щелкать фотоаппаратом. Вспышки осветителя следовали одна за другой и привели осьминожиху в возбуждение. После каждой вспышки она раздувалась в объеме и симулировала нападение. Но увлеченный Юрий осмелел, он даже подталкивал рукой осьминожиху для нужного ракурса и снимал, снимал. Когда он почти вплотную приблизился к ней, "натурщица" не выдержала и набросила два своих щупальца на плечи Астафьева. Юрий машинально затряс плечами, как цыганки в танце, и щупальца тут же убрались. К чести осьминожихи, надо сказать, что она выдержала до конца яростную атаку назойливого фотолюбителя и как настоящая мать не бросила на произвол судьбы свое потомство.

Перворазник В. Сахончик

Пленка кончилась, осьминожиха, так самоотверженно защищавшая свою нору, была взбешена; удовлетворенный фотограф оторвался от камня и отдал себя течению.

Саша в лодке терпеливо ждал очереди. Слабый ветерок шуршал в кекурах, и сквозь его прерывистый ропот послышался крик. Саша оглянулся и ничего не увидел. Второй раз раздалось уж что-то похожее на вопль, и метрах в пятидесяти показался Юрий. Саша схватил ласты и стал лихорадочно их надевать.

- Нет, нет, оставайся в шлюпке, - донеслось до него, и Астафьев, тяжело перевалив через борт, торжественно уселся на банку.

- Ты знаешь, кто я? - спросил он товарища, победоносно тыча мокрой рукой себе в грудь, - я первый человек в Советском Союзе, который под водой без инсценировки сфотографировал осьминога!

И, раздеваясь, он с эмоцией охотников рассказал, как произошло это великое событие. Но настроение Юры в корне изменилось, как только он стал готовить фотоаппарат и лампу-вспышку для Саши. На аппарате оказался сдвинутым рычажок искусственного освещения. Из героя Юрий превратился в жалкого неудачника. Кляня судьбу, он печально поглядывал на товарища. Прислушиваясь к горестному монологу, Саша забеспокоился. Ситуация позволяла ему незаслуженно стать тем "первым человеком", и он не возражал получить такой титул, но как к этому отнесется товарищ? Астафьев поступил благородно, Саша ушел под воду с подводной фотоаппаратурой.

Но ему тоже не очень повезло.

Дело в том, что погружение аквалангиста у скалистого, обрывистого берега со спасательным концом довольно опасно. Веревка намокает, ложится на дно и путается. Лучше всего такие спуски, осуществляя взаимную страховку, производить не в одиночку. Но Саша и Юра были одни. Они не представляли официальную экспедицию. И каждый действовал на свой собственный страх и риск, что чуть не кончилось печально.

Под водой у Саши все было так, как и у Астафьева, да еще повстречалось подводное течение, начавшееся с десятиметровой глубины. Саша несколько раз сфотографировал крупным планом стаи золотистых и серых ершей, но это была не главная цель. И думая об осьминоге, он поначалу не обратил внимания на то, что дышать становится все труднее. Новый, встроенный в загубник легочный автомат, которым Саша гордился, обладал большим сопротивлением дыханию, и оно увеличивалось с глубиной. А может быть, просто стали уставать легкие.

За гребнем скалы должен находиться осьминог, но сначала надо попробовать, можно ли преодолеть течение. Саша повернулся и изо всех сил поплыл против потока воды. Он молотил ногами, но оставался на месте. А затем начал уставать, и скалы отодвигались назад. Когда его проносило мимо ниши с самоотверженной осьминожихой, он рванулся в последний раз и стал задыхаться. Интенсивные движения обескислородили, а легкие устали сосать воздух.

Кругом серый полумрак, ни дна, ни поверхности, и только глубиномер несколько успокаивал. О съемках нечего было и думать, и пловец решил подниматься вверх. Ноги работали, а стрелка глубиномера почти не двигалась. Мокрый костюм "Калипсо" имеет плохую особенность на глубине сжиматься и терять часть плавучести. Воздух по-прежнему подавался с большим сопротивлением. Саша решил сбросить груз. Он расстегнул застежку, но пояс повис вместе с грузами, зацепившись за ремни акваланга. Руки заняты фотобоксом, и освободить пояс с грузами в таком положении было невозможно. А бросить фотобокс Саша пока не решился. Отчаявшись, он взглянул на глубиномер: стрелка двигалась, она показывала уже восемнадцать метров. Сразу же стало легче дышать. Он всплыл в том же месте, куда вынесло и Астафьева. Рассказывая об этих событиях, Саша умалчивает о своих призывах: "на помощь".

Станислав Шакиров 'колдует' с истинно поварским талантом

Ну, а осьминог ждет отечественной фотокарточки. Он же в наших водах и "подданный нашей страны". Кажется, у Астафьева все же часть кадров получилась, а если не получилась, то он обязательно снова заснимет. Я уверен в этом. И из всех подводных фотографов именно Юрий заслужил первым заснять осьминога, и это не будет фальшивка с дохлым спрутом или акуленком из рыбацкой сети.

А настоящая акула плавает и тоже ждет своего подводного фотографа. Уж эти подводные фотографии, сколько трудов они стоят!!! Кто только и куда только в погоне за этим не забредал!

Однажды мы познакомились со специальной самодеятельной экспедицией свердловчан. Знакомство было кратковременным, мы застали их в момент отъезда. На песчаном пляже была раскинута груда снаряжения и оборудования. Правда руководитель группы Яша успел познакомить нас с патентованным воздушным ружьем собственной конструкции, гранатой для акулы, которую не удалось применить из-за отсутствия последней, боксом для киноаппарата и конструкцией компрессора. Их планы на будущее, так же как покидаемая свердловчанами стоянка, поразили нас своим размахом. Они собирались снова приехать в Приморье через два года. Следующий год они хотели провести в южных морях.

Катер прервал нашу беседу. Двадцать человек, как муравьи, облепили многочисленные узлы, агрегаты и потащили их на борт. Минут через пятнадцать на берегу ничего не осталось.

Когда перегруженный катер завернул за мыс, я пошел по широкой утоптанной тропинке на сопку и наткнулся на оставленный лагерь свердловчан. Беглого взгляда было достаточно, чтобы убедиться: тут жили веселые, предприимчивые и трудолюбивые люди, которые умели работать и умели отдыхать. На наклонной поляне располагался небольшой поселок с высоким шатром на дощатом полу, под толевой крышей стояла кухня, рядом - шкаф для посуды, по соседству обеденный стол в окружении грубо сколоченных скамеек. Вокруг шатра настилы, на которых устанавливались палатки, на дереве висел забытый умывальник и валялась сломанная пила. К берегу шел двужильный кабель, там, внизу, стояли аккумуляторные банки и мотор для привода компрессора и электрогенератора. В бочку из моря тянулись хлорвиниловые трубки для первичного контура охлаждения двигателя.

В последующие дни, в перерывах между охотой, мы продолжали изучать следы этой исчезнувшей цивилизации; нашли куски пенопласта, дихлорэтан в бутылках, узнали, что в каждой палатке, над каждой постелью висела отдельная электрическая лампочка с выключателем, а вдоль тропы вниз и над обеденными столами было освещение.

Свердловчане привезли с собой много всякой всячины: из оргстекла они собирались делать герметичные коробки для морских животных, заливать их спиртом, но одной из главных задач была съемка подводного фильма. Но многое сделать им не удалось: помешали проливные дожди и туманы.

Неудачным был и выбор места для лагеря, он отделялся крутым подъемом от моря, что отнимало много времени и усилий. В первый же проливной дождь стоянку залила сбегавшая по склону вода. Опасаясь наводнения, они проделали большие ирригационные работы - лагерь обкопали полутораметровым рвом с бруствером. История этой полуторамесячной цивилизации, судя по краткому прощальному рассказу их предводителя, разбивалась на три этапа: в первом двухнедельном - строительство лагеря и борьба с наводнением, во втором, кратковременном, но самом активном,- занятие подводным спортом и в третьем - сборы домой, с эпизодическими погружениями в редкие светлые дни.

Свердловчане, загрузив все свое имущество в контейнер, уехали на озеро Байкал, а мы остались в том месте. Разбили палатки на берегу моря, где была их компрессорная, посчитав, что наш лагерь не захлестнут штормовые волны. Каждый день кто-нибудь из нас поднимался на полянку и тащил вниз остатки их материального величия: провод, бакелитовую фанеру, топор, доски. Так, вероятно, тащили древние варвары остатки цивилизации Карфагена после его падения.

Со второй группой подводных охотников и фотографов, тоже из Свердловска, которая расположилась на другой стороне бухты, мы познакомились уже позднее. О существовании их узнали в первый день приезда и, занимаясь своими делами, изредка вдали на сопке видели фигурки людей, а вечером с лодки, когда открывался вид на противоположный склон, среди деревьев огонек костра.

Гребешок Свифта - отличный десерт

Как-то в пасмурное серое утро после завтрака Гена предложил отправиться к ним в гости. Собравшись, пошли по скалистому берегу моря, а потом поднялись по чуть видимой тропинке на зеленом склоне сопки. Ни в какое сравнение тропинка не шла с "проселочной дорогой", протоптанной первой группой свердловчан. В небольшом ущелье между двух склонов сопок увидели палатку и навес. Под навесом и в палатке оказалось семь парней, не очень весело настроенных. Разговорились. Они показали неплохой мотокомпрессор, гидрокомбинезоны и досадливо пожаловались на частые дожди и ветры.

Был и ответный визит, но вскоре дымок от костра исчез, и мы больше этих свердловчан не встречали.

Спустя некоторое время как-то уже в городе для фотомонтажа к конференции ДОСААФ понадобились подводные фотографии, и я поехал к Саше. Он вытащил из картонной коробочки аккуратно переложенные пергаментной бумагой негативы и, отсчитывая, давал мне по одному.

- Но только, чтобы всюду была моя фамилия!

- Но это несправедливо, - неприятно удивленный, сказал я, - ведь фотоаппаратура и настройка Астафьева, съемка под водой твоя, а печать с негативов моя. Давай три фамилии и подпишем.

- Вот именно: съемка под водой... - застенчиво, смущенной улыбкой скрыв неловкость, ответил Саша.

Я все понял и согласился. Ведь я уже знал, как достаются хорошие подводные фотографии. Нет, их не делают люди, чем-то отличные от нас - простых смертных, Просто здесь необходимы очень большое желание, нелегкий труд и, разумеется, удача.