Цена минуты

Лето приближалось, весенний, еще холодный ветер нес пьянящие испарения тающей земли, молодых побегов трав, а с океана шла густая молочная пелена туманов, разгоняемая лучами майского солнца. Вода теплела, и как-то неожиданно за неделю подводные откосы и дно в районе водной станции "Динамо" покрылись кустами длинных водорослей. Весна пробралась и в голубой континент. Потянуло уехать, умчаться куда-нибудь в манящую даль.

Спортсмены начали тренировки с аквалангами, они мечтали о республиканском соревновании в Новороссийске и первенстве Вооруженных Сил в Севастополе. Пути в черноморские города были трудные и тернистые. Надо было попасть в сборные команды края и победить на зональных соревнованиях. Большая часть приморских аквалангистов стремилась участвовать в экспедициях,

организуемых ТИНРО. Но этому препятствовало получение очередного отпуска на работе. Первая мечта находила поддержку в морском клубе ДОСААФ, вторая - только в Приморской федерации. Объяснялось это просто: клуб отчитывался числом разрядников и количеством проведенных соревнований. Но бюро федерации, отстаивая свои позиции, вносило в планы ряд пунктов туристического характера.

Кроме того, для туристических походов морской клуб не выделял ни снаряжения, ни катера, а только одно слово "тренировочный" полностью меняло дело. Но разве виноваты некоторые аквалангисты, если им трудно рассчитывать на хорошие результаты в соревнованиях? И лишать их возможности заниматься подводным спортом только потому, что в отчетах отсутствовала соответствующая графа, было бы нелепостью. Наконец, оба ведомства пришли к компромиссу - ..."провести тренировочно-туристический поход".

Кекур 'Белый'

Двадцать пятого июня я отнес в отдел кадров завода письмо о своем освобождении в связи с соревнованиями. Исписанное многочисленными доброжелательными резолюциями, оно имело главную лаконичную - "оформить приказом".

Бьют севастопольские куранты, звучит торжественная и немного печальная мелодия. Мой товарищ по команде Михаил, штурман авиации, никак не хочет подниматься.

Окна нашего номера в фешенебельной гостинице "Украина" выходят на сквер перед Историческим бульваром, и квадратный циферблат башенных часов над матросским клубом смотрит прямо на нас.

Утром одновременно с перезвоном курантов будит безжалостное крымское солнце. Оно приникает через распахнутые настежь двери балкона и бесшумно обрушивает знойные лучи на Мишу. Он ворочается, накрывается простыней, неясно что-то бормочет и поднимается.

Легкий шорох, слабое звяканье металла, Миша берет приборную подставку и пальцем за вертушку ставит счетчик лага в нулевое положение. Застывшая фигура у письменного стола, сонная физиономия, свисающие до колен трусы футболиста, в руках молитвенно зажата компасная подставка - так повторяется каждое утро: своеобразный молебен подводному спорту. Наш день начинается.

В жизни не встречал такого копушку, как этот Миша. Укладка в спортивную сумку ластов, маски, компасной подставки, инструментов занимает у него около часа. Но это все делается дотошно, аккуратно, с бесконечными рассуждениями, что надо взять и что в этот день не понадобится. И тем не менее уже на берегу часто раздается ворчливый монолог, посвященный очередной забытой вещи. С каждым днем его спортивная сумка все больше и больше разбухает. В магазинах покупаются напильники, рыболовные грузила и другие нужные и ненужные вещи. И сумка уже всего не вмещает. В пошивочной заказывается специальный мешок.

Стук в дверь извещает о появлении чемпионки Приморского края Нины Джалая. Она врывается в комнату легкая, высокая и начинает укорять нас за промедление. У Нины только фамилия грузинская, она русская. Наше трио составляет тридцать три и три десятых процента команды Тихоокеанского флота, прибывшей на первенство Вооруженных Сил по подводному спорту в Севастополь.

После завтрака нагруженные сумками, "авоськами" выходим из гостиницы и вскоре уже оказываемся у моря.

Живописен берег у Херсонесского музея. У самой воды руины большого расстрелянного в годы войны старинного здания. Путь к пляжу лежит по развалинам древнего города, мимо разрушенных беломраморных колонн дома, принадлежавшего богатому виноделу. За его стенами Нина обычно переодевается.

- Осквернитель исторического памятника древней культуры, - подшучивает Миша.

На берегу греются смуглые крепкие ребята. Анатолий Байталюк, Слава Гаевский, Вова Сахончик и Володя Токмаков - члены нашей мужской команды. Грудой свалены акваланги и другие принадлежности подводного спорта. Отдельно и заботливо сложены компасные подставки, изготовленные и разукрашенные по вкусу владельцев. Наиболее тщательно выполнена подставка Миши. По обилию установленных приборов она напоминает приборную доску в штурманской рубке самолета.

Волны лижут небольшие полоски песка и с легким шумом разбиваются о камни берега. Кругом загорелые тела, на рейде корабли. Когда солнце начинает приближаться к зениту, появляется последний член команды Роза и раздается повелительное заявление:

- Мальчики, сегодня отработаем... Паша, ты пойдешь с Анатолием.

Миша не выносит приказов и поучений. Поэтому он все время рассуждает: будет Роза участвовать в этих соревнованиях или нет. Я уверяю, что будет, Миша доказывает противное.

Сегодня в паре с Анатолием: он в акваланге под водой, я в комплекте номер один для страховки над ним. Вода средней прозрачности, глубина небольшая, и напарника хорошо видно. Толя не спеша, экономя воздух, плывет с чуть сбившимся аквалангом. С любопытством посматриваю на незнакомый подводный пейзаж, ищу продолжение поместья богатого винодела, но вижу только обросшие травой глыбы камня и мелькнувшую быструю ставриду. Изредка Анатолий поправляет акваланг, но через некоторое время тот опять сползает набок. Интересно, большое ли отклонение дает сбившийся акваланг?

Потемнело, фигура Анатолия растворилась в воде, только цепочки пузырей воздуха служат мне ориентиром. Но что это, до буйка еще далеко, а Анатолий всплывает? Теряясь в догадках, направляюсь к нему. Поднимаем маски из воды одновременно и вижу у него на лице недоумение.

- Чего всплыл? - выплюнув загубник изо рта, спрашиваю его.

- Что-то под водой потемнело, - он взглянул на меня и расхохотался:

- Посмотри на себя.

- К сожалению, не имею зеркала...

- Ты весь в мазуте!

На его лице тоже черные пятна, а вокруг нас переливались покатые маслянистые волны. Проворно, не сказав больше ни слова, Анатолий погрузился и преспокойно продолжал свой курс. А я остался на поверхности и, плавая среди сгустков мазута, посылал проклятия в адрес трюмного машиниста, запоганившего море против города. Положение мое было нелегкое - не бросать же товарища! Пришлось продолжать маршрут. Я перешел на брасс и, хлопая руками, разгонял, дробил впереди себя мазутный слой. Когда мазута появилось особенно много, нырял и плыл под водой.

Метрах в пяти от буйка Анатолий всплыл, осмотрелся и, нырнув, направился к берегу. Встретились мы с ним уже на песке, измазанные, пятнистые, но страшно довольные. С полчаса терли друг друга клочками газетной бумаги, в изобилии валяющейся на пляже.

Обычно мы находимся на пляже весь день: с аквалангом и другим снаряжением ехать в город, чтобы пообедать, не имеет смысла. Питаемся тут же на берегу пирожками, а часто остаемся голодными. В пять-шесть часов вечера возвращаемся в город, обедаем, а затем я обычно брожу по улицам и скверам, ухожу в музеи, посещаю места былых сражений.

Севастополь неповторим: на меловых холмах среди зелени - беленькие домики, частые оазисы мозаичных сквериков, исторический парк, знаменитая панорама обороны города. Дорогие сердцу названия и имена: Малахов курган, Сапун-гора, матрос Кошка, Корнилов, Нахимов - обрели для меня реальность.

Но яркие краски юга, голубое море, белесые скалы, запах цветов, сочные вишни и черешни у лоточниц не могут все же вытеснить из сознания Владивосток, родных и друзей, и, когда бываешь один, иногда становится грустно.

Десять часов вечера, с танцевальной площадки исторического парка доносится музыка, на улицах толпы гуляющих. Свежий ветерок тянет с моря. Уставшие, притихшие возвращаемся в гостиницу. Когда в номере уже потушен свет, Миша сонным голосом продолжает, рассуждать, будет ли Роза участвовать в соревнованиях. Наконец мы засыпаем, предвкушая завтрашний интересный день.

Бухта Омега расположена значительно дальше пляжа Херсонесского музея. Небольшая и неглубокая, своими очертаниями она действительно напоминает контуры греческой буквы. Здесь как будто все специально создано Для тренировок и соревнований аквалангистов. Ровное, песчаное, кое-где поросшее морской травой дно глубины не больше четырех метров, сравнительно прозрачная вода, отсутствие большой волны делают тренировки удовольствием. Здесь из года в год готовятся аквалангисты сборной команды Вооруженных Сил. Возможно, тепличные условия и были причиной срывов сильной команды на протяжении ряда лет во всесоюзных соревнованиях.

Обычно мы располагаемся под небольшим навесом, знакомым многим участникам первенства. Рядом с нами команда Ленинградской военно-морской базы и специального факультета Института физкультуры им. Лесгафта. На закрытой водной станции тренируется команда Черноморского флота. Другим ход туда закрыт. Изредка под навесом появляются спортсмены военных округов Украины и Белоруссии.

Я лежу у самого берега, уткнувшись маской в воду, и рассматриваю камбалу размером с трехкопеечную монетку. Она ведет себя профессионально: как только я подношу руку, зарывается в песок. Рыбка была очаровательна, но как только она уплыла, меня одолели заботы. С компасными подставками у нас не ладилось - я и Миша упрямо отклоняемся вправо. Уже несколько дней, теряя драгоценное время, мы стараемся пристреляться и не можем. Схожесть результатов путает нас, обмениваемся своими подставками - все те же десять метров отклонения на 300 метров дистанции. Корректировали течение, ветер, пробовали в акваланге, в комплекте и, отчаявшись, искали вновь причину.

Принципиально подставки у нас разные: у меня с вертикальным килем, у Миши только горизонтальная дюралевая пластина с наклонной приборной планкой. Миша и его сторонники считают правильным идти истинным курсом. "Не должно быть никакого влияния... так ходит чемпион СССР Юрий Наумчев". Наумчев - "идол" аквалангистов Вооруженных Сил. Моим приверженцем среди команд является только Анатолий Байталюк.

Курс у меня задается вертикальным килем и снос вправо не понятен. Я переставил по центру верхушку лага, урезал до минимума горизонтальный киль, но результат не изменился. Плавал с закрытым правым глазом, плавал с закрытым левым глазом, и все равно все те же десять метров отклонения.

Миша, наконец, открыл причину: его знаменитая приборная доска искривилась. В три дня, засев в мастерской, он сделал новую подставку: конструкцию с небольшим вертикальным килем. Я же до конца соревнований плавал с поправкой в три градуса, выходя точно на буй.

...У команды выходной день, и мы на Голубой бухте, Голубых бухт много: в районе Геленджика, в Новом Свете в Крыму.

Но Голубая бухта под Севастополем знаменита. В годы войны оставлявшие Крым наши части были прижаты к ее отвесным скалам. Но судьба справедлива, и спустя некоторое время немцев постигла та же участь. И сейчас на каждом шагу у синего моря, на знойной без кустарников и деревьев сухой земле встречаются рваные, ржавые куски стали, когда-то несшие смерть, а в заросших выцветшей травой воронках и окопах валяются позеленевшие гильзы патронов. На дне Голубой бухты можно увидеть затопленные пулеметы, винтовки, части орудийных лафетов, остовы боевых машин, повозок.

Севастопольцы уверяют, что именно в их Голубой бухте были засняты некоторые эпизоды фильма "Человек-амфибия".

Это действительно очень красивая бухта, одна из самых своеобразных и живописных, которые мне пришлось за свою жизнь увидеть. Отвесно ниспадающие скалы из ракушечника окружают голубую чашу волнующегося моря. У подножия обрыва тянется узкая полоса обломков скал и больших валунов, на них группками обнаженные тела. Жаркое солнце юга, отражаясь в меловых скалах обрыва и волнах ультрамаринового моря, слепит глаза. Ветер дышит свежестью морских просторов. Игрушечные кораблики застыли на горизонте. В небе рев скоростных самолетов.

В районе Голубой бухты наиболее удобный спуск к морю, дальше почти неприступные отвесные обрывы. Мы пробираемся навьюченные, как верблюды: руки заняты ружьем, сеткой со снаряжением, провизией и водой. От жары и напряжения пот заливает лицо, отчаянно цепляемся за каждый выступ. Перспектива падения не из блестящих - внизу в двадцати метрах острые скалы. Грунт сыплется из-под ног, кеды скользят. Миша помогает Нине. На середине обрыва застряли. Если бы не человеческие тела внизу на скалах, можно было бы подумать, что пути нет. Но мы один за другим пролезаем под нависший камень и находим слабое подобие тропинки, а затем и удобную скалу и хороших соседей - ленинградских студентов.

Море плещет и манит прозрачной и загадочной глубиной. Надеваю ласты, беру ружье и спускаюсь в небольшую каменную чашу. Начало июля, но вода обжигает холодом. Говорят, что в этих местах прохладное течение, а чуть дальше, на каких-нибудь полкилометра к городу, температура моря гораздо выше.

Вода очень прозрачна, далекое дно кажется пропастью, такую прозрачную воду я встречал только у безлюдных островов Японского моря. Рыбы не видно, нет даже зеленушек. На дне небольшие барханы мелкого песка, ближе к берегу отвесный скалистый обрыв. У обрыва волны дробятся о скалы, туманя видимость мелкими пузырьками воздуха. Здесь глубина метров восемь. Замечаю у скалы черного каменистого краба, но нет никакого желания сражаться с колченогим разбойником. Местные подводные охотники - шумные ребятишки и солидные мужчины - собирают крабов. В пищу идет сладковатое мясо клешней. На эту добычу при известном опыте и сносных метеорологических условиях можно твердо рассчитывать, поэтому на берегу немало красноватых хитиновых останков крабов - следы пиршества удачливых охотников. Мне их мясо не нравится, слишком приторно, да и есть, собственно, нечего.

Миша усиленно охотится за крабами, но привлекает его не мясо, а большая клешня. Он хочет сделать экзотическое ожерелье своей жене. Идею Миша заимствовал у ленинградского аквалангиста, на груди которого подвешена на цепочке большая крабья клешня. Ленинградец уверяет, что она приносит спортивное счастье. Помимо крабьего когтя, ленинградец обладает еще огромной сверкающей компасной подставкой из толстого органического стекла. Подставка не влезает ни в какие оговоренные правилами соревнований габариты.

Мише понравилась цепочка с клешней, и в охоту за крабами он вовлек и Нину. Увлекшись, они не хотят признавать никакой другой добычи и с каждым днем совершенствуют свой процесс ловли.

Первоначально крабы прокалывались, как шпагой, Мишиным подводным кортиком. Но жертвы обычно прятались в каменных бастионах, и в азарте сражения сталь высекала искры из камней. Кортик особенно страдал во время Нининой охоты. Но страдал не только кортик, страдал и его хозяин. После каждого всплытия Миша горестно рассматривал затупленное лезвие клинка, затачивал его, разражался нравоучительным монологом, и охотница вновь исчезала в волнах. Возвращалась она с еще более затупленным лезвием.

Когда кортик уменьшился на одну пятую, охотники за крабами заменили его брезентовой рукавицей. Но стали страдать руки. Мускулистые, коренастые противники довольно легко клешнями, как кусачками, прокусывали брезент вместе с кожей рук. Пока неуклюжая в рукавице рука успевала нащупать краба, тот наносил ей несколько кровоподтеков. Кроме того, с рукавицей было неудобно плавать.

Однажды с Мишей поделились опытом севастопольские мальчишки. Они, пренебрегая опасностью, брали панцирь поперек голой рукой. Смертоносные клешни высовывались по сторонам пальцев и в бессильной ярости хватали только воду. Акробатически извиваясь, краб упирался в ладонь роговым острием одной из своих многочисленных ног, это было неприятно, но неопасно. Только отдельные богатыри ухитрялись протыкать ногой тонкую кожу Нининых рук.

Новый способ вызвал у охотников острые ощущения, глубокие порезы, кровоподтеки. Царапины стали неотъемлемым украшением их рук. Нина и Миша гордились.

Все клешни Миша держал в отдельном ящике письменного стола и не любил показывать. В минуты задумчивости, видимо, в тоске по той, для кого совершался этот подвиг, он зачерпывал клешни израненной рукой и сыпал их сквозь пальцы в ящик, извечным жестом богатства и алчности.

У меня добыча и вовсе скудная. Снова несусь в подводное царство. Ныряю просто так, захотелось заглянуть под козырек скалы. Видимость отличная, с поверхности воды дно просматривается вплоть до небольших каллушков. Чувствую себя неуютно, вода настолько прозрачна, что, кажется, под тобой пустота. Внизу что-то похожее на бычка, опять срываюсь круто вниз, вытянув вперед заряженное ружье. Рыба по-прежнему лежит на песке, выстрел почти в упор, и она слабо извивается на трезубце.

Рассматриваем добычу. Это не бычок, хотя отдаленное сходство есть. Мысленно перелистываю странички книги "Волны над нами" (О. Хлудовой). Вспомнил: это морская коровка. Только почему она не зарылась в песок, а безбоязненно торчала на голом дне?

Не считая Мишиных крабов, коровка - единственный наш улов, без сожаления отдаем ее мальчишкам.

Перебираемся в центральную часть Голубой бухты. Рядом расположились спортсмены Белоруссии, чуть дальше команда Украины, а за мысом ленинградцы. Очень жарко, поблизости на мелководье лежат батареи "нарзана". Я втиснулся от жары в маленькую нишу под скалой. Через каждый час, волоча ружье, лезу в воду, тут она теплее и дно живописнее.

Море и здесь прозрачно, стаи белесой кефали хорошо просматриваются в десятиметровой толще воды. Но кефаль, как призрак, неуловима. Гоняюсь за ней час, другой, бью влет на предельной дистанции и не попадаю. С каждым выстрелом по теории вероятности увеличиваются шансы на успех. Но бесполезно: сильные пуганые рыбы легко уходят от меня. Что рыба пуганая, не удивительно. Голубая бухта - популярное место, и подводные охотники здесь бродят косяками.

Большая кефаль в сопровождении эскорта больших самцов идет мне навстречу. Распластавшись на поверхности, выжидаю... Стая все ближе и ближе, но нырять рано. Пронизывая воду, чуть сбоку, вдогонку кефали, скользит человеческое тело, в вытянутой руке ружье. Щелчок выстрела, звук удара - и самая большая рыбина гибко бьется на желтом песке, эскорт сопровождения бросается наутек. Я восхищен метким выстрелом на далеком расстоянии. "Так стреляет настоящий охотник" - решаю я и уплываю от удачливого коллеги.

Большая лужайка песка, окаймленная небольшими кустиками водорослей, на песке пасется барабулька и снует зеленушка. Вижу, как вдоль зарослей не спеша плывет горбыль. Погружение кажется продолжительным, прозрачная вода скрадывает расстояние. Иду вниз, не спуская глаз с черной рыбьей спины. Горбыль заметил, повернул в сторону, нажимаю на спусковой крючок. Пронзенный сталью, он был удивительно красив, в лучах солнца бока его отливали черным серебром, а большие желтые глаза смотрели строго и печально. Я добыл еще парочку скорпен и повернул к берегу. У нашего бивака лежала знакомая большая кефаль. Ее застрелил белорусский спортсмен, это была его первая подводная добыча.

Я стряхнул с трезубца последнего ерша, он запрыгал по горячим камням и очутился на ноге толстого парня. Раздался позорный мужской визг и показались капли крови. Жалобно охая, парень перевязал бинтом царапину, свирепо посматривая на меня.

С тех пор при встрече с этим аквалангистом я награждался взглядом, красноречиво выражавшим отнюдь не приятельские чувства ко мне.

Вместе с крабами Миша приволок из воды ржавый пулеметный ствол, Вова Сахончик нашел целый подводный арсенал и в доказательство принес пригоршню патронов. В расщелине он видел немецкий парабеллум, но не смог вытащить. Захватив металлический прут, Слава и Вова поплыли за пистолетом, я отправился следом.

Россыпи снарядных гильз, траки танков, непонятные обросшие ржавые части военной техники-все это когда-то летело с обрыва. Кровавый инструмент войны дотлевал здесь на глубине десяти метров, среди веселого хоровода зеленушек.

Под водой на дне лежит большой снаряд, а над ним опасливо парит Слава, снаряд поразил его воображение. Он всплывает вверх и, глотнув воздух, опять возвращается к нему, крутится вокруг, но дотронуться не решается. Чуть поодаль такой же снаряд, к нему ныряет Вова. Оглядев его и убедившись в его настоящей безвредности, он, напружинившись, подымает его и, согнувшись, неуклюже шагая по дну в ластах, направляется к ничего не подозревающему Славе. Слава, по-прежнему созерцая свой снаряд, робко протягивает к нему руку. В этот момент Сахончик бросает свой снаряд рядом. Раздается глухой звук подводного удара и появляется облако мути, как при взрыве. Пуская пузыри воздуха, мимо меня вверх ракетой проносится ошалевший Слава, сквозь маску вижу на миг его вытаращенные, испуганные глаза. Захлебываясь от смеха, всплываю вслед за ним. Рядом в окружении пузырей воздуха появляется Сахончик. Выплюнув загубник, извиваемся в приступах неудержимого смеха.

Наконец наступает день открытия соревнований.

Парад участников, речи, торжественные звуки оркестра. Флаг поднят на шпиле мачты водной станции яхт-клуба Черноморского флота. Мне эта водная станция не нравится. Расположена она в самом центре города, почти Рядом с Графской пристанью, в районе оживленных водных путей дальних и местных перевозок. Акватория бухты очень загрязнена - мусор, нефтяные пятна. Прикосновение к щитам и дорожкам оставляет жирные грязные пятна и полосы. Но хуже всего, что щиты промыли соляркой, и при поворотах рука скользит, а тело проваливается в воду.

Первыми стартуют женщины; я располагаюсь с фотоаппаратом на правом пирсе. От нас выступает только Нина, у Розы повышенное давление крови.

Женщины уже плывут, на Нину вся надежда. Командный зачет будет производиться только по ее достижениям. В других командах по две женщины, и в зачет берется лучший результат. У нас же, если в каком-нибудь упражнении Нина сорвется, это будет крах команды.

Женщины плывут, прорезая мазутные пятна, волны от проходящих катеров подбрасывают участниц, сбивают скорость. По движению Нининых рук чувствую, тяжело даются последние сотни метров. Но полностью я это узнал, когда сам был на дистанции.

Лучший результат в первом упражнении - плавании на триста метров - среди женщин показала самая молодая участница, представительница Ленинграда, семнадцатилетняя И. Писаревич. Она финишировала со временем 3 минуты 49,0 секунд. Уступив победительнице всего четыре десятых секунды, на втором месте украинка Л. Бойко. У Нины время: 4 минуты 17 секунд - это средний результат.

В нашей команде я плыву предпоследним, за мной Миша. Вова Сахончик в первом заплыве отдан на растерзание мастерам спорта. Томительно идут предстартовые часы и минуты, предстоящее тяготит.

Первый заплыв мужчин, ласты вспенивают воду дорожек. Вова идет легко, размашисто бросая руки, он - наш лучший пловец. Он не теряет взятого темпа до финиша, но этого недостаточно. Пришел он предпоследним, его время 6 минут 15,5 секунды. Лучший результат у киевлянина Г. Лысенко - 5 минут 46,1 секунды, это не так уж далеко от призера 1962 года - спортсмена Вооруженных Сил Ю. Фокина, время которого - 5 минут 41,2 секунды.

Наконец и я на дорожке. Не хватает воздуха, задыхаюсь, слабость, гребка нет, на поворотах рука скользит по щиту и, теряя время, барахтаюсь в воде. Каждый метр дистанции мучителен, это расплата за самоуверенность, за черный загар, за двухразовое питание, за упор на упражнения с аквалангами.

Еще не вылезая из воды, знаю, что время плохое, к тому же в нашей команде все проявили себя ниже возможностей. Но особенно плачевны результаты мои и Мишины, это и понятно - мы старше. Вечером валяемся на кроватях в гостинице, настроение препротивное, молчим.

От второго дня соревнования мы тоже не ждали ничего хорошего. Это был не наш праздник, не наше торжество. Нырок не принес ни больших огорчений, ни радостей. Лучшее время среди мужчин нашей команды в нырянии на сорок метров показал Анатолий Байталюк - 22,5 секунды. Я отстал от него на четыре десятых. Первое место занял ленинградец Е. Рехсон, его время 19,3 секунды, вторым был черноморец Ерликов - 19,5 секунды. У женщин первое место в нырке на 25 метров заняла спортсменка из Прибалтики Т. Тимакова - время 13,5 секунды. Второй была Т. Янес, уступившая лишь одну секунду; Нина оказалась седьмой со временем 15,6 секунды.

Во время отдыха наша команда расположилась на лежаках под навесом закрытой водной станции. Нет только Розы, она избегает нас в эти дни. Утро, но жарко греет крымское солнце, настроение приподнятое. Вчера после нырков наша Нина, единственная среди спортсменок, выполнила третье упражнение полностью. Пройдя в акваланге по компасу со сменой направления трое ворот, она пересекла в центре линию финиша. Практически для женщин это упражнение решало судьбу призовых мест. Получив наибольшее количество очков, Нина оторвалась от ближайших соперниц и вышла на первое место.

Сегодня поиски ворот у мужчин, но я спокойно валяюсь на лежаке и лениво смотрю на водную гладь бухты Омеги. Ее разрезают во всех направлениях шлюпки, на одной из них Миша и Анатолий с подставками. Они берут пеленги и измеряют расстояния между воротами. Судейская коллегия разрешила пользоваться командам одной компасной подставкой, и нет смысла каждому выверять свой лаг, к тому же на шлюпке больше нет места. Гораздо целесообразней пройти дистанцию с Мишиной подставкой, корректируя замеры по его результатам. Миша человек надежный, это всем известно, и нет никаких оснований для беспокойства. На всякий случай, конечно, надо пройти дистанцию со своим лагом, мало что может быть, но это перестраховка. Миша не подведет! Не зря же он три дня делал новую подставку и неделю выверял ее.

Чего они так долго? Ох, уж этот Миша! Как только он успевает делать штурманские расчеты, летая на скоростных самолетах? Нехорошо все же так долго занимать шлюпку, мы можем не успеть. Ну ничего, зато он все досконально выверит.

Вокруг обычная предстартовая суета. Ленинградец с крабом на груди второй час пилит ножовкой свою компасную подставку. Все остальные тоже носятся с подставками и который раз берут пеленги с берега. Стучит двигатель передвижного компрессора, заряжают акваланги.

Вова наматывает шелковую нить поискового конца на пенопластовые поплавки - это изобретение нашей команды.

Дело в том, что авиационные компасы, употребляемые нами, дают погрешность около одного градуса. К этой погрешности прибавляется снос на дистанциях. Ошибки складываются, вычитаются и в результате выход в заданную точку имеет какое-то поле рассеивания. На поиски ворот дается время. Участник, просрочивший время, снимается с дистанции. Чаще всего ворота ищут при помощи груза со шнуром. Аквалангист бросает груз на дно, разматывает шнур и проходит круг над грузом. Если ворота не обнаружены, он сматывает шнур и, отойдя, делает новый круговой поиск. Но это отнимает время, и поэтому у каждого из нас по нескольку грузиков со шнурками. Все они намотаны на пенопластовый поплавок, который нужно только вытащить из-за пояса и выпустить из рук. А он сам, поднимаясь вверх, раскрутит весь шнурок. Подбирать груз не надо, он остается на дне вместе со шнуром. Один Анатолий пренебрегает этим способом - он опытный профессиональный водолаз и привык проводить поиск без шнура.

В который раз иду смотреть таблицу с результатами. Успех Нины вытащил нашу команду на второе место, и сейчас главное - удержаться. Где это Миша? Почти все шлюпки вернулись с промеров. Я не успею пройти дистанцию! Ну ничего - успокаиваю себя - пойду с Мишиной подставкой.

Мишу из шлюпки судьи вытащили насильно, и хотя он успел пройти по три раза до вторых ворот и по два раза остальные отрезки, вид у него был недовольный.

- Павел, гибнем! Показания разные и на большую o величину.

- Возьмем наименьшие, шлюпка виляет, накрутило.

- Нет, дело не в этом, я по нескольку раз ходил, думал течение, оказалось, что скорость вращения вертушки лага зависит от наклона подставки.

- А что ты думал раньше?

- В акваланге и в комплекте номер один так резко не сказывалось - наклон подставки не меняется, а шлюпку качает, держать неудобно. У других лучше. У них анемометры или вертушки пропеллерного типа.

Миша долго и нудно жаловался, но потом успокоился и притих. Мы помогли ему собрать снаряжение и всей командой пошли на старт. Первые ворота совсем близко: в 150 метрах. Большинство на них натыкаются сразу. К нашему приходу не нашел первые ворота только ленинградец с амулетом из крабьей клешни. У вторых ворот отсев больше, третьи и четвертые ворота отыскивают единицы.

Первые ворота Миша взял в упор, вторые при помощи поискового шнура, третьи не нашел.

- Бедный Паша, как ты пойдешь вслепую? - с глубокой скорбью, сострадательно глядя на меня, приговаривал он.

Что же мне делать? Единственно, на что можно положиться, так это на пеленги и на откорректированное Мишей показание лага до первых ворот. До вторых ворот расстояние не проверено, Миша нашел их с поисковым концом и не смог внести поправки.

Ждать пришлось долго. Я провожал ребят на дистанцию и встречал их. Результаты были неважные: Вова нашел двое ворот, Слава и Володя - одни, только Анатолий порадовал тремя. С пирса я наблюдал за его манипуляциями около четвертых ворот, поплавок был с ним рядом, вначале он кружился в метрах восьми, а затем решительно ушел в сторону.

Из воды вышел матрос-черноморец Щербина - один из многих счастливчиков, нашедших все ворота. Щербина выступал "единоличником", его не включили в команду из-за слабого результата в нырке.

- Бедный Павел, как ты пойдешь? - с таким Мишиным напутствием я погрузился в воду.

На первые ворота наткнулся сразу. Счетчик лага показал цифру, записанную карандашом на планшете, но ворот не было, продолжал идти прежним курсом в глубоком сумраке, через несколько метров увидел их. Сев на перекладину, я торопливо перетащил буек через ворота и, взяв новый пеленг, поплыл дальше. Вторые ворота дались с трудом. Когда счетчик лага проворно прокрутил цифру, записанную Мишей, я остановился. Потом выяснилось, что ворота остались позади и правее. Вытащив чугунный грузик, бросил его на дно и освободил пенопластовый поплавок, он рванулся разматывая шелковую нить. Держась за петлю, пошел по кругу диаметром 20 метров. Ворота увидел, когда прошел всю длину окружности, они смутно чернели чуть сбоку от меня. Бросив поисковый конец, помчался к ним. Миша, состоявший временно в должности гребца у судьи, потом рассказывал, что я вышел к воротам в последние секунды.

Без веры в успех плыву в толще воды, напряженно вглядываясь в светлое пятно компаса. Быстрый взгляд на счетчик лага и снова на компас. Еще рано, лагу не верю, но приблизительно он показывает пройденный путь.

Как будто пора, начинаю пристально вглядываться по сторонам. Бывают в жизни удачи - ворота выплыли из серого мрака прямо по курсу! Покидал их я уже с верой на успех - четвертые ворота должны быть взяты. Счетчик лага проворно отсчитывает долгие метры пути, но сколько их осталось позади? Как будто здесь лучше не дойти, чем перейти. Решительно вытаскиваю новый линь и бросаю груз. По компасу вижу, что круг закончен, но ворот нет. Плыву к грузу, беру пеленг и устремляюсь вперед. Скорее, скорее, может быть, еще успею! За собой на шнуре волочу груз, нет времени разматывать новый даже с нашей "автоматикой". Хватит, опять мчусь по кругу и, кончая его, чувствую неумолимое поддергивание страхующего конца, четвертые ворота не найдены...

На поверхности быстро оглядываюсь - метрах в шести, чуть в стороне высовываются из воды деревянные рейки ворот. Меня подтаскивают к шлюпке. Слышу скорбный голос Миши:

- В первый раз ты остановился в метрах 50 от ворот...?

Одновременно со мной мелкими шажками выходит из воды экс-чемпион Европы по плаванию Никитин. Его ноги опутаны шелковыми лесками - узнаю наш поисковый шнур.

Четвертое упражнение - хождение по зонам. У женщин две зоны, у мужчин - три. Это задание легче. Большие буйки в центре разнесенных друг от друга квадратов. Стороны квадратов отмечены маленькими буйками. После пеленгования центральные буйки снимаются. Участник должен пройти все зоны под водой и выйти на финишную прямую.

Очень волновались за Нину. С замиранием сердца следили, как проходит она первую зону.

Буек все больше и больше приближался к выходу из границ зоны, вот он остановился. Мы затаили дыхание - куда она дальше направится? Миша громко бранился. Буек повернул назад и заколыхался в центре зоны. Здесь он задержался надолго - Нина брала новый пеленг, а когда, наконец, двинулся ко второй зоне, мы с облегчением вздохнули. У финиша Нина слегка отклонилась, но это было уже неважно: из воды выходила не просто Нина, выходил чемпион Вооруженных Сил по подводному спорту - Нина Джалая!

Если бы мне поручили выбрать спортсменку и вручить ей лавровый венок чемпионки, я бы отдал его Нине. И дело вовсе не в том, что она из Владивостока, и даже не в красоте - у Нины довольно обычное худощавое лицо. Я отдал бы ей венок за энергичность, веселый, незлобивый нрав, за то, что, став чемпионкой, она осталась прежней Ниной, а главное, за то, что на тренировки в бассейн она приезжала из соседнего городка Артема, теряя на дорогу три часа. Разве она не заслужила венка?

В этом упражнении я был принесен в жертву. Наша команда решила бороться за призовое место. После "научной катастрофы" при принципиальном выборе вертушки для лага Миша, наш главный штурман, решил реабилитироваться. До некоторой степени его оправдывало то, что чертежи вертушки он заимствовал из приложения к журналу "Знание - сила". Естественно, что ответственность вместе с ним должен бы разделить автор статьи. Но как его добудешь. А пока срочно был реквизирован лаг пропеллерного типа у Розы, которая тоже, чувствуя себя виноватой, старалась чем-нибудь помочь.

Миша опять сел в шлюпку с Анатолием и несколько раз проутюжил дистанцию. Вся команда хлопотала, помогая снаряжаться. Мне выпала сомнительная честь - проверить прокладку курса.

На этот раз наш главный штурман оказался на высоте. Все зоны я прошел благополучно, подтвердив тезис "Знание - сила". Товарищи встретили меня, сияя улыбками. Хотя я и вышел в центре финишной прямой, но скрупулезный Миша внес поправку. Против ожиданий поправка не повлияла, все тоже вышли в центр финиша.

Последний день соревнований сложился драматично. Во всем, что случилось, как было потеряно призовое место, мы винили Розу. Но виноваты были и мы. Но я расскажу обо всем по порядку.

Командное упражнение проводилось по стандартной схеме: четыре аквалангиста после выстрела из ракетницы брали пеленги и встречались под водой попарно у буев в двухстах метрах от старта. Объединившись парами, они сходились у центрального буя, а затем все четверо выходили на финишную прямую. Основной наш соперник за третье призовое место - черноморцы - стартовали раньше нас. Судьей у них на дистанции была Роза.

Обосновавшись на пирсе, мы с пристальным вниманием следили за передвижением четырех пенопластовых поплавков наших соперников. Левая пара встретилась - их белые поплавки заколыхались около металлического буя. У другой пары дело обстояло неважно: их поплавки и Розина шлюпка находились явно в стороне от цели. Спустя некоторое время по бухте раздался усиленный мегафоном голос главного судьи:

- Почему не снимаете с дистанции участников - время вышло?

Но шлюпка по-прежнему стояла, а белые поплавки кружились вокруг нее.

- Судейская коллегия сняла с дистанции эту пару, - объяснил нам представитель.

Напряжение спало, уже спокойнее мы наблюдали, как злосчастная пара нашла буй, пошла на центральный и, объединившись, команда черноморцев вышла к финишу. Раздался громкий голос Розы, что-то говорившей в оправдание. Я отбросил смутные подозрения и отправился помогать ребятам готовить снаряжение.

Миша выступал в паре с Анатолием, Вова с Володей. На последнюю пару особых надежд не возлагалось. Нина как-то страховала эту пару на тренировке и чуть не захлебнулась от смеха, наблюдая сверху за Володей. Он плыл, небрежно вертя компасную подставку. На половине дистанции швырнул ее на песок, отплыл в сторону и улегся на дно в позе усталого человека. У места встречи вытащил загубник и стал кричать. В стороне ему ответил Вова, они подняли под водой страшный галдеж. Буй все же они нашли, но просрочили время.

Нет, особенно на них не полагались, вот Миша и Толя - дело другое.

Ракета, рассыпавшаяся в безоблачном голубом небе, отправила нашу четверку в путь. Я стал прислушиваться к объяснениям Розы. По ее словам, у нее остановился секундомер. А после команды главного судьи на нее прикрикнул гребец-черноморец. Она, испугавшись, не решилась снять участников с дистанции.

А наши плыли. Миша сначала отклонился сильно вправо, видимо, корректировал воображаемое течение, но затем в метрах тридцати повернул влево, и его поплавок заколыхался рядом с большим центральным буем. Анатолий ушел левее и остановился. Мы замерли в томительной неизвестности... Прошло несколько минут и, наконец, - Мишу и Анатолия подняли на поверхность. Наша вторая "легкомысленная" пара в это время начала свой победный марш ко второму буйку. Затралив его, пловцы повернули на финишную прямую и вошли в центр. Симпатичные физиономии Вовы и Володи выражали безумную радость.

- Ты веришь, что у Розы испортился секундомер? - спросил меня Миша вечером перед сном.

- Вероятно, она забыла завести его.

- Нет, просто она не умеет отсчитывать минуты.

Это было нелепое предположение, забыв о сне, я с недоверием повернулся к Мише.

- Однажды в бассейне, - продолжал он, - мастер спорта Корнев попросил Розу засечь время. Я сидел рядом и смотрел, как он плавает. Закончив дистанцию, Корнев подплыл. Роза, посмотрев на секундомер, сказала время. Корнев удивился, тогда Роза показала секундомер. Он расхохотался и стал требовать, чтобы Роза назвала время на секундомере. Но она так и не сказала.

На другой день наши опасения сбылись. После долгого и бурного заседания черноморцам засчитали показатели второй пары в командном упражнении, и мы съехали на четвертое место. Главный судья сказал: "Я был за вас, но вините во всем Розу, она заняла слишком неопределенную позицию".

Последующие события мы переживали свирепо, но молча: сидели среди зрителей и мрачно наблюдали, как вручали призы. В параде участвовали только команды - призеры, Первое место заняла команда Украины, второе - Ленинграда, третье - было отдано черноморцам.

В нашей команде среди мужчин лучший результат показали Байталюк - десятое место и автор этих строк - тринадцатое место.

Когда зачитали третий командный результат и представитель черноморцев шел получать грамоту, раздались возмущенные возгласы, а гвардии матрос Карасева - светловолосая девушка-североморка, заложив пальцы в рот, пронзительно свистнула. Но кто-то из черноморцев утешительно бросил: "Вы, ребята, на нас не обижайтесь, мы знаем, что третье место ваше законное. Но судили-рядили не мы".

Нина отказалась ехать на первенство Союза, вместо нее поехала Янес.

Я долго переживал неудачу и только во Владивостоке несколько успокоился, когда узнал, что сборная команда Вооруженных Сил на первенстве СССР заняла первое место, а белокурая Янес стала чемпионкой страны.