Арктике нужны подводники

Судоподъем - суровая школа для подводника. В нее входит фактически весь комплекс водолазных работ. Работая на судоподъеме, я сформировался как водолаз-профессионал, приобрел необходимые навыки и окончательно убедился в том, что водолазное дело - мое призвание.

Вот ведь как устроен человек: чем больше встречает он трудностей в выбранной профессии, тем глубже проникается к ней уважением! И как знать, если бы море открылось для меня только с лирической, а не с суровой своей стороны, возможно, не остался бы я водолазом и не полюбил водную стихию столь глубоко...

С судоподъемом закончилась моя служба в Военно-Морском Флоте. И как раз в это время при Мурманском арктическом пароходстве создавалась Служба аварийно-спасательных подводно-технических работ (АСПТР). Отряд АСПТР сформировали в основном из демобилизованных водолазов. Пришел в отряд и я. А летом 1960 года ушел старшиной водолазной станции в Арктику на ледоколе "Красин".

В том году флагманом ледокольного флота страны стал атомоход "Ленин" Встал в строй головной из серии дизель-электроходов ледокол "Москва". Продолжал работать ветеран ледокольного флота "Ермак", а знаменитый ледорез "Литке" готовился тогда к своему последнему рейсу - старик отслужил сколько смог. Старое становилось историей, новое прокладывало дорогу мощными атомоходами...

"Красин" с небольшим караваном судов находился в проливе Вилькицкого, воды которого омывают самую северную часть Евразийского материка. Продвижение каравана с каждым часом замедлялось, корпус "Красина" дрожал от напряжения. Наконец вся его мощь оказалась бессильной против мощи арктических льдов. Наш караван прижимало к берегу Таймыра; на выручку пробивался атомоход "Ленин". Многие из нас впервые увидели его тогда в настоящей работе. Зрелище было великолепное! Могучая красота корпуса сочеталась с легкостью классической формы судна, созданного советскими корабелами

"Ленин" вывел наш караван на чистую воду. Суда отправились в Тикси, в восточный сектор Арктики, а мы - в Диксон за следующим караваном. Работы хватало всем, в том числе и водолазам. Осматривали подводные части корпусов, меняли поломанные лопасти винтов, занимались и общими судовыми работами.

А какие яркие, незабываемые впечатления остались от встречи с природой Арктики! Нигде не видел я такого огромного незаходящего солнца, как здесь. При смене арктических суток огненный шар плывет на горизонте над молодым арктическим льдом, и ты замечаешь рождение нового дня. Хрустальная чистота воздуха бодрит и завораживает.

...К ледоколу по молодому льду пришла молодая мамаша - белая медведица, хозяйка здешних мест, с двумя любопытными медвежатами. Сама близко не подходит, а два пушистых комочка подкатились к корпусу, дождались подарков и убежали к строгой маме.

Прошли четыре арктических месяца. Полярный день сменился длинной ночью с крепкими морозами и сполохами. Особенно красивы они над Новой Землей: в небе то встает, точно огромный ледник, алмазно-голубоватый исполин, то колышется бахрома фантастической шали, непрерывно меняющая свои цвета. Удивительное зрелище!

Моя первая арктическая навигация заканчивалась. "Красин" держит курс к родным берегам, в Мурманск. Особое волнение охватило, когда мы прошли остров Кильдин и вошли в спокойные воды Кольского залива. Я по штатному расписанию не числился в составе команды ледокола, а был прикомандирован из отряда АСПТР на период работы "Красина" в Арктике. Теперь я стоял на верхней палубе, готовый покинуть дружный экипаж ледокола, с которым я "провел" свою первую Арктику. Ледокол ошвартовался в порту, и я сошел с гостеприимного судна.

В нашей стране в конце 50-х - начале 60-х годов стало активно развиваться спортивное подводное плавание. В морских клубах ДОСААФ стали организовываться секции подводного спорта и подводно-технические клубы. Организовали такой клуб и мы, мурманская молодежь, на базе Мурманского морского клуба ДОСААФ. Представители Арктического пароходства, ПИНРО и Мурманского высшего мореходного училища составили его активное действующее ядро. В конце 1960 года были организованы первые за полярным кругом курсы инструкторов подводного спорта, руководителем которых был штатный инструктор морского клуба ДОСААФ Владимир Гапонов, человек, знающий и влюбленный в свое дело. Тренировки проводили в Кольском заливе и в Семеновском озере, где была водноспортивная станция ДОСААФ. Вечерами после работы тренировались в бассейне. Весной 1961 года наша группа мурманчан влилась во Всесоюзную группу подводников. Мы приехали в Москву на центральную базу ЦМК ДОСААФ СССР для прохождения полного курса инструкторов подводного спорта. Завершив подготовку и получив документы, мы вернулись в Мурманск.

Вспоминаю свой первый примитивный самодельный акваланг. Три баллона от углекислотного огнетушителя "ОУ-5" были соединены в единую кассету и заряжены газовой смесью от полевой углекислотной станции. Кислородподающий механизм от аппарата "ИСАМ-48" был переоборудован в легочный автомат. Главное было сделано. Затем я перекроил гидрокомбинезон большого размера в удобный гидрокостюм. За полумаской и ластами дело не стало - первые образцы их уже были в продаже. И вот настал день, когда я впервые испытал радость свободного плавания. С того дня я навсегда полюбил плавание с аквалангом.

В моей жизни водолазное дело и подводный спорт всегда шли как бы в одной связке. При этом водолаз-профессионал всегда шел впереди, а спортсмен-подводник оставался на страховке. Подводный спорт был для меня надежным помощником. Благодаря ему я мог работать на разных глубинах и стал водолазом-универсалом. Впоследствии, убедившись, что у автономного снаряжения большое будущее в водолазном деле, я стал активным его пропагандистом в среде водолазов. Поначалу некоторые мои коллеги смотрели на автономное снаряжение с легким пренебрежением. Но время брало свое. Автономное снаряжение постепенно стало вживаться в нашу работу и скоро сделалось просто необходимым (например, при очистке подводной части судов). Сейчас автономное снаряжение внедрено во всех профессиональных водолазных организациях и службах страны.

...В 1963 году руководство АСПТР поручило мне возглавить аварийно-спасательную партию на Диксоне, сформированную для обеспечения арктической навигации в западном секторе Арктики. Дело было ответственное. Кроме аварийно-спасательных работ, которые включали в себя в основном замену лопастей и винтов на ледоколах серии "Капитан Белоусов", мы выполняли и другие аварийные работы. Занимались и судоподъемом.

Однажды в низовьях Енисея был потоплен буксирный катер, который работал на разгрузке многотоннажных транспортных судов в беспричальных районах Севера. Это были "челночные" операции с загруженными понтонами. Судоподъем нужно было довести как можно быстрее - простаивал ледокольный транспорт, грузы лежали на береговых базах. Мелководье не позволяло судам подходить к берегу. Буксирный катер был необходим.

Полное отсутствие видимости и очень сильное течение усложняли выполнение задачи. Отсутствие видимости - это еще полбеды, мы к этому уже привыкли, научились работать вслепую, на ощупь. А вот течение мешало сильно. Первый же спуск принес неудачу. Водолаза сбросило с затопленного буксира, пришлось его поднимать на поверхность. В борьбе с течением он обессилел и теперь еле держался на ногах; посылать его снова под воду было бессмысленно. Под воду стал готовиться другой водолаз. Вместе с капитаном мы еще раз тщательно обсудили совместные действия. Увеличили, как могли, вес водолаза, соорудили подобие спускоподъемной беседки и на ней спустили его под воду. Грунт был очень заилен, мешал передвижению, но бороться с течением было можно. Вес снаряжения водолаза теперь превышал 100 килограммов. Буксир затонул в самом фарватере, где напор течения был особенно силен. Готовя буксир к подъему, водолаз привязывал себя к судну и по мере перемещения отвязывался и привязывал себя снова. Вся операция продолжалась пять часов. Уже через двое суток буксир снова встал в строй.

...По прибытии в Диксон мы прежде всего приступили к ремонту подводной части причала порта, где разгружались суда. Здесь я впервые столкнулся с интересным явлением: камни под водой, уложенные в тело гидротехнического сооружения, были покрыты ледяной коркой, что очень затрудняло нашу работу. Это явление было следствием выноса в море пресных вод Енисея, а пресная и соленая воды, как известно, замерзают при разных температурах. В это время в толще воды появляется очень много ледяных кристаллов. Микроскопические льдинки, или подводный снег, мириадами окружают водолаза; в такие часы всем телом ощущаешь студеность северных вод. "Снежное" окружение под водой создает иллюзию жуткого холода, мы очень мерзли, особенно когда работа не требовала больших физических нагрузок. Но при всем том удивительно чистая вода открытого моря бодрила и радовала. Мы с нетерпением ожидали очередного погружения.