Средиземное море

Шторм.- По следам Ж.-И. Кусто.- Первое погружение.- Сложный грунт.- Встреча с рыбами.- Удивительные подводные пейзажи.- Скорее к океану.- Спасение марокканского судна в проливе Гибралтар.

В Средиземном море, в районе Тунисского плато, было запланировано несколько погружений. Мы знали, что там удивительно прозрачная вода, хороший грунт, и собирались не только провести научные наблюдения, но и сфотографировать ТИНРО-2 под водой с помощью аквалангистов. Однако средиземноморская погода нас не баловала - все время, пока мы шли вдоль берегов Греции, волнение моря было 5 - 6 баллов.

В ангаре полным ходом шла подготовка аппарата. Новые члены группы обслуживания знакомились с устройством аппарата, определяли круг обязанностей. Саша Виноградов, который прошел подготовку еще у заводских специалистов и принимал участие в предыдущих рейсах "Ихтиандра", и его помощник Володя Кузовлев целые дни проводили около ТИНРО-2, проверяли механизмы, монтировали дублирующий глубиномер для подводного наблюдателя.

Новый электромеханик аппарата Александр Хализов, до этого много плававший на судах, сразу заинтересовался аппаратом, но еще не представлял, какой объем работ его ожидает. Вместе с ним работал аккумуляторщик Василий Павлович Сонин, человек очень серьезный и солидный. Саша был худощав, высокого роста, Василий Павлович, напротив, - небольшого роста и полный. Несмотря на разницу во внешности, характере и возрасте, они очень хорошо сработались и были буквально неразлучны. За время нашего перехода они привели в порядок комплект аккумуляторных батарей, которые были израсходованы в предыдущих погружениях аппарата. Теперь мы располагали двумя рабочими комплектами батарей.

Радионавигатор Олег Донец плавал на "Ихтиандре" второй рейс, обучался в группе кандидатов в гидронавты, готовился к учебным погружениям на ТИНРО-2 и готовил всю электронику аппарата, постоянно что-то усовершенствовал. По его предложению около подводного наблюдателя был установлен репитер гирокомпаса, который облегчил вождение аппарата у грунта.

Много времени у Олега уходило на зарядку различных аккумуляторов, входящих в блоки питания приборов. Когда Олег вынимал их все из аппарата и выстраивал на стеллаже для зарядки, большие и маленькие, щелочные и кислотные, прозрачные и непрозрачные, мне казалось, что наш аппарат предназначен в основном для их перевозки и кроме аккумуляторов ничего больше в нем нет. Термин же "блок питания" настолько прочно вошел в наш лексикон, что даже коробку с пищей, которую брал экипаж аппарата с собой под воду, отныне именовали только таким образом.

Прошла неделя с момента нашего выхода из Керчи. К концу ее волнение моря достигло 6-7 баллов. Началась сильная качка, и все работы в ангаре пришлось прекратить. В такую погоду "Ихтиандр" еще не плавал. Вокруг все трещало, трудно было ходить по палубе. Над моей каютой на палубе находилась спасательная шлюпка, которая при особенно резком крене судна отвратительно скрипела. Закрепить ее лучше не удалось, и мне пришлось спать под этот необычный аккомпанемент.

Ночью вышли в район Тунисского плато. Погода не изменилась, и мы решили, не останавливаясь, идти дальше, к Гибралтару.

Утром следующего дня ничто не напоминало о вчерашнем шторме. Под килем было 45 м. Решили отдать якорь. По левому борту в дымке еле угадывались берега Африки. Все с нетерпением ждали первого погружения в Средиземное море. Капитан объявил по трансляции, что погружение назначено на 14 ч. Группа обслуживания приступила к подготовке аппарата. Впервые в рейсе поставили трал, хотя по эхолоту больших скоплений рыб не наблюдалось; нужно было сравнить количество пойманной рыбы с наблюдениями из аппарата. Через час трал подняли почти пустой: из него вынули десятка два маленьких тридцатисантиметровых кошачьих акул и три лангуста средней величины, которые вызвали большое оживление среди членов команды. Заинтересовался ими и кок, и через некоторое время мясо лангустов можно было попробовать. Оно оказалось очень вкусным.

Перед самым погружением Сеня Михайлов выполнил несколько гидрологических станций. Плотность воды оказалась равной 1,028, т.е. значительно выше, чем в Черном море. В связи с этим решили увеличить твердый балласт аппарата на 100 кг. В качестве балласта использовали два запасных якоря-гайдропа, которые положили в прочный корпус. Они удачно легли между шпангоутами в трюме аппарата; так мы с ними и проплавали весь рейс.

Стрелки часов приближались к 14 ч. Ярко светило солнце, было тепло, волнение моря не превышало 2 баллов. Немного беспокоило нас обнаруженное в поверхностных слоях моря сильное течение скоростью около 1 уз. Во время спуска аппарата, балластировка которого в новых условиях должна была занять некоторое время, оно могло отнести его далеко от судна.

В 14 ч 30 мин Марлен Аронов и я уже сидели в аппарате. Судно стояло на якоре, и как только водолазы отдали захваты, течение подхватило аппарат и понесло в сторону. Пришлось шлюпке нас догонять и буксировать обратно. Я попробовал погрузиться на буксире, но ничего не получилось, и только дополнительно набрав в уравнительные цистерны воды, аппарат пошел вниз. На глубине течение было слабее, и мы приступили к работе.

Грунт мы увидели с 25 м. Вода была очень прозрачная, удивительно красивого бирюзового цвета и настолько чистая, что нам трудно было ориентироваться при погружении - определять, начал аппарат погружаться или нет и какова его скорость. В Черном море в этом помогал нам "снег".

Мы находились в традиционном районе работ Ж.-И. Кусто, и перед нами воочию, а не на экране кино, предстали прекрасные картины подводного мира Средиземного моря.

Под нами был хаос из гигантских каменных глыб. Мы шли на расстоянии 20 м от дна и выбирали наиболее интересное место для покладки. В конце концов Марлен приблизился к грунту. Мы шли вперед, аккуратно обходя торчащие скалы, высота которых достигала порой 10 м. Когда я смотрел в иллюминаторы комингса люка, то где-то выше аппарата, в дымке, видны были их вершины. У грунта Марлен вел аппарат с особой осторожностью, но, несмотря на это, он несколько раз все-таки задел за скалы. Между каменными глыбами виднелись участки с красивым светлым песком, на которые мы хотели посадить аппарат, но течение сносило его. Пришлось зайти под прикрытие большой скалы и принять еще немного воды в цистерны. Только после этого аппарат мягко опустился на грунт. Я занял место рядом с Марленом. Теперь можно было спокойно осмотреться. После Черного моря, с его ровным грунтом и однообразными, почти безжизненными пейзажами, увиденная картина ошеломила нас. Вокруг громоздились каменные глыбы, покрытые губками, кораллами и мшанками. При I естественном освещении они казались скучными, серыми, но стоило включить светильники, и сразу начинали играть красные, желтые, зеленые краски. Совсем близко от нас проплывали морские ласточки и другие I рифовые рыбы. Видимость у грунта составляла не меньше 20 м. На дне мы пробыли около часа, любуясь подводными пейзажами, и благополучно поднялись на поверхность.

После подъема ТИНРО-2 "Ихтиандр" снялся с якоря и пошел дальше на запад, к Гибралтару.

На следующий день судно подошло к очередной банке уже с глубиной около 120 м. Снова ТИНРО-2 опустился в воды Средиземного моря. На его борту на этот раз находились два Бориса - Борис Иштуганов и Борис Выскребенцев. Они испытали такой же восторг от увиденного, как и мы с Марленом. Поражали удивительно прозрачная вода и краски подводного мира.

ТИНРО-2 сел на самый край каменного карниза перед тридцатиметровым обрывом, и через прозрачную воду хорошо было видно дно этой пропасти.

На связи с подводным аппаратом М.Гирс (фото И.Данилова)

Мимо аппарата проплыли стаи рыб, в основном антисов и ставрид. Всего Борис Выскребенцев насчитал семь видов рыб.

Как ни интересно было погружаться в Средиземное море, впереди нас ждал океан, поэтому сразу после подъема аппарата "Ихтиандр" пошел дальше на встречу с ним.

После каждого погружения все собирались у капитана для анализа работы судовых служб и результатов подводных наблюдений. На эти совещания приглашались научная группа и гидронавты. Польза от такого обсуждения была несомненная, поэтому такая традиция сохранилась на "Ихтиандре" до окончания рейса.

7 ноября мы подошли к Гибралтару. На судне было проведено торжественное собрание и устроен праздничный ужин. Все получили из дома поздравительные радиограммы. Наша судовая самодеятельность подготовила хороший концерт. Он начался сразу после ужина под открытым небом на траловой Палубе, правда, погода вдруг резко изменилась (в который раз!), подул сильный шквалистый ветер со стороны океана.

"Ихтиандр" миновал уже самое узкое место Гибралтарского пролива и вышел в океан. В это время радисты приняли сигнал бедствия с маленького марокканского рыболовного судна, которое находилось немного впереди нас. У них вышел из строя двигатель, и сильный ветер грозил выбросить судно на камни. Несмотря на оживленное движение судов в проливе, никто, кроме нас, не откликнулся на просьбу о помощи.

Центральный пост связи с аппаратом на 'Ихтиандре'

Концерт пришлось прервать, и "Ихтиандр" направился к терпящему бедствие судну. Через некоторое время в кромешной темноте, среди увеличивающихся с каждой минутой волн, прожектор высветил фелюгу с пятью рыбаками, которые уже подготовили буксирный трос. Передать конец им никак не удавалось; после нескольких маневров "Ихтиандра" буксир завели, и мы стали выяснять, куда доставить наших подопечных. Радиостанция у них вышла из строя, так что пришлось просто кричать, соревнуясь со свистом ветра и шумом моря. Марокканцы попросили отбуксировать их в Танжер. "Ихтиандр" изменил свой курс и пошел к Африканскому берегу. К трем часам ночи показались яркие огни города, знакомого нам по кинофильму "Сети шпионажа", и судно вошло на внешний рейд порта, а от берега к нам навстречу уже спешил буксир, который и потащил фелюгу в порт. "Ихтиандр" развернулся и пошел снова в океан.

Праздничный концерт перенесли на следующий вечер.