3. Второе дыхание

Работа над "Черномором" медленно, но верно продвигалась вперед. "Мешало", правда, то, что всем нам каждый день надо было ходить на свою основную работу, "мешали" командировки, "мешало" желание сходить в кино, в театр. "Мешали" свадьбы, появление наследников и наследниц, "мешало" все, что составляет обычную, повседневную жизнь каждого из нас.

Временами мы настолько уставали, что хотелось все бросить и даже перспектива попасть в экипаж "Черномора" выглядела уже не такой привлекательной. И тогда мы договаривались между собой о том, что каждый закончит свои чертежи и мы откажемся участвовать в проектировании дальше.

Однажды мы явились к Степанову с твердым намерением заявить об "увольнении по собственному желанию". Но заявить не пришлось.

- Парни, корпус "Черномора" едет в Новороссийск! - говорит Слава, словно чувствуя, что нам надо сказать что-то значительное, иначе мы совсем скиснем.

- Когда? - спрашиваем мы в один голос.

- Вчера, вечером Витя Коршунов позвонил.

- А как лафет? - начинаются вопросы по существу.

- Почти готов, скоро будут отправлять.

- Значит, скоро монтаж?

И вот так, в разговорах о сроках, о монтаже, о том, кто чем будет заниматься, если доведется попасть в Геленджик, мы забывали о своих вчерашних сомнениях и уходили от Степанова с новым запасом оптимизма. Так бывало всякий раз: или Слава догадывался, или просто потому, что утро вечера действительно мудренее, но Степанову всегда удавалось развеять наше уныние и мы снова брались за работу.

Самым тяжелым месяцем был август. Почти все ребята уехали в экспедицию на Волгу. Осталось нас в Москве очень немного: кроме нашей тройки - Виталий Шувалов и Коля Мухин. Погребисский и Кальменев уехали в командировку, Вася Фадеев тоже куда-то пропал, и оставшаяся небольшая группа варилась в собственном соку.

Последние приготовления к спуску на воду. ('Черномор-69'.)

Мы злились на уехавших, чувствовали себя чуть ли не великомучениками, хотя отлично понимали, что и мы могли бы поехать в экспедицию, но нам даже думать об этом не хотелось. Мы боялись использовать отпуск: вдруг он понадобится для "Черномора"?

Однажды вечером наша троица ждала к себе Павла Боровикова, который только что вернулся из командировки. До этого мы как-то раз встречались с ним, но то было шапочное знакомство. Он должен был рассказать, какие изменения пришлось сделать при изготовлении корпуса: мы как раз прорабатывали внутреннюю и внешнюю компоновки "Черномора".

Очень хотелось поговорить с ним еще и потому, что он был, пожалуй, единственным из наших знакомых, кто занимался "Черномором" не на общественных началах, а по своим служебным обязанностям. В Институте океанологии АН СССР подводным домом специально занималась группа инженеров и все вспомогательные службы. Руководил проектированием Вячеслав Семенович Ястребов, а на плечах членов этой группы лежало размещение заказов, согласование чертежей, поездки на заводы. Проектирование лаборатории и отдельных ее узлов теперь уже стало одной из плановых работ института, и нам хотелось бы услышать новости "из первых рук".

Павел, едва переступив порог, начал обходить наши листы:

- Здесь совсем не так должно быть, это никуда не годится, так не пойдет, это вообще чушь!

После этого сразу пропало желание обсуждать с Боровиковым что-либо, он как будто специально задался целью возбудить к себе неприязнь. "Подумаешь, представитель заказчика! - думали мы.- Захотим, так вообще все бросим, мы никому ничем не обязаны!"

Вскоре, однако, злость прошла, мы вспомнили, что все многочисленные требования по каждой системе, которые выставлял Степанов при выдаче заданий, взяты из технического задания на проектирование, составленного Боровиковым. И при всем при том, какими бы резкими нам ни казались суждения Паши, но если нам о вещах, о которых он говорил, надо было еще думать и думать, то для него они были уже чем-то само собой разумеющимся.

Расстались с Павлом друзьями. И сейчас, после нескольких лет совместной работы с Боровиковым, мы видим, что если Степанов был организатором и руководителем проектирования "Черномора", то именно Боровиков исподволь направлял всю нашу работу, не давая сбиться с правильного инженерного пути.

...Кончался сентябрь, уже давно все вернулись с Волги, уже Наташа Юрасова стала Наташей Стефановой, пачка готовых чертежей стала удивительно толстой, а Нина Меныпенина уже рисовала столы и прочую мебель "Черномора". Работа подходила к кончу, и теперь уже стало совершенно очевидным, что в этом году "Черномор" на воде не будет. Сейчас об этом говорить просто, а тогда мы при каждой нашей встрече спрашивали у Степанова:

- Ну, когда же монтаж? Год-то кончается, и нас могут выгнать в отпуск!

- Не волнуйтесь, все будет своевременно, - неизменно отвечал Слава.

И все же нам почему-то казалось, что, как только корпус "Черномора" встанет на кильблок, мы приедем, смонтируем в нем нужные узлы и системы, подготовленные мастерскими Южного отделения Института океанологии, потом столкнем лабораторию в воду и будем в ней жить да поживать.

Кстати, об этих самых узлах и системах. Был в нашей многочисленной группе Геннадий К. У него был двухмесячный отпуск, и он выехал в Геленджик с тем, чтобы наблюдать за изготовлением в мастерских Южного отделения всего того, что было спроектировано нами в Москве. Его телеграммы из Геленджика выглядели примерно так:

"Мастерские приступили работе".

"Узлы по взятым мною чертежам изготовлены высылайте новую партию".

"Задержка трубой диаметром одна четверть дюйма попытайтесь найти Москве".

"Проблему трубой решил мастерские простаивают без чертежей срочно высылайте".

Когда Геннадий приехал в Москву, он привез нам радостную весть: абсолютно все, на что есть чертежи, изготовлено, можно ехать и монтировать. И вот в конце ноября мы, группа из десяти человек, в свое отпускное время выехали в Геленджик оснащать корпус "Черномора" готовыми узлами и системами. Но, увы, готового оказалось очень мало, Геннадий, мягко говоря, дезинформировал нас, а жители Южного отделения, все как один познакомившиеся с ним, демонстрировали углубление в гальке на пляже, которое "пролежал" Геннадий за эти два месяца. Что ж, как говорят, в семье не без урода.