4. Встреча с морем [1973 Подражанский А.М., Ростарчук М.А., Стефанов Г.А.

Как всегда, утро 15 июля 1968 года началось с заседания штаба эксперимента. Однако на этот раз обсуждались не обычные текущие дела, а порядок испытания подводной лаборатории "Черномор" уже на глубине 14 метров и состав испытательного экипажа.

Не стану описывать дебаты, происходившие на заседании штаба, а приведу несколько пунктов из протокола комиссии, назначенной приказом директора Института океанологии им. П. П. Ширшова АН СССР.

В результате испытаний п/л на глубине 5 метров определен перечень доработок по системам жизнеобеспечения и базы. Работы, проведенные в период с 13 по 15 июля с. г., позволяют считать, что системы п/л и обеспечивающей базы готовы в необходимом объеме для испытаний на глубине 14 метров. Общая оценка, полученная в результате испытаний п/л на глубине 5 метров - системы п/л функционируют нормально, обеспечивая запроектированные режимы работы.

Как видно, не только рыбам, но и самим обитателям 'Черномора' порой интересно взглянуть на себя со стороны. ('Черномор-70'.)

К испытаниям п/л на глубине 14 метров подготовлены барокамера, дежурные машины. Достигнута договоренность с отрядом аварийно-спасательных и подводно-технических работ (АСПТР) г. Новороссийска об использовании барокамеры в любое время суток на период проведения испытаний.

Комиссия постановила провести с 16 по 18 июля испытания п/л с экипажем на глубине 14 метров.

Программа испытаний п/л с экипажем па глубине 14 метров по предложению Айбулатова Н. А. и Николаева В. П. дополняется работой экипажа вне п/л в течение 8 человеко-часов в сутки по некоторым вопросам программы первого научного экипажа.

Испытания п/л провести экипажами в следующем составе:

Председатель комиссии В. Ястребов Зам. председателя комиссии П. Боровиков".

Как только комиссия утвердила испытательный экипаж, за него взялись врачи группы медицинского обеспечения. Казалось, они только и ждали этого момента. Всего лишь два месяца назад ребята прошли двухнедельное клиническое обследование. Вроде бы что могло измениться в их организмах? Но так думали только они сами. Эксперимент обслуживали 19 врачей Института гигиены водного транспорта, и испытатели для них были прежде всего объектом исследований. Итак, девятнадцать "против" четырех. Медицина затратила уйму энергии, пока наконец не подвела итог: все четверо здоровы и допускаются к испытаниям. Ребята же восприняли обследование как демонстрацию арсенала средств и методов, состоящих на вооружении медгруппы эксперимента.

...Вот уж несколько дней как на море полный штиль. Нещадно палит солнце, и на пляже за оградой Южного отделения яблоку некуда упасть. Голубая бухта - любимый уголок и коренных жителей Геленджика, и отдыхающих.

У пирса по левую сторону стоят два экспедиционных судна - "Академик Обручев" и "Капитан Чумаков". На первое возложена почетная обязанность отбуксировать "Черномор" на место погружения. По правую сторону пирса пришвартован понтон - плавучая база эксперимента. Он будет стоять на якорях почти над самым "Черномором" и снабжать его электроэнергией, а если понадобится - и сжатым воздухом. Понтон-двухкорпусное сооружение с общей верхней палубой. В надстройке две каюты, по два спальных места в каждой, каюта - командный пункт, в котором установлен пульт связи и контроля, компрессорная и дизель-электростанция. Много дней и ночей проведут на нем дежурные вахты обеспечения. Еще не раз укроет он людей от дождя и ветра, от нещадно палящих лучей солнца, от холодного душа штормовых волн.

Подготовка лаборатории к всплытию также входит в обязанности ее обитателей. ('Черномор-70'.)

Метрах в трех от конца пирса в прозрачной воде висит "Черномор", сверкает на солнце его белая ребристая палуба. Из середины ее выходит множество кабелей, сплетенных в единую плеть. Через каждые десять метров к плети подвязаны ярко-оранжевые буи, и сейчас она поднята на пирс и уложена по всей его длине. А кругом озабоченные лица, спешащие люди. Они па мгновение останавливаются, громко разговаривают, отчаянно жестикулируя, что-то носят, измеряют, "прозванивают", прослушивают.

Восемнадцатое июля 1968 года, 11 часов утра. "Академик Обручев" буксирует понтон с пришвартованным к нему "Черномором" к месту погружения - это примерно четверть мили от берега. Вот и буй, здесь "Черномор" опустится на дно Голубой бухты. Метрах в ста - второй буй, обозначающий бетонные массивы и якоря, которые будут удерживать понтон. Над надстройкой понтона натянут парусиновый тент. Мощный динамик разносит над гладью Голубой бухты четкие команды.

Кстати, способ, которым сейчас попытаются опустить подводную лабораторию на дно, - тоже эксперимент.

Схема постановки подводной лаборатории 1968 года на грунт. 1 - лаборатория на плаву, 2 - с помощью палубной лебедки опускается на несколько метров отделяемый балласт - гайдроп; 3 - заполняется первая группа балластных цистерн, лаборатория начинает погружаться; 4 - гайдроп коснулся грунта; 5 - с помощью палубной лебедки лаборатория подтягивается к гайдропу и встает на грунт, после чего гайдроп закрепляется стопорами; 6 - заполняется вторая группа балластных цистерн; 'Черномор' приобретает отрицательную плавучесть, достаточную для того, чтобы уже никакая случайность не могла оторвать его от дна

Вот застучал движок электростанции и заработал компрессор. В "Черномор" дали избыточное давление, после чего Боровиков и Степанов через донный водолазный люк (верхний задраен) вошли внутрь дома. Теперь и этот люк задраен.

На палубе "Черномора" установлена лебедка. На ней, меняясь каждые 5-10 минут, работают водолазы- они на тросах опускают на дно подвешенную к днищу подводной лаборатории корзину с отделяемым балластом - примерно 3,5 тонны. На эту тяжелую работу ушло часов пять - солнце уже клонилось к горизонту. Затем Боровиков заполнил первую группу балластных цистерн - у "Черномора" осталась небольшая положительная плавучесть, порядка тонны. Пора приниматься за действительно адский труд - с помощью той же лебедки "притягивать" "Черномор" к балласту, лежащему на дне. Водолазы измотались, единственно свежей силой оставались два члена испытательного экипажа- Саша Нодражанский и Георгий Стефанов. Они сели в шлюпку, загруженную аквалангами, направились к "Черномору", который уже метра на полтора ниже поверхности моря.

- Работа адова, - вспоминает Георгий.- Мы стоим лицом друг к другу и держимся за ручку лебедки. Качок вперед, качок назад, на себя. Вперед - назад, вперед - назад... Очень это тяжело. Усилие на ручке несоизмеримо с нашей отрицательной плавучестью. Тело все время отрывается от палубы, и ты тратишь уйму усилий на то, чтобы придать ему удобное положение и найти точку опоры. "Покачали" минут двадцать. В моем акваланге кончился воздух. Иду наверх и меняю его. Оказывается, в старом было всего пятьдесят атмосфер. Во втором тоже не густо - всего шестьдесят. Опять погружаюсь. И опять после двадцати минут работы кончается воздух. К тому же я сбил дыхание и пробкой вылетаю наверх. Прошу дать мне нормально заряженный аппарат.

Около сорока часов будет проходить декомпрессию экипаж, находясь внутри 'Черномора', но уже не на глубине 30 метров, а на поверхности моря. ('Черномор-70')

Процедура повторяется, и вновь мы с Сашей экономим силы, стараемся поймать нужный ритм работы. Кажется, наладилось. Поверхность воды заметно удалилась от нас. Поднимаю голову, и вижу на поверхности фигурки страхующих нас водолазов. Кто-то ныряет с фогобоксом - плавает вокруг, делает несколько снимков. Просит нас знаками принять более фотогеничную позу. Отмахиваемся. Нет времени.

Теперь у Саши кончается воздух, мы поднимаемся наверх.

До грунта осталось метров пять. К лебедке встали немного отдохнувшие водолазы. Позже, когда "Черномор" висел метрах в трех от грунта, Паша Боровиков уравнял давление в лаборатории с забортным, открыл нижний водолазный люк, и в лабораторию вошел Борис Громадский - водолазный специалист, руководивший всеми водолазными работами эксперимента. Люк снова задраили, и работа возобновилась.

В половине десятого вечера подводная лаборатория встала на грунт, па глубину И метров. Павел заполнил вторую группу балластных цистерн, придавивших ее ко дну своим трехтонным весом. "Черномор" был готов принять на борт остальных членов экипажа. Через полчаса Стефанов и Подражаиский, взяв с собой герметичный контейнер с личными вещами и фотоаппаратурой, выслушав последние пожелания и наставления товарищей, медленно работая ластами, скрылись в волнах.

- Мы медленно погружаемся в полной темноте, - рассказывал Георгий Стефанов.- Вода черная, как смоль, и единственным ориентиром были иллюминаторы и светящийся круг на дне, под водолазной шахтоу нашего "Черномора". Впереди меня, медленно шевеля ластами, погружался Саша. Ластами он разбрасывал вокруг миллиарды светящихся точек. Это поистине фантастическое и непередаваемое зрелище. Каждое наше движение сопровождалось появлением светящихся вихрей и волн, которые вспыхивали во тьме так же внезапно, как и исчезали. Я вытягиваю руку вперед и с любопытством наблюдаю, как серебряные ручейки бегут по моим рукам, по всему телу, стекают к ногам и от движения ласт взрываются фейерверком.

Пока мои товарищи входят в лабораторию, я плаваю у водолазной шахты и продолжаю наслаждаться ночным морем. Люди награждают море разными эпитетами и сравнениями. Его называют и ласковым, и спокойным, и бурным, и суровым. Но мало кто видел его именно таким - сказочно красивым. Подводный ландшафт вокруг "Черномора" довольно однообразен: пологое илистое дно с ракушей, кое-где виднеется скудная растительность. И тем разительнее показался нам контраст между тем, что мы видели и ощущали днем, и вот теперь, ночью. И надо сказать, все наши ночные прогулки казались нам путешествием в страну снов и сказок.

Водолазная шахта освободилась, и я нырнул в ее светящийся конус. Итак, весь наш экипаж в сборе. Мы все немного устали и проголодались. Решили поужинать вместе с пришедшими к нам в гости водолазами. Чувствуется, что воздух в лаборатории тяжелый. Делаю замер на содержание углекислого газа и кислорода. Углекислого газа значительно больше нормы, кислорода тоже многовато- около восемнадцати процентов. Включаем систему регенерации, и через двадцать минут в лаборатории, на наш взгляд, уже дышится так же хорошо, как в сосновом бору.

И вот последний посетитель жмет нам руки и скрывается в водолазной шахте. После столь насыщенного событиями дня чувствуем себя не совсем в своей тарелке. Последний раз садимся за стол и обсуждаем уже утвержденный распорядок дня. Решаем менять вахты через четыре часа. Первым до двух часов ночи на вахте Паша. Остальным - спать.

Ночь прошла спокойно. Наступил новый день - 19 июля. Экипаж приступил к выполнению программы - через час замеры на содержание СO₂, через четыре - на содержание кислорода. К семи часам утра кислорода в атмосфере лаборатории было уже 17%. Это норма, и мы должны были поддерживать этот уровень, подавая в случае необходимости порции кислорода из бортовой кассеты баллонов.

Однако в расчетах не учли одного весьма важного обстоятельства - посетителей "Черномора", которые отнимали у экипажа массу времени и... воздуха. Первыми появились водолазы вахты обеспечения, принесшие горячий завтрак. Их сменили врачи, которые довольно долго не покидали подводную лабораторию, затем визиты участились, уже по причине дня рождения Паши Боровикова. Началось с поздравлений по телефону, а затем каждый из друзей счел своим долгом лично пожать руку виновнику торжества. И хотя посещения лаборатории без острой необходимости были запрещены, наши друзья находили множество предлогов для того, чтобы получить такое разрешение.

За ужином мы скромно отметили день рождения Паши и выпили по стакану сухого вина. Как удалось доставить к нам вино, избежав бдительного ока дежурного по эксперименту и врачей, для нас было загадкой. Однако мы все-таки испросили разрешение у нашей медицины, прежде чем поднять заздравные стаканы.

После ужина, проводив последних гостей, мы обсудили итоги прошедшего дня и нашли, что они вполне удовлетворительны. Основным источником загрязнения атмосферы лаборатории были люди.

В объеме "Черномора" (около 50 м³) с экипажем в четыре человека углекислый газ достигает предельно допустимой концентрации уже через 4.5-5 часов. Если его вовремя не удалить из атмосферы лаборатории, то уже через некоторое время он начнет оказывать отравляющее воздействие. По результатам газоанализа, проводимого в течение всего дня, удалось установить скорость накопления вредных примесей. Она составила примерно 4 часа при среднем числе присутствующих в лаборатории шесть человек. Система регенерации удаляла вредные примеси за 20-30 минут почти полностью. Надежно работали и все остальные системы лаборатории. Это всех нас радовало.