7. Марш "Черномора"

Двадцать пять метров - это высота семи-восьмиэтажного дома. Прыгать с его крыши - дело явно безрассудное. Но если у ваших ног не пустота, а голубая толща воды и за плечами акваланг, то вы превращаетесь в птицу. Неторопливо и плавно скользите вы вниз. Зелено-синий сумрак становится все гуще и глубже, и вот вы уже на дне... Перед нами - двумя журналистами-известиниами - возвышается освещенное зыбким, призрачным светом странное сооружение. Широко расставив ноги, оно похоже на толстого железного жука, задравшего невероятный хвост и хищно вытянувшего клюв...

Так вот он каков, "Черномор-2", вот каким стал подводный дом-лаборатория Института океанологии АН СССР. За прошедший год он приобрел гидравлические опоры, на которых, по желанию экипажа, он может

чуть ли не танцевать вприсядку, появились объемистые пакеты баллонов с запасом азота и кислорода, застыли, устремившись вверх, похожие на ракеты боксы аккумуляторов, распахнула объятия рама-гнездо для спускаемой с поверхности аварийной барокамеры...

Но поспешим в дом. Ведь если мы хотим безнаказанно возвратиться на поверхность, то должны покинуть эту глубину через 25 минут. Иначе мы окажемся в жестоких тисках "кессонки". Подныриваем во входную шахту дома, и вот уже гостеприимные хозяева снимают с нас акваланги. Пытаюсь улыбнуться и что-то непринужденно сказать. Однако голос мой превратился в непристойный фальцет, а губы и язык стали столь непослушными и чужими, что с трудом выговариваю слова приветствия. Ребята смеются:

- А ну, попробуй-ка посвистеть!

К их общему удовольствию, вместо свиста раздается жалкое шипение, на что они отвечают изысканными трелями. Наконец до меня доходит: ребята за неделю, проведенную в азотно-кислородной атмосфере, более тяжелой, чем привычный нам воздух, приспособились к ней, научились в совершенстве владеть губами, гортанью, языком. Но, с другой стороны, они стали неприспособленными к жизни на земле. Их кровь, все их ткани насытились азотом, и появиться на поверхности они могут только после того, как подвергнутся в доме или камере декомпрессии. Зато теперь они могут неограниченно долго работать и отдыхать в толще морских вод.

Командир экипажа - кандидат технических наук Владилен Николаев, заведующий Лабораторией подводных экспериментов Южного отделения Института океанологии. Его профессия - гидрооптика. Даже ограниченное пространство подводного дома не сумело стеснить его деятельную натуру. Подводная жизнь лишь добавила к его неизменным круглым очкам короткую бородку. Юрий Калинин - бортинженер, человек удивительной силы, сотрудник Лаборатории техники подводных исследований Института. Александр Ломов нам уже знаком. Виктор Усольцев - тоже водолаз первого класса и, как большинство его коллег, человек уравновешенный и крепкого сложения. Один из них - волгоградец, второй - из Владивостока. Настроение у ребят отличное, самочувствие прекрасное. В доме светло, сухо и тепло, уютно мурлычет приемник, нет той влажной дымки, которая докучала первым экипажам "Черномора", жившим в прошлом голу на глубине 14 метров. В оставшиеся минуты провожу блиц-интервыо.

Как прошла адаптация?

В. Николаев: Период адаптации прошел легко и занял, пожалуй, двое-трое суток. Я отметил у себя в эти дни замедленность реакции, сравнительно быструю утомляемость. А вообще говоря, эмоции и тогда, и сейчас задавлены волевыми импульсами - нужно сделать это, нужно сделать то...

Ю. Калинин: Почувствовал себя нормально сразу же, как вошел в дом. Некоторое время не было желания общаться с берегом, хотелось, чтобы поменьше звонили, не очень теребили с замерами.

А. Ломов: Акклиматизировался за двое суток.

В. Усольцев: В период адаптации был слегка возбужден, на вторые сутки почувствовал себя нормально.

- Заметили ли вы какие-либо изменения в поведении товарищей по экипажу?

В. Николаев: Вначале наблюдалась некоторая обидчивость...

Ю. Калинин: Ребята стали внимательнее друг к другу.

А. Ломов: Все стали очень внимательны к товарищам.

В. Усольцев: Первые дни ощущалась возбужденность, резала слух гнусавость наших голосов.

- Что больше всего удивило в подводной жизни?

В. Николаев: Отсутствие чрезвычайных происшествий...

Ю. Калинин: Возможность наблюдать за жизнью моря, слушать море. Самое сильное впечатление оставляют ночные прогулки.

А. Ломов: Больше всего удивило, что при выходе из подводной лаборатории не чувствуешь разности давлений, к чему я привык, спускаясь с поверхности.

В. Усольцев: Приятно сознавать, что можешь находиться в море, сколько хочется.

- Что оказалось самым трудным в подводной жизни?

В. Николаев: Пятьдесят раз на день повторять по телефону знакомым и малознакомым и в самое неудобное время, что самочувствие отличное, все системы работают нормально.

Ю. Калинин: Надевать и снимать сухие гидрокостюмы "Садко".

- Как долго вы смогли бы прожить в "Черноморе"?

В. Николаев: Сам хотел бы это знать. Ориентируюсь недели на три.

Ю. Калинин: Месяцы...

А. Ломов: До тех пор, пока не надоест обеспечивающим службам.

В. Усольцев: Не один месяц, если бы удавалось спать по восемь часов в сутки.

- Что вам снится по ночам?

В. Николаев: Увы, ничего.

Ю. Калинин: Сплю без снов.

А. Ломов: Снов пока не видел.

В. Усольцев: Снов еще не видел, но при первой возможности посмотрю.

- Часто ли вы вспоминаете о голубом небе, ярком солнце, зелени полей и лесов?

В. Николаев: Подводная палитра достаточно богата, чтобы не вспоминать о земном желто-зелено-голубом.

Ю. Калинин: Пока об этом не думалось.

А. Ломов: О солнце вспоминать некогда.

В. Усольцев: Если бы не спросили, и не подумал бы обо всем этом.

- Что читаете?

Все вместе: "Советский спорт" и "Известия"!

Тут зазвонил телефон, с поверхности напоминали о том, что прессе пора покидать подводное царство...

Даже внешне легко заметить изменения, происшедшие за год в уютной горной долине, очерченной с юга Голубой бухтой. Почти у самого уреза воды рядом с горным склоном, уже одетым в багряно-желтые цвета осени, возник двухэтажный компрессионный корпус. Теперь в Южном отделении можно круглогодично проводить сложные физиологические исследования. В открытом море напротив Голубой бухты качается на волнах новая плавбаза, имеющая на борту декомпрессионный комплекс - надежный страж здоровья акванавтов. А главное, несмотря на то что эксперимент в разгаре, не чувствуется ни суеты, ни нервозности, которые порой мешали работать в прошлом году, когда еще не было опыта в проведении столь сложных экспериментов.

Экипаж Николаева поселился на дне 27 сентября. 8 октября к ним присоединился пятый акванавт - С. Курилов. Вот как описывает в своем дневнике подводные будни командир экипажа.

"27 сентября 1969 г. Раннее утро. Последний завтрак на поверхности... А на глубине 25 метров нас уже 12 часов ждет "Черномор". Погружаемся вдоль кабель-тросов связного буя. Наверху вода довольно теплая, а здесь, у "Черномора", она леденит тело даже через теплое водолазное белье и гидрокостюм, который на поверхности в этот жаркий сентябрьский день многим кажется явным излишеством.

8 часов 45 минут. Вошли в подводную лабораторию, в 9.10 установили телефонную связь с командным пунктом на берегу и радиосвязь с плавбазой.

Газоанализ показал повышенное содержание кислорода в атмосфере подводной лаборатории. В 15.15 начали поддув азота по шлангу с плавбазы. Запасов азота на плавбазе не хватило, чтобы снизить содержание кислорода до нормы. Но у нас, на борту подводной лаборатории, азот имеется в двух 500-литровых баллонах. Садимся за расчеты. Итак, задачка для ученика 5 класса: имеется 1000 литров азота под давлением 100 атмосфер, внутренний объем "Черномора" 50 кубометров, содержание кислорода - 14%. На сколько атмосфер нужно понизить давление в баллонах, сбросив азот в отсеки подводной лаборатории, чтобы содержание кислорода в лаборатории составило 12%? На минуту задумываемся, и... с недоумением смотрим друг на друга. Не можем сосчитать! Да, плоховато работает "серое вещество" в первые сутки под водой. Адаптация.

28 сентября. Сегодня, с разрешения нашего врача-спецфизиолога В. А. Гриневича, я поднимался по мачте до отметки 9,5 метра от поверхности. Все в порядке, Гриневич рассчитал, что быстрый подъем акванавта из подводной лаборатории для непродолжительной (1-2 минуты) работы на глубине 5-10 метров вполне безопасен. И я с большим удовольствием подтвердил справедливость этих расчетов.

Природа, оказывается, не так уж строго следит за нашими перемещениями по вертикали. Очень приятное для акванавтов открытие.

29 сентября. Монтируем датчики на мачте, проверяем паутину кабелей, идущих от мачты к палубе подводной лаборатории. Готовим регистрирующую аппаратуру внутри подводной лаборатории...

Верхушка мачты метров на пять возвышается над поверхностью воды. Сверху донизу мачта увешана приборами для измерения надводной и подводной освещенности и ее флюктуаций, скорости ветра, высоты волн и некоторых других параметров.

Мы собираемся здесь, в холодной глубине, ловить подводных "зайцев" (каждый видел подводных "зайчиков", бегущих на мелководье по дну). Правда, будем ловить не руками, а чувствительными приборами. В научной программе экипажа наше занятие именуется очень солидно: "регистрация флюктуаций естественного светового поля под водой". "Зайцы" должны выдать нам информацию о волнении на поверхности моря, освещенности поверхности, оптических характеристиках воды и световом режиме глубин.

30 сентября. Сделали первые записи флюктуаций освещенности... Итак, спасайтесь, "зайчики", - охота началась! Но начались и приключения. Ночью в 3.30 меня разбудил Юра Калинин. Голос возбужденный: "В среднем люке течь!"

Поначалу было желание продемонстрировать "командирское" хладнокровие и повернуться на другой бок - уж очень спать хотелось. Да где там! Не хватило характера. Встал. Из водолазной зоны доносилось непривычное журчание: из-под среднего люка во входную шахту текла маленькая струйка воды...

Кому-то из нас нужно подняться на палубу "Черномора" и проверить надежность задрайки верхнего люка и уравнительных клапанов. Но всем хочется спать, а в воде 12°, да и в лаборатории холодновато, после сна мы уже продрогли.

Так кому идти? "Ну что ж, я пойду", - тусклым голосом сказал Усольцев. Смущенно глядя, мы помогли ему надеть гидрокостюм и акваланг. Открыли средний люк, слили из шлюзовой шахты накопившуюся воду. А гам и было-то всего литров двадцать...

1, 2, 3 октября. Пятые, шестые, седьмые сутки под водой. Размеренные, насыщенные работой дни. Ловим "зайчиков", работаем на мачте, в "Черноморе", с осциллографом и блоками питания забортных датчиков. Но есть и другая работа: разбивка геологического полигона (метрах в шестидесяти от "Черномора"), замена баллонов в кислородной кассете (мы израсходовали 24 000 литров кислорода!), домашнее хозяйство.

4 октября. ...Наверху пасмурно: мы не видим ""зайчиков" на экране осциллографа. Вода серая, мутная. Сегодня к нам спустились И. М Овчинников, М. Ростарчук и О. Галушко(корреспонденты газеты "Известия"), Ю. Транквиллицкий (фотокорреспондент журнала "Советский Союз"). Очень приятно было побеседовать с полномочными представителями "верхнего мира", но, увы, чем дороже нам гости, тем быстрее и настойчивее просим их покинуть наш дом. (Помни о "кессонке", всяк сверху входящий!)

5, 6, 7 октября. Девятый, десятый, одиннадцатый день жизни под водой. Продолжаем регистрировать флюктуации подводной освещенности. Юра Калинин обслуживает многочисленные системы лаборатории и определяет содержание кислорода и углекислого газа в атмосфере нашего жилища. (Прочие анализы и измерения мы делаем все по очереди). "И. о подводного геолога" Усольцев закончил забивку штырей на геологическом полигоне, теперь он отбирает пробы грунта, замеряет параметры донной ряби.

7 октября. Продолжаем регистрацию флюктуаций подводного светового поля, закончили работы на геологическом полигоне. В последние дни температура воды временами опускалась до 15- 16°, предыдущие дни она неизменно держалась в интервале 18-20,5°.

...Во второй половине дня пошла длинная крупная зыбь. Нас покачивает, амплитуда качки в корме - 15-20 сантиметров. Носовая часть "Черномора" с характерным скрипом елозит по грунту. Температура воды в течение дня 9,8-14,2°. В "Черноморе" стало холодновато. Друзья присылают нам теплые вещи. На вахте сижу в меховом костюме.

8 октября. ...Вода мутная, холодная. Температура 8,0-13,0°. Наверху сплошная облачность. Флюктуаций нет... В 11.00 к нам "подсажен" пятый - Слава Курилов, водолаз второго класса, инженер-океанолог. Он будет изучать структуру придонных течений методами подводной фотосъемки.

9 октября. Сделана хорошая серия измерений с яркомерами и измерителями освещенности. Температура воды 10,8-18,0°. У всех бодрое рабочее настроение, отличное физическое состояние. А наверху все чаще поговаривают: "Пора бы и кончать".

Удивительно обостряется слух на дне: по скрежету тросов связного буя или цепи рейдовой бочки мы узнаем, как меняются на поверхности волнение и течения, по характерному стуку дизеля определяем, что к плавбазе подходит "Капитан Чумаков", слышим, как носится по бухте, взвывая своим подвесным мотором, легонькая алюминиевая шлюпка "казанка". Иногда слышим могучий рев авиационных двигателей рейсовых "Комет" - они прижимаются к берегу значительно ближе, чем это рекомендуется "Лоцией Черного моря".

10 октября. Проведена большая серия записей флюктуаций освещенности и яркости. С. Курилов фотографировал на своем полигоне. Испытывали новый акваланг "Украина-3" (в автономном варианте). Аппарат всем понравился. Несколько дней назад В. Усольцев и А. Ломов занимались испытанием двух моделей подводных портативных гидролокаторов конструкции клуба "Барракуда".

А штаб эксперимента решил нас все-таки поднимать завтра. Жаль."

Вот уже четырнадцатые сутки ребята живут на дне. Весь сложный механизм эксперимента работает с часовой четкостью.

Схема постановки подводной лаборатории при проведении научной программы 'Черномор-69'. 1 - подводная лаборатория 'Черномор-2'; 2 - подводный дом-убежище 'Спрут'; 3 - гидрологическая мачта; 4 - дальний геологический полигон; 5 - ближний геологический полигон; 6 - ходовые концы; 7 - антенна радиосвязи лаборатории с берегом и судном обеспечения; 8 - судно обеспечения; 9 - буй 'Спрута'; 10 - судно оперативной связи; 11 - командный пункт и береговая база

В штаб бесконечным потоком стекаются цифры, характеризующие температуру, влажность, газовый состав атмосферы, самочувствие акванавтов. Именно эти бесстрастные цифры создают тот ровный и деловой фон настороженной уверенности, столь важный при проведении сложного эксперимента, в котором участвуют люди. Лишь время от времени динамики громкоговорящей связи разносят над морем и территорией Отделения властный голос дежурного по эксперименту, три раза в день проносится от столовой к пирсу газик с горячей пищей для акванавтов и водолазов плавбазы, и чаще, чем обычно, встретишь на берегу как бы невзначай заглянувшего на огонек, в штаб, Ивана Михайловича Овчинникова, на котором лежит вся ответственность за эксперимент. Здесь же нередко увидишь озабоченные лица двух людей, взявших в свои многоопытные и твердые руки медицинские и водолазные бразды правления, - врача-спецфизиолога В. Гриневича и главного водолазного специалиста И. Раевского, имена которых - целая эпоха в отечественном водолазном деле. Гриневич более двадцати пяти лет посвятил водолазным спускам. Теперь его богатейшие знания, приобретенные как во время натурных погружений, так и камерных экспериментов, служат программе "Черномора". Да и сам "Черномор" недаром в этом году приобрел индекс "2".

Подводная лаборатория стала на 25 тонн тяжелее. Она прибавила в весе за счет тонких и сложных систем, сделавших ее еще более надежной и автономной. Так, емкость электрических батарей возросла в сто раз, запасы газовой смеси - в пятьдесят, пресной воды - в шесть раз. Между тем, полная автономность "Черномора" вовсе не прихоть конструктора. Воздушно-энергетическая пуповина, связывавшая в прошлом году лабораторию с плавбазой, была самым уязвимым местом, которым не раз пытались "воспользоваться" штормы. Теперь же "Черномор", опустившийся на дно в открытом море, способен мирно переждать любые гримасы стихии. Акванавты дышат азотно-кислородной смесью, находящейся под давлением 3,5 атмосферы. Мощные калориферы держат температуру в доме не ниже 24 градусов, при 14-16 градусах забортной воды. Радиобуй, стерегущий дом на поверхности, свяжет дом с плавбазой и берегом, даже если оборвется кабель связи. К услугам акванавтов-пресный горячий душ. По желанию экипажа "Черномор" может в любое время всплыть или снова сесть на грунт.

Резюмируя, можно сказать, что "Черномор-2" - это головной образец весьма совершенной конструкции подводного дома, которую можно запускать в серию. С помощью таких домов можно вести подводно-технические и научные работы на глубинах до 35 метров, с выходом акванавтов на 60-70-метровые глубины.

Какие же возможности открывает серийный "Черномор"? Предположим, что необходимо вести работы на глубине 25 метров. Акванавт располагает для этого в сутки 4-6 часами, а водолаз, спускающийся с поверхности, - всего 80 минутами, после чего он должен пройти 44-минутную декомпрессию. Для глубины 50 метров это соотношение еще красноречивее: акванавт работает па грунте 4-5 часов, водолаз 25 минут при 68 минутах декомпрессии. Английские специалисты подсчитали, что подводные работы в одной точке экономически выгодно вести на базе подводного дома уже на глубине 30 метров, если объем работ достигает 60 человеко-часов. Кое-что из того, что может акванавт-исследователь, мы увидели па третий день нашего пребывания в Голубой бухте.

Проверив наши свидетельства и испытав в барокамере, Гриневич и Раевский допускают нас наконец ко второй, более длительной прогулке вокруг "Черномора". Правда, возвратившись на поверхность, нам придется довольно долго просидеть в декомпрессионной камере.

И вот, облаченные в гидрокостюмы, прихватив по второму аквалангу, которые мы сменим, "съев" надетые на нас, уже на дне, мы отплываем от плавбазы. Еще несколько минут, и мы растворяемся в голубой стихии. Возле дома нас уже ждет Саша Ломов. Он одет в черно-желтый гидрокостюм "Садко", у него не акваланг, а шланговый аппарат, связанный с подводной лабораторией. Поэтому, когда, оторвавшись от дна, Саша повис в зелено-сером просторе и возле него лениво раскручивался воздушный шланг, а сам он медленно, по инерции вращался вокруг какой-то невидимой оси, он удивительно напомнил нам космонавта, связанного с космическим кораблем фалом и плавающего в безонорном мире невесомости...

Саша Ломов машет нам рукой, и мы следуем за ним к установленной на дне 35-метровой мачте, вершина которой торчит из воды. Она обвита кабелями, на ее перекладинах висят гидрофизические приборы, и огромная застывшая стая серебристых рыб делает ее похожей на новогоднюю елку. Саша почистил гидрооптические датчики, что-то подтянул, что-то установил и, с удовлетворением оглядев сделанное, отправился дальше, на геологический полигон.

Всего несколько гребков, и "Черномор" скрылся из глаз. Мы остались одни, окруженные серо-зеленой толщей воды. Только пятно песчаного дна под нами, перечеркнутое белой линией ходового конца, позволяло ориентироваться в этом безмолвном, ставшем вдруг пустынным и даже пугающим мире. Но вот впереди показался купол

"Спрута" - пневматического убежища, похожего на воздушный шар с огромной корзиной для балласта. Глубина-26 метров. На дне лежат компас и штыри с бирками. Ломов начинает разбивать геологический полигон. Он работает под равномерные звуки, издаваемые в отдалении первой подводной пневматической буровой установкой, которую успешно испытывают донецкие инженеры, известные по экспериментам подводного клуба "Ихтиандр". Да, мы были свидетелями того, как человек деловито приступает к освоению гидрокосмоса...