III. Проект "Человек в море" и погружение на глубину 61 м [1978 Линк М.К.

Погружаемая декомпрессионная камера была полностью готова, и, когда в конце 1961 г. Эд вернулся в США, ее отправили в Монако для установки на борту "Си Дайвера". Прошло более двух лет с начала постройки камеры; Эд торопился поскорее спустить ее на воду и начать испытания.

А пока он вел переписку с маркизом Гаргалло и дирекцией Сиракузского музея в Сицилии. В итоге переговоров "Си Дайвер" должен был весной провести три месяца в Сицилии для оказания помощи в поиске и подъеме останков кораблей в районе Огннна и Марзамеми, которые вел там маркиз Гаргалло. Эд также надеялся, что ему удастся обследовать главную Сиракузскую гавань, где в далекие времена происходили морские бои.

В феврале владелец "Си Дайвера" выступил перед научно-исследовательской комиссией Национального географического общества в Вашингтоне с просьбой об оказании помощи в осуществлении его планов проникновения в глубины океана - речь шла о проекте "Человек в море" ("Мен ин Си"). Члены комиссии слушали его с удивлением и недоверием.

- Моей главной задачей является опустить человека на дно моря и обеспечить возможность жизни и работы на глубине до трехсот метров в течение дней, недель и даже месяцев, - так заявил он комиссии. Затем Линк напомнил ученым, что средняя глубина континентального шельфа составляет всего какие-нибудь 200 м. "Если человек найдет способ находиться и работать на этой глубине в условиях полной безопасности и комфорта, то он получит в свое распоряжение ресурсы континентального шельфа, площадь которого равняется площади всей Африки".

Когда Линк говорил об открывающихся возможностях, его глаза сверкали: "Подумайте о полезных ископаемых, о животном и растительном мире этих необъятных подводных равнин. Подумайте о древних кораблекрушениях, которые стоят того, чтобы ими заняться. Человек будет способен добывать со дна моря алмазы и золото. Он сможет создать подводные фермы и выращивать на них рыбу, как крупный рогатый скот".

- Но как жить на такой глубине? - спросил один из ученых членов комиссии. - Как насчет наркотического действия азота? Ведь известно, что на глубине человека охватывает состояние, подобное опьянению, он может сорвать с себя маску и уже никогда не выплыть на поверхность.

- А как насчет кессонной болезни? - спрашивал другой. - Посмотрите на ловцов губок, которые либо находились под водой продолжительное время, либо всплыли слишком быстро, - они остались калеками на всю жизнь, если только вообще остались живы.

Эд не возражал. Все это правильно. На глубине более 30 м азот в крови человека оказывает наркотическое действие. Если водолаз находился под водой продолжительное время и затем быстро поднялся на поверхность, он может заболеть кессонной болезнью.

- Но, - говорил Эд членам комиссии, - экспериментальный водолазный центр ВМС США показал, что если вместо азота использовать гелий, то явления наркоза на большой глубине могут быть устранены. Флот также нашел средство борьбы с кессонной болезнью: если водолаза поднимать наверх не сразу, а выдерживая на разных глубинах определенное время, то газы, растворенные в его крови, выделяются постепенно и никакой опасности для водолаза при этом нет.

Эд рассказал членам комиссии о третьей возможной опасности погружения на большие глубины - отравлении кислородом при вдыхании его в слишком больших концентрациях и в течение продолжительного времени.

- Но и здесь, по существу, нет никакой опасности, нужно лишь по мере погружения уменьшать процент кислорода в дыхательной смеси, чтобы абсолютное количество его всегда оставалось таким же, как на поверхности. В настоящее время все эти проблемы решены, но результаты их до удивления мало используются. Я полагаю, пришло время применить современную науку на деле, - твердо заявил Эд.

С большим энтузиазмом Эд описал три основные составляющие его проекта "Человек в море". Это подводный дом, атмосфера которого находится под давлением и из которого водолазы могут выходить и долго работать под водой. Затем в проекте предусмотрена погружаемая декомпрессионная камера (ПДК), которая будет работать как лифт для опускания водолаза с поверхности воды на дно моря. И наконец, большая и комфортабельная декомпрессионная камера, находящаяся на борту судна обеспечения. В эту камеру водолаз может быть переправлен из погружаемой декомпрессионной камеры для полной декомпрессии.

Эд показал членам комиссии фотоснимки и чертежи только что построенной погружаемой декомпрессионной камеры.

- Эта камера уже отправлена на "Си Дайвер", находящийся в Монако. И я проведу ее испытания, как только приеду туда этой весной, - пообещал он.

Думаю, что смогу использовать все три ее возможности. Во-первых, я смогу при помощи этой камеры опустить водолаза на дно моря. Во-вторых, в течение нескольких дней водолаз сможет пользоваться этой камерой как жилым подводным домом. И наконец, после подъема ПДК на борт судна обеспечения она может служить настоящей декомпрессионной камерой. Не слишком комфортабельной, - добавил Эд, - но вполне надежной.

Не пройдет и года, - сказал Эд с полным убеждением, - как я докажу вам, что человек может жить на глубине 60 м и больше; он будет возвращаться в свой подводный дом, чтобы спать и есть, и затем снова покидать его для работы или поисков.

Выступление Эда в комиссии закончилось полным успехом. Он получил поддержку Национального географического общества и существенную денежную дотацию.

Зиму "Си Дайвер" провел в гавани Монако, в окружении множества великолепных яхт из всех стран мира. Недалеко на якоре стояло небольшое рабочее судно Жак-Ива Кусто, на котором он и его пловцы провели много подводных экспериментальных работ.

Знаменитый пионер в области подводных исследований, директор Международного океанографического института в Монако, человек, который вместе с Ганьяном является создателем акваланга, автор книги "В мире безмолвия" - первого популярного рассказа о том, что лежит под поверхностью моря, Жак-Ив Кусто всегда был в курсе того, что происходит в области морских наук.

В начале марта в Монако Линк и Кусто провели долгие часы, обсуждая интересующую их проблему - исследование нового подводного мира. Они верили, что придет время, когда человек сможет опускаться на дно океана еще глубже и находиться гораздо дольше, чем сейчас.

Эд рассказал Кусто о своей программе "Человек в море" и о конструкции погружаемой декомпрессионной камеры, которая вот-вот должна прибыть в Монако. Они совместно обсудили возможности осуществления планов Эда на текущий год по использованию ПДК для доставки двух водолазов в подводный дом и подъема их после длительного пребывания в подводном доме под высоким давлением.

И когда "Си Дайвер" в начале апреля отправился в Сицилию, они договорились о том, что после возвращения судна в Монако будет проведен совместный эксперимент длительного пребывания и работы двух водолазов под водой с использованием подводного дома. Эд должен был провести полные испытания ПДК и внести необходимые изменения в ее оборудование, а Кусто - заняться постройкой подводного дома.

Рис. 9. Схематическое изображение программы 'Человек в море' в том виде, в каком оно было представлено научно-исследовательскому комитету Национального географического общества США

Проект, захвативший воображение обоих, был многообещающим. Впервые человек сможет находиться на дне океана столько времени, сколько захочет, используя для отдыха простое, но очень надежное и вполне безопасное подводное жилище. А когда водолаз будет готов к всплытию, то ПДК поднимет его в обычную обстановку, произведя соответствующую декомпрессию.

Кусто был в восторге, глаза его блестели. "Такое погружение должно пробудить такой же большой интерес к подводному миру, какой вызван к космосу первыми орбитальными полетами космонавтов", - сказал он.

После приезда доктора Роберта Борнманна, специалиста по высокому давлению из Экспериментального водолазного центра ВМС США, согласившегося принять участие в исследованиях, Эд и Кусто разработали детальный план дальнейших работ на лето.

Следующие три месяца в Сицилии прошли очень быстро. Эд сумел начать испытания ПДК, но основное время было посвящено совместной работе с маркизом Гаргалло по обследованию двух мест кораблекрушений вблизи юго-восточного побережья Сицилии, около городов Марзамеми и Огнина.

Когда с моря дул сильный ветер и опускаться под воду в открытом море было невозможно, "Си Дайвер" уходил в большую бухту и вставал на якорь у берега вблизи Племмирион Пойнт. Здесь в давние времена укрывались от шторма бесчисленные суда. В этой бухте водолазы нашли множество осколков амфор и гончарных изделий, в какой-то степени отражавших быт и нравы многих поколений мореплавателей.

Иногда, когда погода не позволяла работать и здесь, "Си Дайвер" уходил в маленькую, хорошо укрытую бухточку, спрятавшуюся за скалами старого города. Время пребывания в этой бухточке Эд посвятил доводке и испытаниям погружаемой декомпрессионной камеры, монтажу проводов и шлангов, связывающих находящуюся под водой камеру с судном. Тогда же трос лебедки с балластом на конце был приспособлен для стравливания с борта судна до самого дна. Вдоль этого троса могла перемещаться вверх и вниз погружаемая декомпрессионная камера.

Рис. 10. Эдвин А. Линк и маркиз Пьеро Гаргалло рассматривают осколки мраморных украшений византийской базилики, перевозившихся морем из Греции и затонувших у юго-восточного берега Сицилии во время шторма

Наконец в один прекрасный день июня ПДК была готова. Алюминиевая камера, весившая 1900 кг, легла на воду боком, затем всплыла в вертикальное положение, поднимаясь из воды на 0,3 м. От днища камеры на борт "Си Дайвера" тянулось несколько кабелей и шлангов. Эд нырнул за борт и исчез под водой. Вскоре инженер, находившийся на палубе, услышал по переговорному устройству, связывающему камеру с "Си Дайвером", голос Эда. Эд сообщил о проверке им механизмов открывания и закрывания люков и регулировании давления воздуха в камере. Время от времени на поверхности воды появлялись облачка мелких пузырьков газа, выходящего из камеры.

Рис. 11. Водолазы стропят тяжелые мраморные блоки для подъема их на борт 'Си Дайвера'

В конце концов Эд сообщил, что готов опустить камеру на дно гавани, глубина которой в этом месте равнялась 5 м. Раздался тихий, спокойный лязг цепи по направляющим троса лебедки, и камера скрылась под водой.

Небольшая толпа зевак, собравшаяся на набережной, чтобы поглазеть на странные операции, начала рассеиваться, как только цилиндр исчез из поля зрения. Но те, кто задержались, были вознаграждены неожиданным спектаклем, которому предшествовали крики на палубе судна. В облаке брызг и пузырьков воздуха камера внезапно выпрыгнула из воды примерно на треть своей длины и так же внезапно снова исчезла из вида.

- Что случилось? Камера наполовину заполнена водой. Я сижу на грунте.

Вскоре пузырьки воздуха снова стали подниматься на поверхность воды. Очевидно, Эд впустил в камеру сжатый воздух, чтобы удалить попавшую в нее воду. Эта операция дала требуемый эффект, так как ПДК еще раз свободно всплыла со дна моря.

- Похоже, что я плохо задраил люки перед тем, как начать изменять давление внутри камеры, - прокомментировал случившееся Эд. И эксперимент продолжался, как будто ничего особенного и не произошло.

Месяц спустя снова представилась возможность погружения ПДК, на этот раз в более глубоком месте, вблизи входа в гавань. Однако едва успели опустить камеру за борт, как с запада налетел шквал. Началась дикая килевая качка. ПДК, которая оказалась за кормой "Си Дайвера", бросало вверх и вниз. Волнение было так велико, что поднять камеру на борт оказалось невозможно. А когда море успокоилось, то начинать эксперимент погружения камеры на дно моря было уже поздно. На следующий день планировался отход судна в Монако.

По предложению профессора Бернабо-Бреса, директора Сиракузского музея, "Си Дайвер" по пути в Монако сделал остановку у Липарских островов, находящихся к северу от Сицилии. Директор тамошнего музея, она же главный археолог, показала экипажу "Си Дайвера" все коллекции музея. Особое внимание она обратила на витрину с черными древнегреческими чашами и блюдами. "Они найдены здесь поблизости, на месте кораблекрушения. К сожалению, затонувшее судно лежит на слишком большой глубине - 45 м. Вести работы на такой глубине невозможно. А эти предметы аквалангисты нашли на дне при очень коротком погружении. Там должно находиться очень много предметов искусства Древней Греции. Мы добрались бы до них, если бы располагали средствами более дли тельного пребывания на этой глубине".

- Нет ли у вас на борту чего-нибудь такого, что могло бы нам помочь? - спросила она.

Позднее Эд показал ей ПДК, лежавшую на кормовой палубе, и заметил, что в ближайшем будущем эта камера будет в точности соответствовать такому назначению. Он пригласил директора музея присоединиться к экспедиции и лично осмотреть место кораблекрушения.

Днем "Си Дайвер" встал на якорь около скалистого мыса вблизи острова. Это оказалось непросто: как раз в данном месте сильное течение омывает остров. Водолазу, который отправился за борт к месту кораблекрушения, пришлось бороться с сильным течением, относившим его в сторону, и очень скоро он вернулся на поверхность совершенно выдохшимся. Однако, несмотря на сильное течение, водолаз все же добрался до погибшего корабля. Он обнаружил множество черепков черной лакированной посуды, которые были как бы зацементированы в груде остатков кораблекрушения. Но ни одного куска он достать не смог; свободные куски были либо снесены течением, либо подняты другими водолазами, побывавшими здесь раньше.

- Как было бы отлично применить ПДК! - воскликнул он. - Кроме того, что она позволила бы оставаться под водой столько времени, сколько необходимо, мы смогли бы успешно бороться с течением и иметь место для отдыха.

Эд повернулся к директору музея, которая с большим интересом следила за разговором, и сказал:

- Это прекрасный пример того, что можно сделать, имея в своем распоряжении ПДК. Мне бы хотелось вернуться сюда на следующий год. Я совершенно уверен, что в месте столь древнего кораблекрушения мы найдем много замечательных вещей.

В начале июля после отправления из Сицилии команда "Си Дайвера" приступила к дальнейшей отработке ПДК для предстоящих глубоководных погружений. Научно-исследовательское судно пробыло всего лишь несколько дней в Монако, в этом оживленном центре парусного спорта, а затем отбыло во Французскую Ривьеру, в порт Вильфранш-сюр-Мер, на базу шестого флота США.

Здесь экспедиция могла воспользоваться всеми преимуществами большой естественной бухты, глубины которой изменялись от 18 м до внутренней гавани, где была якорная стоянка "Си Дайвера", до 60 м и более за маяком на мысе Ферре. Все это давало большой выбор самых различных условий погружения.

Мористее стоянки "Си Дайвера" на якорях стояло несколько военных кораблей американского флота, окрашенных в шаровую краску, с развевающимися флагами и яркими рядами огней, сверкающих ночью. Дальше всех на рейде стоял самый большой корабль "Спрингфилд", на котором держал свой флаг командующий шестым флотом. Между судами и пристанями старого города непрерывной вереницей сновали катера, буксиры, посыльные суда.

Команда "Си Дайвера" восхищалась красотой бухты. Ее восточный скалистый берег, заканчивающийся мысом Ферре, был сплошь застроен живописными виллами. Вдоль набережной порта выстроились закрытые цветными тентами маленькие ресторанчики. А за ними вверх по вымощенным булыжником крутым уличкам поднимались белые домики старого города. Далее за разноцветной дугой пастельных стен и красных черепичных крыш местность поднималась еще выше вплоть до двух едва заметных дорог, пересекавших холмы, сплошь покрытые садами и возвышающимися над ними кронами зеленых деревьев.

На западном берегу бухты, за прочным каменным волноломом, защищающим внутреннюю гавань от свирепого мистраля, так часто налетающего с прибрежных гор Прованса, высились замшелые каменные стены старинной крепости.

Теплые летние дни, как всегда, привлекали сюда массу туристов - европейцев и американцев. Туристы переполняли портовые улички, теснились на узкой полосе пляжа.

"Си Дайвер" спокойно стоял на якоре, всего в нескольких сотнях метров от города, как раз за линией волнолома.

Теперь Эд мог поработать с ПДК достаточно долго, чтобы окончательно убедиться в возможности успешного применения гелиевой смеси до глубин, равных по меньшей мере 60 м. Стало окончательно ясно: цели Линка и Жак-Ива Кусто расходятся. Несмотря на совместно разработанные весной планы, оба дружески согласились, что дальше каждый пойдет своим путем...

По-видимому, ближайшей целью Кусто было проведение погружения акванавтов в подводном доме на малой глубине - всего 10 м в течение недели с использованием сжатого воздуха. Иначе говоря, условия работы в подводном доме мало отличались от системы, много лет практиковавшейся "кессонными" рабочими. Такие погружения вызвали бы интерес у широкой публики, но в них не было ничего ранее не известного специалистам, а именно: человек в комфортабельном убежище может долго жить на небольшой глубине.

Главной целью Эда было совсем другое. Эд хотел доказать практическую возможность находиться и работать на таких глубинах, на каких это считалось просто немыслимым. Для того чтобы избежать глубинного опьянения, намеревались использовать дыхательную смесь на основе гелия. Предполагали, что тело пловца, применяющего гелиокислородную дыхательную смесь и находящегося на глубине 60 м более 12 ч, будет полностью насыщено гелием. Эксперимент Эда окажется успешным, если водолаз благополучно вернется к обычному давлению по точно составленному графику декомпрессии, во время которой его тело освободится от каких бы то ни было следов гелия. Ранее уже отмечалось, что после того как тело водолаза окажется насыщенным гелием, продолжительность декомпрессии, несмотря на увеличение времени работы под этим давлением, не возрастает.

Семь недель подготовки к предстоящим погружениям прошли для Эда и его команды очень быстро. К тому времени была окончательно сформулирована цель погружения. В начале осени, как только ПДК будет готова и проверена, водолаз опустится на глубину 60 м, применяя дыхательную смесь гелия с кислородом, и проведет на этой глубине 24 ч, а если окажется возможным, то и больше (ПДК будет служить ему подводным, домом для отдыха и базой для исследования дна моря). Местом погружения был выбран вход в мелководную гавань вблизи мыса Ферре.

Д-р Борнманн, специалист по медицинским аспектам глубоководных погружений Экспериментального водолазного центра ВМС США, присоединившийся к экспедиции еще летом, занимался составлением собственных декомпрессионных таблиц для этого погружения. Он полностью отвечал за решение всех медицинских вопросов, а также за руководство предварительными испытаниями дыхательной смеси на гелии, проводимыми во время пробных погружений.

Эд руководил всей операцией. Стараясь закончить пробные погружения как можно скорее, он все свободное время посвящал многим еще не решенным проблемам, таким, как разработка камеры смешения газов для подготовки дыхательной смеси, разработка лабораторного оборудования для измерения парциального давления отдельных газов, обеспечение обогрева, освещения, вентиляции ПДК и связи ее с поверхностью. Надо было разместить все это оборудование в тесном цилиндре корпуса ПДК.

Пока что отсутствовало только одно главное действующее лицо предстоящего эксперимента - не приехал Роберт Стенюи, молодой способный бельгиец, который, используя гелиевую дыхательную смесь, должен был погрузиться на глубину 60 м. Эд встретился с Робертом, горячим любителем подводных археологических исследований и охотником за подводными сокровищами, несколько лет назад в бухте Виго (Испания), где Роберт был членом экспедиции, занимавшейся поисками затонувших кораблей. Эду очень понравились как совершенное владение Робертом водолазной техникой, так и его спокойный характер, вдумчивый подход к подводным проблемам. Эд тогда же предложил ему присоединиться к команде "Си Дайвера" в Сицилии весной этого года.

Позднее, когда Роберт уже вернулся на свою работу в Брюссельском банке, он получил приглашение Эда спуститься на глубину 60 м и был буквально ошеломлен. Роберт немедленно согласился, хотя это приглашение взволновало его так, как будто его пригласили отправиться на Луну. Он должен был прибыть на борт "Си Дайвера" за несколько дней до погружения, с тем чтобы успеть хорошо изучить ПДК и приобрести навыки обращения с нею.

К концу лета серия систематических испытаний с использованием сжатого воздуха в ПДК была успешно пополнена испытаниями под давлением, соответствующим различным глубинам, вплоть до 60 м. И теперь Эд понял, что пришло время для радикально нового испытания - испытания на пребывание человека в цилиндре ПДК под давлением, соответствующим глубине 60 м, в течение полного рабочего дня и при использовании гелиокислородной дыхательной смеси.

В лаборатории медицинских исследований базы подводных лодок ВМС США в Кротоне (штат Коннектикут) под руководством д-ра Джорджа Бонда несколько лет велись успешные эксперименты по насыщению живых организмов газовой смесью кислорода и гелия. Но до сих пор эксперименты проводились только на мышах и на козах, и командование ВМС США все еще не разрешало перенести опыты на человека. Возможно, что именно по этим соображениям персонал флота США проявил такую заинтересованность в совместной работе над программой Эда "Человек в море". Если испытания пройдут успешно, то эксперименты д-ра Бонда получат эффективную финансовую поддержку.

Эд был благодарен за помощь, оказываемую ему таким специалистом по жизнеобеспечению, каким являлся д-р Борнманн. Без него никакими способами не удалось бы раздобыть на складах ВМС США требуемое большое количество гелия. Равным образом не была бы получена и эффективная помощь спасательного судна подводных лодок в проведении погружения на глубину 60 м. Эд заявил, что если все системы "пойдут", то он сам в качестве "морской свинки" подвергнется проверке безопасности применения гелиокислородной смеси под большим давлением и в течение продолжительного времени. Предстояло жестокое испытание. Человеку никогда до сих пор не приходилось дышать газовой смесью под давлением вплоть до полного насыщения его организма этим газом.

Как такое насыщение подействует на организм человека? Сможет ли человек находиться в подобных условиях, не подвергаясь чрезмерной усталости? И наконец, сумеет ли организм человека во время декомпрессии полностью освободиться от гелиевой дыхательной смеси?

Ранним утром 28 августа 1962 г. Эд загерметизировался в ПДК, куда накачали смесь кислорода и гелия. Он довел давление внутри камеры до 2,8 кгс/см², что соответствует глубине погружения на 18 м. После этого ПДК была опущена вдоль троса лебедки и легла на грунт.

Одетый в водолазный "мокрый" костюм, Эд выровнял давление внутри камеры по давлению снаружи и открыл люк ПДК. Затем, проверив, что баллоны акваланга заряжены такой же дыхательной смесью, какой заполнена сама ПДК, он выплыл наружу.

Позднее, по возвращении обратно внутрь ПДК, Эд собирался установить связь с находившимся на борту "Си Дайвера" научным сотрудником Массачусетского института д-ром Гарольдом Э. Эджертоном, который построил акустический прибор "мад-пингер" для обнаружения предметов, находящихся под поверхностью дна, и должен был провести серию экспериментов с этим прибором. И когда Эджертон работал своим "мад-пингером" с небольшой шлюпки, Эд служил ему мишенью.

Вернувшись в ПДК для отдыха, Эд позавтракал горячей пищей, переданной ему в термосе одним из водолазов, и прочитал письмо, доставленное ему в том же контейнере. Он был так занят весь этот день, что не заметил, как прошли отведенные на работу 8 ч.

Эду предстояло пройти декомпрессию в течение 6 ч. Площадки на глубине 9, 6 и 3 м Эд использовал для выхода из ПДК. В течение этих 6 ч декомпрессии Эд еще раз поел внутри камеры, которая стала для него вторым домом.

Стемнело. Эд окончательно загерметизировал ПДК, чтобы поднять ее на палубу "Си Дайвера", где декомпрессия должна была продолжаться при горизонтальном положении камеры. После подъема камеры на борт судна Эд тотчас же крепко заснул и не просыпался до одиннадцати часов вечера, когда д-р Борнманн открыл люк и сказал, что можно выбираться наружу.

Эд был в восторге. Погружение прошло с полным успехом, и последующая проверка показала, что оно никак не отразилось на здоровье Эда. Удалось доказать: человек может жить и работать под водой полный 8-часовой рабочий день, дыша все это время только гелиокислородной смесью. Теперь был проложен путь на глубину 60 м. Роберту Стенюи сообщили, что все готово.

В следующее воскресенье на борт "Си Дайвера" прибыли офицеры шестого флота с женами. Они были приглашены ознакомиться с декомпрессионной камерой и другим оборудованием судна. И когда шикарно одетая публика собралась на кормовой части палубы, вдруг из-за борта в одних плавках появилась мокрая фигура.

Выждав минуту, этот темноволосый пловец, оставляя за собой лужи воды, направился к Эду, который вместе с вице-адмиралом Девидом Л. Макдональдом, командующим шестым флотом США, находился под тентом.

Рис. 12. 'Си Дайвер' стоит на якоре вблизи живописного берега Вильфранш-сюр-Мер во время подготовки к погружению на глубину 61 м с насыщением гелиокислородной дыхательной смесью

- Здорово, Эд, вот и я здесь, - сказал, широко улыбаясь, пловец, протягивая Эду руку. - Боюсь, что я одет не совсем так, как полагалось бы для такого приема.

Рис. 13. Водолаз Роберт Стенюи рядом с ПДК, в которой он совершит погружение на рекордную глубину

Это был Роберт. На пристани не оказалось ни одной лодки, чтобы доставить его на борт "Си Дайвера", и Роберт не нашел ничего лучше, как раздеться, спрятать одежду в машине, на которой он приехал, и отправиться вплавь к судну, находящемуся в четверти мили от берега. Оказавшись в центре внимания, он, видимо, ничуть не смутился и охотно составил Эду компанию по приему знатных гостей.

Рис. 14. Под водой ПДК должна принимать вертикальное положение

На следующий день рано утром началась интенсивная подготовка Роберта к погружению, которое планировалось на четверг или пятницу этой недели. Поскольку Стенюи оставил экспедицию в Сицилии еще до того, как Эд начал работу с ПДК, и, естественно, большая часть оборудования камеры, включая гелиокислородную дыхательную систему, была ему неизвестна, то Роберту предстояло многое выучить.

Обучение Роберта Эд начал с описания устройства и правил пользования дыхательной газовой системой. На корме судна был установлен ряд баллонов с гелием, окрашенных в оранжевый цвет, и баллонов с кислородом, окрашенных в красный цвет. Рядом находилась смесительная камера. Эд показал Роберту систему клапанов и редукторов давления, при помощи которых можно было регулировать количество того и другого газа, поступающее в эту камеру. Несколько датчиков, находившихся внутри смесительной камеры, позволяли регулировать процент кислорода в гелиокислородной дыхательной смеси перед тем, как подавать смесь внутрь ПДК.

Эд объяснил. Роберту, что инертный газ гелий, входящий в дыхательную смесь, может быть использован несколько раз. Для этого достаточно только добавить в смесь кислород, израсходованный при дыхании, и удалить углекислый газ, выдохнутый водолазом. Углекислый газ удаляют из дыхательной смеси, пропуская использованную дыхательную смесь через устройство, называемое "блоком очистки", в котором находятся кристаллы гранулированной гидроокиси лития, поглощающей углекислый газ. После такой очистки дыхательная смесь снова поступает в смесительную камеру, где к ней автоматически подается требуемое количество кислорода и гелия.

Затем Эд и Роберт подошли к ПДК, лежавшей на палубе. Они присели перед открытым люком и заглянули внутрь камеры, дальний конец которой был заполнен измерительными приборами, датчиками, трубками и проводами. Вся камера имела длину всего только 3,2 м. Два выходных люка, один из которых открывался наружу, а второй вовнутрь, обеспечивали полную герметичность камеры, независимо от того, с какой стороны на них воздействовало давление. Третий люк, открывавшийся вовнутрь, соединял шлюзовой длиной 1,2 м и жилой отсеки. Таким образом, главная камера, где Роберт должен был провести большую часть из четырех дней погружения, имела длину всего лишь 2 м при диаметре 0,9 м.

- Залезем, - сказал Эд, - я покажу вам внутреннее устройство камеры.

Он протиснулся через тесный вход в камеру и на четвереньках прополз в дальний конец. Роберт недоверчиво смотрел на эту операцию. "Неужели мы оба поместимся в этом крохотном помещении?" - подумал он. Затем также на четвереньках пополз вслед за Эдом. Оказавшись внутри камеры, Роберт с удивлением обнаружил, что здесь свободно размещаются два человека.

Рис. 15. Тесные помещения ПДК принуждают человека есть и спать в вертикальном положении. Однако на палубе судна водолаз может удобно расположиться в горизонтальном положении

Как зачарованный, слушал Роберт полные энтузиазма объяснения Эда об устройстве ПДК, о достоинствах и преимуществах комбинированной подводной камеры, служащей одновременно и жильем, и декомпрессионной камерой. Шлюзовой отсек, через который нужно было входить в основную камеру, предназначался для доставки в жилой отсек продовольствия и оборудования, когда водолаз проходит декомпрессию. Точно так же в случае необходимости через шлюзовой отсек к водолазу мог проникнуть доктор. Три иллюминатора, расположенных косо, чтобы увеличить обзор, освещали внутренность отсека, обстановка которого состояла из простого откидного сиденья и маленького откидного столика.

Рис. 16. Тесные помещения ПДК принуждают человека есть и спать в вертикальном положении. Однако на палубе судна водолаз может удобно расположиться в горизонтальном положении

В дальнем конце камеры Эд показал Роберту выключатели освещения, клапаны впуска и выпуска воздуха, выключатели кондиционера воздуха, вентилятора и системы отопления, а также выключатели управления расположенной вне камеры лебедкой подъема и опускания ПДК. Здесь же находились приборы, показывавшие внутреннее и внешнее давление и глубину погружения.

Роберт увидел запасные кассеты поглощения углекислого газа, баллоны с кислородом, снабженные регуляторами, и запасной акваланг. Черед два герметизированных ввода в корпус камеры проходили шланги подвода и отвода дыхательной смеси, кабели связи и электропитания.

Эд объяснил Роберту, что с помощью тумблеров лебедки "включено" и "выключено" управляют подъемом и опусканием ПДК вдоль троса, идущего от судна к якорю, лежащему на дне. Этой лебедкой в случае необходимости можно управлять и с борта "Си Дайвера". Регулируемый балласт, подвешенный к днищу ПДК, заставляет ее сохранять в воде вертикальное положение.

- Когда вы вынырнете из ПДК и окажетесь снаружи, то найдете три запасных баллона от акваланга, привязанных к ПДК снаружи и заряженных такой же смесью, какая будет подаваться в ПДК. Все, что вам останется сделать, это присоединить свободный конец шланга к вашему дыхательному аппарату.

В тот же день к вечеру Роберт совершил вместе с Эдом свое первое погружение. Они отрепетировали закрывание и открывание всех трех герметических люков, спуск и подъем ПДК вдоль троса, уравнивание давления внутри камеры с наружным, открывание люков и выход из ПДК в воду. Роберт овладел всем этим очень быстро. Затем, чтобы придать Роберту уверенность в безопасности внезапного прекращения подачи смеси, Эд отключил внешний источник смеси, и оба они в течение часа дышали только тем запасом смеси, который оставался в камере. К концу этого часа в камере стало душновато, но все же терпимо. "А если я останусь один, - подумал Роберт, - то остатка смеси мне хватит не на один, а на два часа, даже в случае израсходования наружных баллонов смеси". Но Роберт при этом не подумал о других аварийных ситуациях, подготовка к которым еще не была завершена.

На следующий день Роберт "солировал" на глубине 18 м. Он нырнул за борт, через нижний люк проник в ПДК, державшуюся вертикально вблизи борта "Си Дайвера", и задраил люки. Затем он направил ПДК вниз по тросу до самого дна. Здесь он открыл люки, выплыл и присоединил свой легочный автомат к баллону, находившемуся снаружи камеры.

Прежде чем вернуться на поверхность, Роберт несколько раз проделал эту операцию.

Эд и д-р Борнманн посвятили этот день проверкам и перепроверкам системы в целом, добиваясь того, чтобы всё работало отлично.

На следующий день "Си Дайвер" вплотную подошел к скалистому мысу Ферре, где глубина была 73 м. Здесь судно прочно встало на три якоря, отданных с носа и с кормы. Кроме того, к берегу был протянут стальной трос. Чтобы сдвинуть судно с места, потребовался бы настоящий шторм. Но когда безопасность судна была обеспечена в максимальной степени, мать-природа как будто решила испытать стойкость и самого судна и его команды - подул первый мистраль сезона.

Несмотря на качающуюся палубу, подготовка шла полным ходом. Во что бы то ни стало на следующий день нужно было полностью подготовиться к погружению. Судно обеспечения "Сан Берд" с его декомпрессионной камерой, столь необходимой на аварийный случай, было выделено только на два ближайших дня.

Личный опыт убедил Эда в том, что в атмосфере гелия происходит постепенное влажное охлаждение тела водолаза. Причина этого - высокая теплопроводность гелия, вызывающая быстрый отвод тепла. Эд ясно понимал, что для Роберта, который долго будет находиться при низкой температуре на глубине 60 м, холод явится еще одной большой проблемой.

К сожалению, он мало что мог сделать для облегчения положения Роберта. Высокое давление, соответствующее данной глубине, как бы прессует защитную одежду - водолазный костюм "мокрого" типа, который сделан из неопрена. Мириады ячеек этого материала превращаются в тонкую, как бумага, ткань, которая плохо сохраняет тепло. Кроме того, в замкнутом пространстве металлической погружаемой камеры быстро происходит конденсация паров воды и стенки камеры становятся мокрыми. Из-за малых размеров помещения Роберту будет просто невозможно избежать соприкосновения с влажными стенками. И ему придется заворачиваться в одежду и одеяла. Эд мог сделать лишь одно - установить в камере еще один подогреватель, но и эту работу пришлось прервать из-за шторма. Судно качалось настолько сильно, что даже потребовалось завести дополнительные концы крепления камеры к палубе.

Наступила полночь, а они все еще были за работой. В конце концов ветер стих и море успокоилось. Продовольствие и одежда были рассованы по оставшимся свободным уголкам камеры. Нашлось место и для пакетов из пластика, в которые положили письменные принадлежности и книги, чтобы Роберт во время длительной декомпрессии мог чем-то заняться. Когда все было окончательно готово, ПДК загерметизировали, воздух из нее откачали и заменили дыхательной смесью, состоящей из 80% гелия и 20% кислорода. Этой смесью Роберту предстояло дышать при давлении в камере, равном давлению на поверхности. Но на глубине 60 м состав дыхательной смеси изменили, и он уже состоял из 94% гелия и всего 6% кислорода.

Только в половине второго ночи все отправились спать, а на рассвете снова были на палубе. Требовалось пополнить до нормы содержание газовой смеси в ПДК. В этот ранний час море было удивительно спокойным и команда торопилась спустить камеру в воду до того, как поднимется ветер. Камера держалась на воде около "Си Дайвера" в течение нескольких оставшихся до погружения часов, а на палубе судна заканчивались последние приготовления.

В 8 ч утра американское судно обеспечения "Сан Берд" вышло из внутренней гавани и встало на якорях в нескольких десятках метров от "Си Дайвера". Это отлично оборудованное судно с его большими, окрашенными в оранжевую краску спасательными буями и поднимавшейся вверх башней спасательного колокола Мак-Кенна придавало команде "Си Дайвера" уверенность в хорошем исходе операции. С самого утра к "Си Дайверу" направилась вереница катеров с выделенными флотом наблюдателями, газетными репортерами и фотокорреспондентами, среди которых находились Кен Мак-Лейш от журнала "Лайф" и Том Аберкомби от журнала "Нейшнл джеогрефик". Все они так или иначе участвовали в предыдущих экспедициях "Си Дайвера". Военно-морской атташе США в Лондоне капитан Джон К. Слоутмен явился в качестве представителя адмирала Джорджа В. Андерсена, интерес которого к работам Эда и помощь, оказанная им, сделали возможным предстоящее погружение.

Около 9 ч водолаз спустился за борт отдраить люки камеры. Эти люки выходили под воду, и дыхательная смесь, закачанная в камеру, уже не могла из нее улетучиться.

А когда на палубе появился хорошо выспавшийся Роберт, все было готово для начала самого длительного для этой глубины погружения человека в море. После короткого позирования перед фотоаппаратами и добрых пожеланий всех присутствовавших Роберт легко спустился по трапу и скрылся под водой около ПДК. Выдохнув из своих легких последний остаток воздуха, он поднырнул к люку в днище камеры. С этого момента он должен дышать только гелиокислородной смесью. Забравшись внутрь камеры, Роберт задраил два наружных люка. Затем после проверки снабжения и исправности всех приборов он нажал на кнопку пуска электрической лебедки, и ПДК начала опускаться вдоль троса, один конец которого находился на борту "Си Дайвера", а второй уходил к якорю, лежавшему на грунте. В это время Роберт поддерживал в камере нормальное давление. Убедившись, что все работает нормально, он поднял камеру на поверхность.

Теперь Роберт сообщил по телефону Эду, что можно начать повышение давления в камере. В течение следующего получаса, пока камера качалась на волнах около "Си Дайвера", Роберт медленно повышал давление внутри камеры, постепенно доведя его до 7 кгс/см², что соответствовало глубине 60 м. При этом, чтобы выровнять давление в ушах, он время от времени зажимал нос и делал через рот резкий выдох.

Когда было достигнуто максимальное давление и Роберт начал разговаривать с капитаном Линком по телефону, то просто испугался. Голос его стал похож на утиное кряканье. Понять, что он говорил, было просто невозможно. В конце концов Роберт решил прибегнуть к переписке. На клочке бумаги он написал: "Все в порядке. Я готов к спуску" - и показал через иллюминатор эту записку водолазу, находившемуся около камеры.

Эд попросил Роберта при пользовании телефонной связью не употреблять слова "да" и "нет", а говорить "о'кей" и "нет", чтобы можно было отличить слово, состоящее из одного слога, от слова, состоящего из двух слогов. Все другие сообщения, после того как Роберт опустится на грунт, должны были передаваться по азбуке Морзе,

Спуск занял около 10 мин, и в полдень ПДК опустилась на глубину 60 м. Роберт посмотрел в иллюминатор, но ничего не увидел. Затем он снял мокрый водолазный костюм и надел сухой. К этому времени все стенки камеры уже стали влажными. Роберт завернулся в мохнатое банное полотенце и сел на откидное сиденье. Такое же полотенце он засунул между собой и стенкой камеры. Отопление и вентилятор были включены на полную мощность. В верхней части камеры оказалось очень тепло, но ноги, свешиваясь со стула, просто заледенели.

Роберт посмотрел на часы. На 3.00 за бортом камеры назначена встреча с водолазами-фотографами, которые с аквалангами и тремя фотокамерами должны спуститься к ПДК. Нужно было оказаться на месте встречи точно в назначенное время, так как водолазы, чтобы не подвергать себя длительной декомпрессии по возвращении на поверхность, могли оставаться на этой глубине очень недолго.

Незадолго до трех часов Роберт надел водолазное снаряжение и проверил, одинаково ли давление в камере и за бортом. После этого он открыл внутренний люк и закрепил его в открытом положении. Затем, согнувшись в дугу, он отдраил внешний люк и опустил его крышку вниз. Перед ним открылся темный круг воды.

Роберт сделал глубокий вдох и скользнул в воду. Подплыв к дыхательному аппарату, подвешенному снаружи камеры, он взял в рот загубник аппарата, продул от воды и сделал глубокий вдох. Затем Роберт поплыл вниз, к грунту, находившемуся в 13 м ниже цилиндра. Вода была прозрачна, илистое дно освещалось тусклым светом - никаких признаков жизни Роберт здесь не обнаружил. Он отлично рассчитал время. Как только он поднялся наверх, к ПДК, оставив за собой хвост из пузырьков воздуха, он увидел около камеры двух фотографов, приближавшихся к нему сверху в облаке таких же пузырьков воздуха.

За несколько минут они сняли его около камеры за работой и тотчас же уплыли наверх. Оставшись снова один, Роберт огляделся. Из иллюминаторов лился розоватый свет, и Роберту захотелось опять оказаться в своем комфортабельном убежище. Он поднырнул к люку и влез в камеру, радуясь теплу, затем тщательно задраил оба люка, снял мокрый водолазный костюм и вытерся насухо.

К 6.00 Роберт счел, что его тело полностью насытилось растворенным гелием. Эта мысль взволновала его и про себя он сказал: "Такое случилось с человеком впервые. Я чувствую себя в форме и не испытываю никакого глубинного опьянения".

Роберт подумал об обеде, который должен был прибыть сверху, и сразу же, вслед за этой мыслью, он услышал по телефону голос Джона Маргетиса. Повар сообщил Роберту, что ростбиф готов, упакован в металлический контейнер и отправлен к нему вниз. Предвкушая горячий обед и кофе, Роберт снова надел водолазный костюм, вынырнул наружу и отвязал контейнер с обедом, который только что был спущен вниз вдоль найлонового предохранительного конца, привязанного к верхней части ПДК.

Со своей ношей Роберт вернулся в камеру и торопливо стал открывать крышку контейнера, жадно всматриваясь в его содержимое. К своему огорчению и удивлению, он за промокшими газетами обнаружил в контейнере соленую воду, в которой плавали небольшие пластмассовые коробочки. Контейнер почему-то протекал. Сильно удрученный, он вытащил из контейнера его содержимое и поместил в него мусор, который скопился в камере, после чего снова вынырнул наружу и привязал его к найлоновому концу.

Дрожа от холода, Роберт вернулся в камеру и принялся за свой промокший обед, ворча про себя: "Стоило из-за такого обеда снова вылезать наружу и мерзнуть! Весь остаток ночи придется теперь потратить на согревание, если только вообще удастся согреться".

А в это время на палубе "Си Дайвера" уставшая команда делала последние приготовления к предстоящей ночи. Эд и д-р Борнманн по очереди несли вахту службы жизнеобеспечения. Им помогал еще один человек. Прошел длинный тяжелый день. Оба они устали до изнеможения, но Эд был доволен, - всё шло хорошо. Роберт сообщил, что за исключением холода все остальное вполне приемлемо. Тем временем ветер стих и море несколько успокоилось. Намерение продолжать погружение еще в течение одного дня не казалось проблемой.

Роберт провел нелегкую ночь, сидя на откидном стуле и положив голову на руки, опирающиеся на откидной стол. Не смотря на то что отопительная система была пущена на полный ход, температура в верхней части ПДК равнялась всего-навсего 15,6°С. И Роберт мог только представлять, какая температура была внизу около ног, где из-за тесноты не удалось установить термометр.

Утром он почувствовал, что обратился в ледышку. В 7.00 он услышал вызов к телефону. Это был Эд. Справившись о самочувствии Роберта, он спросил, не намерен ли Роберт положить конец погружению. В ответ раздалось негодующее односложное "нет". Тогда Эд поинтересовался, не хочет ли Роберт, чтобы его подняли наверх в этот же день вечером; водолаз так же сухо и совершенно определенно ответил: "Нет". А когда его спросили, не намеревается ли он пробыть под водой 48 ч, то с заметным оживлением в голосе он ответил: "О'кей".

На палубе "Си Дайвера" команда обеспечения начала подготовку к следующим 24 ч. При проверке баллонов с гелием, подаваемых вниз Роберту, Эд обнаружил: давление в них падает слишком быстро. Он понял, что инертный газ под высоким давлением уходит в атмосферу где-то в длинной системе шлангов, соединяющих баллоны, находящиеся на палубе судна, с ПДК. Ничего удивительного в этом не было. Легкий газ под давлением мог найти себе дорогу наружу через малейшие щели. Необходимо было немедленно пополнить запасы гелия, доставив его с береговой базы.

Капитан отправил катер "Риф Дайвер" на берег за 15 баллонами. Следя за продвижением маленького катера по сверкающей воде к берегу, капитан подумал: "Хорошо, что шторм, свирепствовавший несколько дней, теперь кончился".

Не прошло и часа после отправки катера, как со стороны гор пришел свирепый шквал, и скоро "Си Дайвер" начал страшно качаться на крутых волнах, разведенных задувшим в полную силу мистралем. Немедленно была проверена надежность якорных канатов и троса, соединяющего "Си Дайвер" с берегом. Все предметы на палубе были принайтовлены. Д-р Борнманн и Эд провели тщательную проверку системы обеспечения находящейся внизу погружаемой декомпрессионной камеры.

В обычных условиях небольшие вертикальные перемещения судна ощущались на концах двухсотфутовых тросов и шлангов жизнеобеспечения, но сама камера их не чувствовала. Дело в том, что она не висела на тросе, соединяющем ее с. судном, а, имея положительную плавучесть, будто стояла на собственном якоре, лежащем на дне. Однако около 11 ч Роберт почувствовал, как его подводный дом стал испытывать килевую и бортовую качку. Кроме того, слышался неприятный шум трения якорной цепи о корпус камеры. Хотя с судна Роберту умышленно ничего не сказали о шторме, он, без сомнения, понимал, что происходит.

Роберт все же удивился, когда в 12.30 д-р Борнманн по телефону передал ему указание подняться на 30 м. Очевидно, сейчас не было намерения прекратить эксперимент только из-за того, что море было так неспокойно.

- Тогда почему же надо подняться? - спросил он.

Д-р Борнманн пустился в длинные пояснения, что из-за небольшой утечки расход гелия оказался больше, чем ожидали; запас гелия на борту недостаточен еще для одной ночи; штормит и Эд рассчитывает поднять ПДК на борт вечером, когда можно надеяться на затишье; и наконец, судно обеспечения "Сан Берд", выделенное флотом, получило приказание вернуться на базу следующим утром.

Испытывая горькое разочарование, Роберт поднял камеру на 30 м. Тут же с борта "Си Дайвера" начали проводить декомпрессию по графику, составленному д-ром Борнманном.

Через час, когда давление упало до 3,4 кгс/см², Роберт почувствовал, что в ПДК стало гораздо теплее. Он попытался сесть поудобнее и заняться чтением, но его отвлекал странный шум за бортом и непрерывные беспорядочные толчки камеры. Хотел было поесть чего-нибудь из бортового запаса, но решил, что лучше, если его привередливый желудок обойдется без еды. После этого Роберт снова сел на стул и стал ждать темноты и обещанного всплытия.

Рис. 17. Гавань Вилъфранш-сюр-Мер. На заднем плане виден мыс Ферре. Вблизи этого мыса 'Си Дайвер' стоял на якоре во время погружения на 61 м. У входа в гавань виден флагманский корабль шестого флота США 'Спрингфилд'

Он мало что знал о происходившем на поверхности за последние несколько часов, а руководители погружения ничего ему не говорили. Неожиданно налетевший шторм возрастал с потрясающей силой. И когда катер "Риф Дайвер", тяжело нагруженный баллонами, с четырьмя членами команды вышел из гавани Вильфранш-сюр-Мер, то стало очевидно: предстоявший переход слишком тяжел для этого тихоходного катера. Едва катер миновал волнолом, как на него обрушились свирепые волны, перехлестывавшие через борт. Вода заливала трюм быстрее, чем ее можно было откачивать.

Перегруженное суденышко наконец подошло к "Си Дайверу". Команда "Си Дайвера" пыталась подать на катер концы, чтобы безопасно подвести его к борту и начать разгрузку. А когда капитан Слоатман прыгнул с рубки катера на борт "Си Дайвера", катер осел на корму. Волна накрыла корму и за бортом катера оказались оставшиеся на нем три человека и баллоны с газом. За несколько секунд катер затонул. Вместе с ним на глубине 72 м оказались и баллоны. Именно поэтому капитан Линк решил поднять ПДК на борт "Си Дайвера" раньше, чем предполагалось по плану. Он не хотел тревожить Роберта и не рассказал ему всю правду о том, что произошло на поверхности. Теперь, когда на борту "Си Дайвера" оставалось всего 11,5 баллона с гелием, возникла явная опасность, что этого запаса не хватит на весь период декомпрессии. Пока шторм не стихнет, не было возможности доставить на борт "Си Дайвера" новый запас газа. Даже катер с "Сан Берда" не смог подойти к борту "Си Дайвера". Судно ВМС США по радио сообщило, что позднее, ночью, если волнение стихнет, гелий будет доставлен.

Рис. 18. 'Риф Дайвер' возвращался с берега загруженным баллонами с гелием. Волна, порожденная внезапно налетевшим шквалом мистраля, накрыла маленький катер, и он ушел на дно. Эту картину наблюдает Эд Линк и команда 'Си Дайвера'

Но с наступлением темноты ветер не унялся. Большие волны бились о борт судна. Вблизи поверхности воды теперь стало видно ПДК. Ее подбрасывало то вверх, то вниз. Дело в том, что скоба, прикреплявшая камеру к якорной цепи лебедки и державшая ее в определенном положении, лопнула.

Теперь Роберта бросало в камере от стенки к стенке. У него начались сильные приступы морской болезни. Он молился о том, чтобы поскорее начался подъем камеры на борт судна, и вместе с тем сильно боялся этой очень сложной и опасной операции. Поднять из воды камеру весом 1900 кг, опустить ее на беспорядочно качающуюся палубу "Си Дайвера" и скантовать на кильблоки было очень непросто. Роберт ясно понимал, что сама его жизнь находится в опасности. При погрузке тяжелой камеры на палубу камера может удариться о баллоны с гелием или о хрупкую установку, подающую ему сжатую дыхательную смесь.

Наконец д-р Борнманн уверенным голосом сообщил Роберту, что море и к вечеру не успокоится и что решено начать подъем камеры немедленно.

Теперь Роберт через иллюминатор увидел водолаза, пытавшегося закрепить к камере второй конец, с тем чтобы опустить ее на палубу в горизонтальном положении. Следующие 15 мин камера, как сумасшедшая, прыгала на волнах, пока не были закончены все приготовления для ее приема на палубу. Кончится ли когда-нибудь это тяжелое испытание?

Наконец пришло известие, что все готово. Как только Роберт почувствовал, что камера начала переходить из вертикального положения в горизонтальное, он прижался спиной к одной стенке, а руками и ногами оперся о другую стенку. В тот же момент его окатило холодной водой и на него посыпалась масса предметов, скопившихся за весь этот лихорадочный день на дне верхней секции камеры.

Он смутно слышал глухие удары, раздававшиеся снаружи, и видел вспышки яркого света. Он молился о том, чтобы порывы ветра не привели к поломке оборудования на палубе судна. Роберт повис между стенками камеры и терпеливо ждал окончания подъема. Он почувствовал последний удар, когда камера в горизонтальном положении легла на свои кильблоки. Теперь-то она была в безопасности.

Предстоял длительный период декомпрессии... Роберт вынул из-под сиденья надувной матрас и с удовольствием улегся на него, первый раз с момента погружения вытянувшись в полный рост. Остаток ночи он терпеливо переносил потоки грязной воды, переливавшиеся через мокрый матрас при каждом крене судна, испытывавшего сильную качку. На рассвете д-р Борнманн понизил давление в камере с 30 м до соответствующего глубине 22 м. Роберт тут же стравил из надувного матраса излишек воздуха, иначе матрас мог бы лопнуть. Речь пловца, искаженная при высоком давлении гелия, стала гораздо разборчивее.

Вскоре после понижения давления в камере Роберт почувствовал резкую боль в правой кисти. Может быть, это - кессонная болезнь. Он доложил д-ру Борнманну; решили все же продолжать декомпрессию, пока боль не станет увеличиваться. Давление было уменьшено до соответствующего глубине 17 м. Боль усилилась, и Роберт пришел к выводу, что он действительно подвергся декомпрессионному заболеванию. Д-р Борнманн немедленно поднял давление в камере до соответствующего 23 м, и боль прошла.

- Мне очень жаль, - сказал он извиняющимся голосом, - но придется продлить декомпрессию еще на двенадцать часов.

Но даже эта печальная новость не вывела водолаза из хорошего настроения после всего того, что ему пришлось пережить и перенести. Боль прошла, и он снова улегся на матрас, чтобы заснуть.

На следующее утро, хотя шторм и стал стихать. "Си Дайвер" перешел на свою старую стоянку под защиту внутренней гавани. Но предварительно на том месте, где затонул катер "Риф Дайвер", был поставлен буек. Эд намеревался тотчас же по окончании декомпрессии вернуться и спасти погибший катер. Перед снятием "Си Дайвера" с якоря судно обеспечения "Сан Берд" переправило на "Си Дайвер" большое количество баллонов с гелием для завершения декомпрессии.

Роберт согрелся только через несколько часов после того, как ПДК подняли на борт. Теперь же, когда начался день и солнце поднималось все выше и выше, необходимо было избавить камеру от чрезмерного нагревания. Над ПДК натянули тент, чтобы прикрыть ее от горячих лучей солнца, и к камере подключили кондиционер воздуха.

Роберт скудно позавтракал размокшим крекером, плиткой шоколада и запил все это тепловатой водой. Затем начались разговоры по телефону. Роберт рассказал о всех перипетиях и расспросил обо всем, что случилось на судне, пока он находился на дне. Его искаженный голос немало позабавил собеседников.

Наконец д-р Борнманн объявил, что можно передать Роберту настоящий завтрак. Но сначала он приказал Роберту плотно закрыть внутренний люк, отделявший жилой отсек от шлюзового. Для этого Роберту пришлось прежде всего стравить воздух из надувного матраса, а затем свернуть его и как-то разместить среди множества вещей, находившихся в камере: акваланга, одежды, ящиков, посуды, книг и т. п.

Когда все было проделано, шлюзовой отсек открыли снаружи -и освободили от собравшейся там воды и мусора. В него поместили поднос с горячим обильным завтраком и пачку свежих газет с сообщениями о приключениях Роберта. Затем из шлюзового отсека откачали воздух и заменили его дыхательной смесью, по составу близкой той, которая находилась в главном отсеке. Только после этого голодному водолазу разрешили открыть внутренний люк и приняться за долгожданный завтрак.

Кесонная болезнь Роберта поставила под сомнение график декомпрессии, разработанный д-ром Борнманном на основе таблиц декомпрессии ВМС США. Согласно этим таблицам нужно было пробыть под давлением, соответствующим глубине 30 м, 15 ч, затем в течение 39 ч медленно понижать давление до нормального. По пересмотренному графику продолжительность декомпрессии должна была составить 65,5 ч.

Как самому Роберту, так и его верным друзьям дополнительные двое суток показались ужасно длинными. Но и это время прошло, и в 6.20 утра на четвертый день эксперимента Роберт наконец покинул свою тюрьму, где он находился под давлением трое суток, 20 ч и 30 мин. Несмотря на ранний час, его с энтузиазмом встретили все члены экипажа и множество газетчиков и фотокорреспондентов. Роберт улыбался и был счастлив, что выбрался из заключения. На его лице одновременно было выражение и скромности и гордости. Медицинский осмотр, проведенный на следующее утро, показал, что Роберт совершенно здоров. Долгое заключение не нанесло ущерба его здоровью. Все следы кессонной болезни исчезли.

Роберт так и не понял, что с ним было. Может быть, причинами боли явились собственное воображение, сырое помещение и длительная неподвижность? Однако то, что в момент увеличения давления боли прекратились, по-видимому, свидетельствовало о декомпрессионном заболевании.

На другой день после отъезда Роберта Стенюи домой "Си Дайвер" вышел на поиски катера "Риф Дайвер". Найти его сначала казалось простым делом, тем более что место было отмечено буйком. Но у скалистого мыса Ферре ничего похожего на желтый буек они не обнаружили. Возможно, буй был снесен течением или оказался под поверхностью воды.

По береговым знакам и отдельным приметам капитан "Си Дайвера" определил место старой стоянки. Начались поиски катера, продолжавшиеся два дня.

Прежде всего ПДК подвесили к ноку грузовой стрелы "Си Дайвера". Эд опустился в ней на глубину 6 м над грунтом и через иллюминатор осмотрел дно моря. Сначала стрела перемещала ПДК влево и вправо по дуге. Ничего не было обнаружено. Тогда Эд снова опустился под воду. На этот раз ПДК стали буксировать по расходящейся спирали.

На следующий день поиски продолжались, но уже с использованием прибора д-ра Эджертона. Зона поиска расширилась. По-прежнему никаких результатов. Фотокорреспонденты и аквалангисты, оставшиеся для того, чтобы принять участие в поисках и подъеме "Риф Дайвера", один за другим съехали на берег. Казалось, небольшой катер исчез бесследно.

Вечером того же дня, когда "Си Дайвер" начал выбирать якорь, прямо по его носу появилось яркое нефтяное пятно. И сразу же за ним показались два желтых поплавка, привязанных к тому самому бую, который искали. Видимо, при выбирании якорь задел потонувший катер и перевернул его.

Предпринимать что-либо было поздно. А пока что Эд составил план подъема "Риф Дайвера". По этому плану Эд сам должен был опуститься в ПДК поближе к затонувшему катеру, выбраться из камеры и привязать конец к носу катера, затем вернуться в ПДК и оттуда руководить подъемом катера, наблюдая за ходом операции через смотровые иллюминаторы и отдавая приказания команде "Си Дайвера" по телефону. Дело в том, что никто из членов команды, кроме Эда и уехавшего Роберта, не умел управлять ПДК.

Однако той же ночью у Эда начались сильные боли в почках. Наутро он оказался не в состоянии совершить запланированное погружение (как выяснилось позднее, это были первые приступы почечнокаменной болезни). Таким образом, вместо спасения катера по составленному плану Эд ограничился погружением ПДК на 60 м, пока двенадцатью метрами глубже не обнаружил затонувший катер. Он тут же вернулся на поверхность и сообщил, что "Риф Дайвер" стоит на ровном киле на грунте, а рядом с ним баллоны с гелием.

На этот раз, в соответствии с согласованным накануне планом подъема катера, Эд снова забрался в ПДК, чтобы из нее руководить всей операцией. Один из водолазов с аквалангом, заполненным гелиевой дыхательной смесью, устранявшей опасность глубинного опьянения, быстро опустился с прочным найлоновым концом, который он должен был привязать к носовому рыму катера, а второй уже находился на глубине 30 м и страховал первого.

За несколько секунд найлоновый трос был привязан, и оба пловца вернулись на "Си Дайвер". Эд из камеры наблюдал, как катер встал носом вверх, затем начал медленно подниматься и из него на дно моря посыпались оставшиеся в кокпите баллоны с гелием.

Эд поднялся на борт "Си Дайвера" как раз вовремя: он мог проследить за окончательным подъемом вытащенного из воды катера. Когда катер показался на поверхности, на палубе раздались дружные аплодисменты. Все понимали, что присутствуют при редком событии - подъеме судна с такой большой глубины. Катер оставили висеть в воздухе, пока не вытечет вся вода из трюма и кокпита. Ко всеобщему удивлению, на катере уцелели пять баллонов, а остальные десять остались на дне.

Теперь, когда "Риф Дайвер" оказался на палубе, "Си Дайвер" отправился к своей постоянной базе в гавань Монако. Тем временем Дан со своими помощниками полностью разобрал дизельный двигатель катера и генератор и опустил детали в масло. Это был единственный способ предохранить их от ржавчины после длительного пребывания в соленой воде.

После ухода "Си Дайвера" на дне моря остались десять никем не охраняемых баллонов с гелием. Эти баллоны, находившиеся далеко от берега, были вроде бы ничейными. Кто их найдет, тот и станет их владельцем. Найти и завладеть ими было большим соблазном для многих аквалангистов Французской Ривьеры, так как приобрести гелий практически невозможно, а о его преимуществах они знали очень хорошо, особенно после успешного длительного погружения Роберта. Владение гелием сулило большие возможности отыскания сокровищ погибших кораблей на таких глубинах, которые без него недосягаемы.

Занятый другими делами, Эд не отдавал себе отчета о сложившейся ситуации, тем более что он был уверен в полной сохранности баллонов до тех пор, пока он сам не будет готов поднять их со дна моря.

Не прошло и двух недель, как к Эду явились два бывших водолаза ВМС, которые участвовали в спасении "Риф Дайвера:", с просьбой об использовании двух баллонов с дыхательной смесью, оставшихся после подъема катера. Эти баллоны были им нужны якобы для специальных подводных работ. Эд согласился.

В тот же день стало известно, что какой-то водолаз был доставлен в декомпрессионную камеру в Ницце с серьезными признаками кессонной болезни. Он потерял дар речи, и у него оказались парализованными ноги. Эд был ошеломлен, когда узнал, что заболевание кессонной болезнью произошло при погружении около мыса Ферре. Вне всякого сомнения, целью этого погружения были баллоны, наполненные гелием, с катера "Риф Дайвер". К счастью, после долгого лечения водолаз все-таки поправился, хотя и через год он все еще хромал и не мог погружаться с аквалангом.

Общий итог погружения Роберта бесспорно свидетельствовал о том, что сделан большой шаг на пути овладения человеком большими глубинами океана. Несмотря на ряд затруднений, вызванных внезапным штормом, и серьезные неудобства и неприятности, которым подвергся Роберт, эксперимент прошел вполне успешно.

Было доказано, что человек может дышать гелиокислородной смесью при большом давлении, не испытывая в течение продолжительного времени ни заболеваний, ни неприятных ощущений. Более того, давление на глубине 60 м также не составляет никакой проблемы - практически оно даже не чувствуется. Роберт также установил, что плавание и работа на глубине не вызывают большего напряжения, чем на малых глубинах у самой поверхности воды.

Однако прежде чем приступить к дальнейшим глубоководным погружениям, было совершенно необходимо решить задачу обогрева пловца и самой погружаемой камеры, так как холод, испытываемый Робертом, был почти невыносим. Затем нужно было что-то придумать, чтобы сделать человеческую речь в гелиевой атмосфере более различимой. Эд уже начал размышлять над этими двумя проблемами.

На следующий вечер после окончания погружения Роберта за столом ресторана в портовом районе города Вильфранш-сюр-Мер сидела группа счастливых людей, праздновавших победу. Уже шло обсуждение следующего погружения.

- Я уверен, что мы сможем выполнить погружение на глубину 120 м, - с полным убеждением заявил Эд. - И, может быть, на целую неделю. Для этого, во-первых, мы должны построить подводный дом, который явится убежищем для водолазов, и, во-вторых, на палубе судна нужно установить более вместительную декомпрессионную камеру. ПДК мы используем как лифт, который будет передвигаться вверх и вниз и который можно состыковывать с палубной декомпрессионной камерой.

Роберт слушал слова Эда с восхищением. Его темные глаза блестели, он широко улыбнулся, когда Эд обратился к нему о вопросом: "Как насчет такого погружения, Роберт? Тебе не хочется попытаться?"

Обнадеженный своими успехами, Эд решил провести испытания для определения возможности пребывания водолаза на глубине 120 м. Прежде всего эксперимент нужно выполнить на животных, как это было сделано во флоте для глубины 60 м. Достали трех белых мышей, поместили в ящик со стеклянной крышкой и целую неделю наблюдали за их поведением.

Затем начались настоящие испытания в ПДК. За подопытными животными наблюдали через иллюминатор. Клетка с мышами была помещена в промежуточный, шлюзовой отсек. Отсек задраили, после чего из камеры откачали обычный воздух и заполнили ее смесью кислорода и гелия. Разработанный график эксперимента предусматривал нахождение в течение 12 ч под давлением, соответствующим глубине 120 м, и последующие 24 ч декомпрессии. Всю ночь два добровольца по очереди дежурили около камеры и наблюдали за поведением мышей. Ко всеобщему удовольствию, мыши чувствовали себя нормально - ели, пили, спали и даже время от времени резвились. 24 ч декомпрессии также прошли хорошо; вынутые из ПДК мыши вели себя как ни в чем ни бывало.

Через несколько дней эксперимент был проведен уже с другой группой белых мышей. На этот раз 12-часовое "погружение" на глубину 120 м завершалось не 24-часовой, а всего 8-часовой декомпрессией. И при такой непродолжительной декомпрессии мыши чувствовали себя хорошо и не проявляли никаких признаков заболевания.

Эд был вполне удовлетворен результатами этих экспериментов и решил повторить их, но уже не с мышами, а с козами. Эд знал, что козы реагируют на изменение обстановки почти так же, как человек. На декомпрессию козы, более крупного, чем мышь, животного могло потребоваться больше времени.

Но где добыть козу? Сначала казалось, что найти козу в предгорьях Французской Ривьеры совсем нетрудно. Козы паслись на привязи почти у каждой фермы. Однако два дня карабканья по горным дорогам ни к чему не привели. Дело в том, что в летние месяцы большая часть коз отправлялась на горные пастбища, а дома оставались только дойные козы, к тому же всеобщие любимицы, очень дорого оцениваемые их хозяевами.

На третий день, совершенно обескураженные бесплодными поисками, Эд, его жена Марион, Скип и Клодина Марке обедали в маленькой гостинице вблизи итальянской границы. Вдруг Клодина повернулась в сторону спуска и посмотрела в долину.

- Что это? Мне кажется, что я слышу блеяние козы?!

Кое-как закончив десерт, все четверо отправились вниз, на звук этого блеяния, и наконец подошли к маленькому коттеджу, спрятанному в зелени. Невдалеке паслась очаровательная коричнево-белая козочка. Когда все приблизились к домику, из его дверей высунула голову молодая женщина и ко всеобщему удивлению спросила по-английски:

Счастье им улыбнулось. Муж молодой женщины был летчиком английской компании. Он как раз получил приказание вернуться в Англию, и им нужно было срочно пристроить куда-нибудь их очаровательную маленькую козочку Каролину, которой исполнилось всего восемь месяцев. Они быстро договорились, и сделка состоялась.

На следующее утро Каролина прибыла на "Си Дайвер". Ее привезли на автомашине, причем во время путешествия она стояла у заднего сиденья, положив голову на колени Клодины. Козочка с достоинством поднялась по сходням на палубу судна, признательно отвечая на приветствия моряков.

Тем временем ПДК на кормовой части палубы была полностью подготовлена. Временную деревянную палубу в камере засыпали опилками, в отсек поставили ведро с водой, подготовили запас салата, моркови и капусты. Здесь козочка и провела остаток этого дня.

В тот же вечер, когда козочка дремала, внешние люки были задраены и воздух в камере заменен гелиокислородной смесью. Давление постепенно повышалось, а вместе с тем изменялось и содержание кислорода в смеси. Таким образом оно было доведено до соответствующего глубине 120 м. Казалось, коза не обращает на все это никакого внимания. Она пошевелилась только для того, чтобы поесть, а затем снова улеглась спать.

Через 12 ч началась декомпрессия по графику, который дал удовлетворительные результаты во время эксперимента с мышами. Однако для такого большого животного, как коза, этот график, по-видимому, не подходил. Так оно и оказалось. Вскоре после начала декомпрессии Каролина начала поднимать ножки и выказывать другие признаки того, что почувствовала себя плохо. Ее снова "погрузили" на глубину 120 м и держали под соответствующим давлением 4 ч, после чего начали декомпрессию, рассчитанную на 24 ч.

На этот раз декомпрессия прошла без задержек. На следующий день открыли люки и выпустили козочку на палубу. Она весело поскакала к своим новым друзьям.

Теперь Эд окончательно уверился в том, что когда придет время опустить на глубину 120 м не козу, а человека, тело его выдержит давление, соответствующее этой глубине. Но до того, как настанет этот день, он все же запланировал провести дальнейшие эксперименты по пребыванию человека под таким давлением "всухую", в барокамере, находящейся на земле, и только затем попытаться произвести реальное погружение человека на данную глубину. Нужно было разрешить еще несколько серьезных вопросов.

После своего приключения Каролина, окруженная всеобщим вниманием и любовью, провела еще несколько дней на судне. Но нахождение козы на палубе маленького судна не очень удобно. Нужно было куда-то пристроить Каролину. Козочка должна находиться где-нибудь поблизости, чтобы можно было, как и в эксперименте с мышами, наблюдать за ее состоянием в течение нескольких месяцев и выявлять последствия "погружения", которые могли сказаться значительно позднее. В конце концов ее передали в зоопарк на мысе Ферре, где она оказалась в обществе животных ее породы. Когда весной следующего года Линки навестили ее в зоопарке, она чувствовала себя прекрасно и готовилась стать матерью своего первого козленка.